Александр Рогинский - Лесная свадьба

Александр Рогинский

Лесная свадьба

Бочаров только сел писать объяснительную, как дверь шумно открылась, на пороге появился Никита.

– Кто дал тебе право выгонять моих операторов? – закричал он.

– Спокойно, сядь, поговорим, – накренив голову, словно уклоняясь от удара, – сказал Бочаров. – Не годится вот так врываться, я тут только начал объяснительную писать, а ты меня сбил.

– Иди ты в жопу со своей объяснительной, почему с Гришкой так поступил?

– Он запорол дорогущие съемки. Целый день мы гоняли «техническую скорую» на перевале, вертолет арендовали, а твой Гриша вечером перед девицей в кафе хвост распускал, показывал, как умеет снимать. А потом накирялся, забыл перегнать пленку, а на следующий день начал снимать на отснятый материал. Вся работа коту под хвост.

– Забери заявление, по-хорошему прошу. Ты человек новый, тебе здесь еще работать. Если не сделаешь, что прошу, работать не будешь.

– Слушай, – встал во весь свой высоченный рост Бочаров. – Ты кто такой? Иди отсюда по-хорошему, а то уйдешь по-плохому.

Никита развернулся, молча вышел. В каждом его движении была угроза.

Виктор тут же пожалел, что сорвался. Никогда не позволял в таком тоне себе разговаривать.

Бочаров снимал фильм для очень солидной фирмы, которая занималась дорожным сервисом. «Скорая» была их гордостью, фишкой: на буклете красовалась на первой странице. И что теперь делать? Эпизод стерт, никакими киношными хитростями заказчика не обманешь.

Надо переснимать. Это снова гонять по горным дорогам огромную машину с прицепом; снова вымаливать вертолет, без верхнего плана это не кино.

Бочарову было страшно представить реакцию Пояркова, генерального директора фирмы, которого он уговаривал на фильм и обещал самые низкие цены. Фильм не может быть без его «скорой» – фирменной «бульки»…

Поярков славился своей грубостью. На трассе он столько выбросил матерных слов в адрес киношников…

И что теперь? Выгонит и затеет суд?

Лучше не думать о последствиях.

А тут Никита.

Бочаров только пришел на студию, его брали с неохотой: он был не своим.

К кино, правда, имел отношение, но больше к документальному. Писал сценарии для научно- популярных фильмов, организовывал заказы. Но совершенно был не из мешка «телефильмовцев» – известных краснобайщиков и халтурщиков.

И вот выгнал не кого-нибудь, а зампредседателя кооператива Никиту Михайлика. Естественно, промах оператора будет зачислен в «достижения» режиссера Бочарова, этого вонючего интеллигента голубых кровей.

Дверь за Никитой захлопнулась, Виктор все еще вслушивался в коридорные звуки.

Надо звонить умненькой секретарше сервисной фирмы, за которой он успел поухаживать, просить на коленях организовать повторные съемки. Договариваться уже не с начальством, а конкретно с исполнителями. Им и деньги платить; между прочим, из собственного кармана.

Бочаров набрал номер.

Они поворковали, а когда Бочаров рассказал о несчастном случае, Светланка даже растрогалась и посочувствовала. Обещала прикрытие и протеже с линейными начальниками…

– Они хорошие ребята, поймут, у кого не бывает. Деньги, правда, любят, но они у вас ведь есть.

Милая, хотел сказать Виктор, нету у меня денег, но придется отдавать последнее, что уж тут поделаешь.

Но не сказал, а лишь подтвердил, что не будут обижены.

Светочка, видно, очень хорошо умела разговаривать с суровыми автомобильно-дорожными дядьками; за полдня Бочаров со всеми договорился.

Теперь оставалось достать надежного оператора.

Бочаров позвонил Сергею Чепуленко, с которым снимал несколько лет назад грандиозный фильм для иностранной компании про запорожских казаков.

Рано вставать не в диковинку. Обычно на дальние объекты выезжали часа в четыре утра, чтобы к полудню приступить к съемкам.

Сейчас до базы автосервиса предстояло преодолеть около тысячи километров.

Дорога, построенная еще к Олимпийским играм в Москве, была в неплохом состоянии, если не учитывать некоторых однополосных участков. В среднем можно идти со скоростью 100 километров в час.

Это значило, что на базу они могут поспеть к шести часам вечера, в крайнем случае, в восемь.

Однако, однако… на дворе начало зимы.

Бочаров взял отпуск за свой счет, договорился с оператором Сергеем Чепуленко, водителем Николаем Посяком и помрежем Димой Русик.

Бочаров надел командировочную куртку с множеством карманов, теплые сапоги, рюкзак и пошел на кухню, где Варя мыла посуду.

