Мария Эрнестам - Гребень Клеопатры

Мария Эрнестам

Гребень Клеопатры

Анне

Первая ведьма

Когда средь молний, в дождь и гром,

Мы вновь увидимся втроем?

Вторая ведьма

Когда один из воевод

Другого в битве разобьет.

Третья ведьма

Заря решит ее исход.

Первая ведьма

Где нам сойтись?

Вторая ведьма

На пустыре.

Третья ведьма

Макбет там будет к той поре.

Первая ведьма

Мурлычет кот, зовет. Иду!

Третья ведьма

Зов жабы слышу я в пруду.

Все вместе

Зло есть добро, добро есть зло.

Летим, вскочив на помело!

Исчезают.[1]

Глава первая

Мысль о создании «Гребня Клеопатры» пришла ей в голову, когда шеф сообщил, что больше не нуждается в ее услугах. Именно так он и выразился: «Больше не нуждаюсь в ваших услугах». Стоило начальнику произнести эти слова, как Мари поняла, что это единственное, что ей запомнится из их разговора. Человек, на которого она работала три года, больше в ней не нуждается, он готов выбросить ее, как старую ненужную тряпку.

«Странно, — подумала Мари. — Ты пользуешься тряпкой изо дня в день, месяц за месяцем. Моешь ее, выжимаешь, вытираешь ею стол, кладешь рядом с раковиной, а потом в один прекрасный день замечаешь, что она плохо пахнет, и выкидываешь в помойку. То, что неприятный запах — результат долгой и верной службы, не имеет для тебя никакого значения. Со мной он поступает точно так же».

Мысли о тряпке отвлекли Мари, и она не сразу поняла, что имеет в виду ее шеф. Точнее, Шеф — с большой буквы. Она всегда думала о нем только как о Шефе с большой буквы и так к нему и обращалась, хотя всю работу на фирме выполняла в одиночку. Юхан занимался другими делами: например, гордо демонстрировал клиентам и инвесторам результаты так называемой совместной работы.

И все же Мари нравилось быть его ассистенткой в аудиторской конторе, которую они основали несколько лет назад, когда им угрожало увольнение из той компании, где они работали. Основать свое дело оказалось не так легко. Они назначили себе мизерную зарплату и вкалывали день и ночь, чтобы найти клиентов. А когда дела наконец пошли хорошо, устроили праздник с шампанским.

Мари любила свою работу, но чувствовала, что ей чего-то не хватает. Сидя в офисе, она мечтала поскорее попасть домой, чтобы Дэвид встретил ее на пороге, сжал в объятиях и со словами «забудь про работу» отнес в спальню, а потом среди ночи приготовил омлет с беконом и спросил, что она предпочитает — поздний ужин или ранний завтрак. Ей хотелось, чтобы он был с ней нежен, как раньше, готовил мидии с шафраном и кориандром и свой фирменный пирог.

Юхан тем временем завел старую песню о том, что слияние перспективно для будущего предприятия. Мари не понимала, зачем он это говорит. Она сама принимала участие в переговорах с фирмой, с которой им предстояло объединиться. Это ее проект, и Юхан об этом прекрасно знал. Но теперь ей было наплевать. После перемены, которая произошла с Дэвидом, ей было все равно, станет ли она начальницей или останется ассистенткой. Она выполняла свою работу и получала за это зарплату. Больше ее ничего не интересовало.

Юхан, похоже, заканчивал свою речь. Он перегнулся через стол и попытался взять Мари за руку. Она увидела, как его руки приближаются, будто две отвратительные скользкие змеи, и поняла, что не вынесет их прикосновения. Рядом на столе лежали ножницы, и в мозгу у нее пронеслась чудовищная мысль: хорошо бы отрезать Юхану руки, как отрезают головы ядовитым змеям. Никогда еще Мари так остро не реагировала на своего шефа. Мысль о физической близости с ним всегда казалась ей невозможной, и их телесный контакт ограничивался дружеским объятием на Рождество, хотя они были примерно одного возраста: ей сорок два, Юхан немногим старше. Вероятно, ее внешность не располагала к сексуальным домогательствам. Слишком светлая кожа, слишком полная фигура, и вся она слишком естественная, слишком обычная, слишком добрая, слишком… никакая. Как-то раз на вечеринке Юхан напился и спросил, почему у нее все время сползает бретелька лифчика. Она отнеслась к этому как к пьяному бреду.

— Вот так обстоят дела, — подытожил Юхан, возвращая ее к реальности. — Партнеры хотят, чтобы я стал исполнительным директором. Я такого не ожидал, но они настаивают. Тебя они оставлять не хотят. Я пытался их переубедить, но безуспешно. Мне очень жаль. Но я думаю, ты без проблем найдешь новую работу. Я дам тебе отличные рекомендации. А может, ты захочешь открыть свое дело или поработать фрилансером. Или отправиться в путешествие, отдохнуть от работы …

— Как это мило с твоей стороны — заботиться о моем будущем.

