Кем Нанн - Доктор Шанс

Кем Нанн

Доктор Шанс

© 2014 by Kem Nunn Stories, Inc.

© Ольга Кидвати, 2016, перевод

© ООО «Издательство АСТ», 2017

Блестящий и умный психологический триллер.

Эту книгу можно считать настоящим шедевром криминальной прозы, но под детективным сюжетом таится психологическая аллегория о настоящей войне между идом, эго и суперэго.

Напряженный и жесткий триллер демонстрирует мастерство психологического наблюдения и понимания.

«Доктор Шанс» – это увлекательная современная криминальная проза, непревзойденная по своей силе и глубине.

Доктор Шанс

Ульрике, моей единственной Ули

Шанс – отсутствие причины любого разворачивающегося события, которую можно предсказать, осознать или проконтролировать. Иногда этому понятию приписывают активное действие, напр.: Шанс правит всем.

Шанс и лето любви

Вначале, до того как стало ясно, насколько горькой, разорительной и прямо-таки подлой штукой окажется развод, Шанс подумывал найти жилье в Пресидо или где-то неподалеку, возможно маленький домик с видом на океан и чтобы кругом секвойи и кедры. Эта фантазия протянула недолго. Хорошие дома стоили дорого, приобрести их было нелегко, и вообще в городе не осталось ничего дешевого: былое Лето Любви [1] давно миновало.

В результате он поселился в самом конце бульвара Сансет, в скромной двухкомнатной квартирке с гаражом в цокольном этаже, который делил с соседями. Из окон порой мельком видел Тихий океан. Улицы здесь шли слегка под уклон, спускаясь к берегу, однообразно ровные, лишенные деревьев, окаймленные длинными рядами ярко оштукатуренных и деревянных зданий. В солнечные дни все вокруг пронизывал свет, Шансу он постоянно напоминал аризонские пустыни, а веселенькие пастельные тона выцветали на глазах, лишаясь хоть какого-то различия. Когда же над городом стоял туман, район словно линял, и бетон тротуаров, асфальт улиц и бледное, сизо-серое небо сливались друг с другом. Напрашивалась аналогия с его собственной жизнью, но даже сам Шанс понимал, насколько она скучна.

Ему казалось, что все вокруг приходит в упадок, а тут еще попалось удивительно неприятное дело. Несложное. Никаких правовых или медицинских загадок – лишь голые факты, которые Шанс суммировал следующим образом:

На момент моего освидетельствования Мариэллы Франко прошло 34 месяца после ДТП с лобовым столкновением, где при ужасных обстоятельствах погиб ее шестидесятивосьмилетний отец. Пытаясь не сбить дойную корову, которая решила побродить по шоссе, он выехал на встречную полосу, столкнулся с автофургоном и был обезглавлен. Голова отлетела на заднее сиденье. Пока Мариэллу не освободили из машины при помощи аварийно-спасательных инструментов, она была заперта там, как в ловушке, рядом с телом отца. Она помнит, как, сидя в салоне, раз за разом кричала: «Папа!»

Прибывшие врачи скорой помощи оценили ее состояние на 15 баллов по шкале комы Глазго [2]. Ее основная жалоба звучала так: «Папа… я хочу к папе!» Ей внутривенно ввели раствор фентонила и в машине скорой помощи перевезли к вертолету ГалСтар [3], который доставил ее в Стэнфорд. По прибытии пострадавшая продолжала плакать и проситься к отцу. Никаких переломов или повреждений внутренних органов у нее не обнаружили. Медики наблюдали за ее состоянием в течение ночи, а потом отправили домой под наблюдение лечащего врача.

Психиатрическое освидетельствование, проведенное спустя месяц, выявило повышенную тревожность, депрессию, реакцию вздрагивания, приступы тахикардии, учащенного дыхания и потливости вместе с навязчивыми мыслями об отце. Отмечалось, что пациентка три месяца не ходила на работу и пыталась отвлечься смотря телевизор. Ее социальная жизнь свелась к минимуму, больная полностью замкнулась в себе и избегала людей. Описывая свое состояние, она говорила о преобладающем ощущении безысходности и отсутствии мотивации. Мисс Франко было диагностировано хроническое посттравматическое стрессовое расстройство и депрессия, рекомендован курс психотерапии в сочетании с приемом антидепрессантов.