– Значит, я поехал, буду звонить. Если со студии спросят, скажи уехал к родственникам на похороны.

Варя осмотрела мужа…

– Как на фронт собрался.

– Ты и ранним утром песенки поешь, надо же, – улыбнулся Бочаров и, поцеловав жену в курносый нос, был таков.

На улице завывал ветер, шел снег с дождем. Открыл парадную дверь, словно дверь самолета, нырнул в темную провальность.

Тускло горели два дворовых фонаря, высвечивая мусорник и кошку, сидящую на углу контейнера; пунктиром прописывался дождь, между струями которого валил густой снег.

Под ногами хлюпала вода.

У магазина «Продукты» приземистая «шкода» приветливо замигала фарами, тут же заработал двигатель.

Бочаров уселся на свое законное место возле водителя, пожал по очереди всем руки, поежился.

– Как всегда, нам везет с погодой. А как там в горах? – спросил Диму любителя-метеоролога.

– Если верить большому ученому Культбеде, то нас ожидают обильные снегопады.

Колеса мягко зашуршали по мокрому асфальту, дорога побежала навстречу. Бочаров, ощутив привычное движение, начал настраиваться на новый ритм.

Машина быстро неслась по пустынным улицам.

Наконец вырвались на автобан.

Дождь усилился, дворники едва успевали убирать наплывы снежной жижицы.

– Между прочим, – сказал Николай, – за нами уже давно волочится «хонда».

– Остановимся, проверим. Может, это просто случайность, – сказал Бочаров.

Николай начал медленно тормозить.

– Точно, если бы шли не за нами, сразу бы обогнали.

– Наверное, это банда, о которой писали, что по ночам грабит машины, – подал голос Дима.

– А ты уже в штанишки наделал, – хмуро улыбнулся Николай.

– Сделаем так, – решил Бочаров. – Едем на нормальной скорости, а если они снова возникнут, звоним в милицию. Это их забота – бандитов ловить.

Через несколько минут в салоне шел оживленный разговор о случаях, которые происходили на дорогах.

Звонить Бочаров не стал, с милицией лучше не связываться, начнут проверять документы, а командировка на камеру отсутствует…

Километр летел за километром, все также дождь со снегом забивал лобовое стекло, все также тонко жужжали шины по мокрому асфальту. Редко встречались встречные машины.

Дима ерзал на сиденье, постоянно оглядывался.

– Что, нет бандитов? – не оборачиваясь, спросил Николай. – Обожди, если они на нас нацелились, то где-нибудь сидят в засаде.

– Вы это серьезно? – сумрачно спросил Дима.

– Серьезней не бывает. Мы живем в такое время, что тебя в центре города из-за пустяшного долга кокнуть могут. Люди тронулись из-за денег. Вот я возил миллионера. Так он с утра водку пил. Садится в машину и рыгает. Вези, говорит, на природу, буду разговаривать с ней.

Я везу его в Зазимье, там природы много. Он садится на берегу озера и разговаривает. Я как-то подслушал – у природы прощения просит. Потом рассказывал мне, что разбогател на вырубке леса, несколько миллионов заработал; один миллион одному бандиту, который устроил разрешение, а второй себе. А потом их поймали на вырубках сортового леса, так миллионера посадили, а мой ускользнул.

Но через некоторое время снова взялся за старое – рубит лес и продает. А потом напивается. Однажды привез я его на Калмынов остров. Он в шляпе, смокинге. В машине из горла бутылку водки выпил, пошел разговаривать с природой.

– Прощения просить? – спросил заинтересовано Дима.

– Да. Упился в усмерть, полез купаться прямо в смокинге.

Мне запретил идти за собой, я остался у моста, а он пошел топиться. Решил ценой жизни вину свою искупить.

Вот такой успешный бизнесмен. И все вокруг становятся на него похожими. Так что, Димка, ты не дрейфь, на твою молодую жизнь еще хватит чокнутых.

В районе Ухтырки вдруг ударил мороз. Дорога заблестела на солнце, загололедилась. Николай вел машину осторожно, чувствовался опыт поездок в такую погоду. Вспыхнувший общий разговор замер. Бочарову хотелось спать, но он держался, а вдруг та машина все-таки шла за ними.

Судорожно вспоминал, кто знал, что он едет в командировку с камерой. Ему казалось, что машина, преследовавшая их, очень похожа на машину Васьки Рылеева, студийного видеоинженера. Это могло значить только одно: свою угрозу Никита решил осуществить.

В окне проплывали знакомые пейзажи, Бочаров задремал. Проснулся от резкого толчка. Машина стояла.