Лучше бы она промолчала. Могла бы предвидеть его реакцию. От сочувствия не осталось и следа.

— Что ты имеешь в виду, Мари? — огрызнулся босс.

Раньше такая агрессия напугала бы ее и расстроила, но не сегодня. Подняв глаза и прочитав злобу на лице начальника, Мари решилась. Она вскочила, окинула его взглядом: торчащие из ноздрей волоски, рубашка с засаленным воротником, залысины в когда-то густых волосах, змеи вместо рук. Она ухватилась за край стола руками, пытаясь сохранить спокойствие. Это не помогло.

— Подлый лицемер!

Изумление на его лице. Почему ей не пришло в голову сказать это раньше?

— Ты только посмотри на себя! Как ты разжирел! Как ты отвратителен! Как самодоволен! Думаешь, ты что-то собой представляешь! Говоришь, что тебя против воли назначили директором! Делаешь вид, что тебе жаль, когда на самом деле ты безмерно счастлив и доволен собой! Ты действительно считаешь, что заслужил эту должность? Вообразил, что у тебя есть право так со мной поступать? Да это меня ты должен благодарить за все! Это подло, Юхан. Из-за таких, как ты, мы оказались в полном дерьме. Ты и подобные тебе — самодовольные, тупые, эгоистичные ничтожества, которым плевать на все и вся. Особенно на женщин. Вы их только используете в своих целях. И после всего этого ты еще имеешь наглость изображать сочувствие? «Путешествовать… отдохнуть…» Как ты жалок, Юхан, как омерзителен…

— Мари, милая, прекрати. Мы могли бы расстаться как цивилизованные люди. После всех этих… — Юхан тоже встал. Лицо у него раскраснелось, и только сейчас Мари заметила пятно от кофе на брюках. «Его будет трудно отстирать, — мысленно позлорадствовала она. — Чудесно».

— После всех этих лет? — перебила его она. — Конечно. Мы несколько лет работали вместе. И все эти годы я спасала твою задницу в самых сложных ситуациях. Писала за тебя проекты, делала расчеты… занималась твоими делами и покупала тебе эти чертовы билеты на футбол…

— Но, Мари, милая, пожалуйста…

— Что «пожалуйста»? Ты уже два раза повторил «милая». Да, я милая, и что с того? Всем в офисе это известно. Я всегда была слишком мила с тобой. «Мари… можешь сделать это? Мари, знаешь… дети, жена, дом, врач, прием, конференция…» И милая Мари делает и организует, помогает и проверяет. Как здорово, что есть Мари, готовая решить любую проблему… Тебе так не кажется?

Юхан открыл и снова закрыл рот с таким глупым видом, что она расхохоталась бы, если бы не бурлящая в ней злость.

— У тебя какие-то проблемы, Мари?

— Проблемы? У меня проблемы? Нет у меня проблем! Меня только что вышвырнули из компании, которую я создала своими руками. Я — а не ты! Ты не справишься один, Юхан. Если только не найдешь такую же «милую» ассистентку, как я. Но шансов у тебя мало. И я с удовольствием посмеюсь, когда увижу, как тебя вышвырнут отсюда. От души посмеюсь!

Юхан тяжело дышал.

— Ты с ума сошла! — выплюнул он, брызнув слюной Мари в лицо.

Она брезгливо вытерла щеку и почувствовала, что окончательно теряет над собой контроль. Она смотрела на Юхана, словно читая его мысли: «У Мари истерика. Надо что-то придумать. С ней надо быть поосторожней. Она может нажаловаться новым партнерам, наврать что-нибудь».

— Я дам тебе рекомендацию, несмотря на то, что ты считаешь, что я разжирел и использую умных женщин в своих целях… Кто тебе сказал, что ты умнее меня? Ведь это я сижу в кресле начальника, а не ты, такая умная.

— Интересно, как ты заорешь, когда я воткну эти ножницы тебе в руку!

Мари сама не заметила, как произнесла это, только услышала эхо собственных слов в ушах. А ее левая рука уже послушно схватила ножницы, подняла их и направила острием прямо в волосатую руку Юхана на столе. Левую или правую? Правую! Это она левша, не он.

Только когда Юхан заорал, она осознала, что сделала. Окровавленные ножницы, лежавшие теперь на столе, оставили глубокую рану в его правой руке. Босс переводил взгляд с раны на ножницы и на Мари и вопил:

— Ты что?! Ты… Ты с ума сошла, Мари! Совсем спятила! Ты меня ранила! Ты…