К несчастью, мисс Франко не получила ни психотерапии, ни медикаментозного лечения и на момент моего освидетельствования оставалась в состоянии повышенной тревожности и депрессии. Она всячески старалась избегать любых мыслей, образов и чувств, которые могли привести к воспоминаниям о происшествии. Я согласен с тем, что мисс Франко страдает от хронического посттравматического стрессового расстройства. Она попала в ситуацию, представляющую угрозу для жизни, думала, что умрет, видела смерть отца и оказалась запертой в автомобиле с его телом. Фотографии, которые мне показали, говорят сами за себя. К сожалению, вторичный психиатрический осмотр состоялся только через два с лишним года после происшествия. Вполне понятно желание пациентки избежать общения с врачами, работающими в области психического здоровья, но именно на это следовало обратить внимание соответствующим специалистам.

Отчет можно было продолжить, но суть он уже изложил. Его наняла страховая компания для оценки характера и тяжести психологической травмы. Шанс был судебным психоневрологом и проводил большую часть жизни объясняя суду или адвокатам хитросплетения сложных неврологических заболеваний, связанных с различными делами, будь то нанесение телесных повреждений, ненадлежащее обращение с пожилыми людьми или злоупотребление властью. Иногда к нему обращались другие врачи, иногда – члены семьи или наследники. Не о такой практике он когда-то мечтал, но уж, что было, то было. Он осматривал больных не больше одного или двух раз, а их лечением занимался и того реже.

Так же было и с Мариэллой Франко. Он видел ее лишь однажды, во время освидетельствования. Понятия не имел, что с ней потом стало, чем завершилось ее дело, получила ли она рекомендованную терапию. Не знал и причину, по которой именно ее история застряла в голове, – ведь она была далеко не единственным пациентом, которого он осмотрел этим летом. Тогда ему запомнилось множество самых разных дел.

Дж. К., белая женщина, 36 лет, правша, с долгой и сложной историей болезни. Родилась недоношенной в результате попытки аборта на седьмом месяце беременности, страдает легкой формой умственной отсталости, возникшей в результате кислородного голодания при преждевременных родах. Пациентка призналась в длительном сожительстве с собственным отцом. После семи выкидышей родила сына со множеством врожденных аномалий.

М. Дж., чернокожая женщина, 42 года, правша, несколько лет обучалась в колледже. Пациентка рассказывает, что в возрасте тридцати шести лет работала в книжном магазине и, возвращаясь с работы домой в Мишен Дистрикт [4], подверглась нападению латиноамериканца, рост которого был выше шести футов, а вес – более двухсот фунтов. Она сохранила лишь частичные воспоминания об инциденте, но помнит, что пыталась убежать, а нападавший несколько раз ударил ее головой о пожарный гидрант. М. Дж. утверждает, что весь следующий год была крайне подавлена и провела двенадцать месяцев не выходя из дома, смотрела телевизор и пила. В это же время она приобрела пистолет и, когда приходила в отчаяние и ярость, начинала стрелять из него. Со слов пациентки, ее ближайшим другом был ручной кролик, который приходил и клал ей лапку на руку, чтобы утешить. В настоящее время М. Дж. проживает в Сан-Франциско в низкобюджетном приюте для бездомных душевнобольных.

Л. С., женщина, 46 лет, выросла со склонной к насилию матерью-алкоголичкой. Так и не узнала, кто был ее отцом. Л. С. прилагает всевозможные усилия, чтобы представить себя в качестве человека с нарушением обучаемости. Утверждает, что, будучи ребенком, изучала все «задом наперед». Стремится читать в обратном направлении не только отдельные слова, но и целые страницы. Если пациентку вынуждают читать книгу от начала к концу, ей кажется, что история не имеет смысла, до тех пор, пока она не прочтет ее от конца к началу. Хотя основную часть времени Л. С. тратит на уход за своими ста четырьмя экзотическими птицами, ее второе увлечение – читать о психических заболеваниях и обучении людей с ограниченными возможностями. Настаивает на том, что, сколько себя помнит, всегда чувствовала подавленность, пустоту и сомнения в том, кто она такая.