Я — ярость - Делайла Доусон Страница 16

Мальчик из школы, в которой учится Элла, чуть не забил до смерти одноклассника в столовой. Элла сама рассказывала. Бедная девочка, у нее наверное травма, ведь она была совсем рядом, когда это случилось. Школьный психолог освободила время для групповых и индивидуальных бесед, чтобы помочь детям обсудить этот инцидент, переварить его, но школьникам и без того неловко было ходить в кабинет к психологу.

Будто дети прежде не видели ничего ужасного! Они смотрят фильмы, играют в видеоигры, возможно, становятся свидетелями насилия в семье. Челси точно знает, что Элла в курсе, что с ней делает Дэвид. Он душил и дочь — всего раз, и воспоминание об этом Челси запрятала подальше от себя самой, чтобы не сойти с ума. Они с Эллой никогда не обсуждали тот раз, но выработали негласную систему сигналов. Если вечер складывается дурно, то Челси поднимает брови и кивает в сторону прихожей, и тогда Элла торопится подняться наверх и не дает Бруклин спускаться. Челси даже научила дочь подпирать дверь в комнату стулом — просто на всякий случай. Она сказала, что это пригодится, если Элла вдруг будет дома совсем одна, но обе они знают правду.

Нельзя, чтобы дети видели что-то подобное и были вынуждены защищаться. Нельзя возлагать на детей такую ношу — заботу о брате, или сестре, или о себе самом. Дети не должны запираться в комнатах на ночь просто безопасности ради. И ни одна мать не должна позволять, чтоб ее дети через это проходили.

Но ответственность лежит не на ней, а на другом человеке. Челси вынужденно переводит стрелки.

Ни один мужчина не смеет обращаться так с женщиной.

И вообще, ни один человек не должен обращаться так с другим.

Легко думать об этом, но что можно сделать в ее-то ситуации?

Она в ловушке.

Если Челси попытается уйти от него, Дэвид все равно ее найдет и накажет. Отберет деньги и машину (которая, разумеется, оформлена на него). Обернет законы против нее. Заберет девочек, и те будут расти в неблагополучной семье или хуже того — с отцом, безо всякой защиты и опеки. И они будут винить во всем Челси.

— Дорогая, ты в порядке? Переволновалась из-за этих глупостей из телека? Выглядишь так, будто вот-вот оторвешь подлокотники у кресла. Вот, смотри, это пульт управления. Здесь можно включить массаж, это тебя расслабит.

Марисса нажимает на кнопку, и кресло начинает разминать спину Челси самым ужасным образом — будто кто-то кулаками бьет ее по спине, выискивая самые нежные точки и оставляя синяки. Она невольно подается вперед, кривясь от боли. Марисса протягивает ей пульт от кресла. На ее длинных, только что накрашенных ногтях поблескивают крошечные драгоценные камни.

— Чем основательнее массаж, тем он полезнее. Просто постарайся расслабиться.

Челси давит все кнопки подряд, пока кресло наконец не переходит от избиения кирпичами к легкому покачиванию. Пожилая женщина садится у ее ног и приступает к неуклюжему ритуалу: массажу, маникюру, покрытию. Челси потягивает шампанское и пялится в телевизор, смотрит на номер телефона и список возможных симптомов — и вот тут ее осеняет.

Она точно знает, что сделать, чтоб спасти себя. И девочек.

— Ну вот, я же говорила, — довольно говорит Марисса, чокаясь с ней бокалом. — Наконец-то ты улыбнулась и расслабилась.

Челси поворачивает голову и смотрит прямо на Мариссу, и кажется, что у нее губы онемели и окончательно обленились.

— Спасибо, что пригласила меня. Уже несколько лет я не чувствовала себя так хорошо.

Марисса слегка наклоняется к ней.

— Погоди, вот еще Дэвид увидит, какой ты стала. Это его с ума сведет!

— Еще как, — соглашается Челси, откидываясь на кресло, которое продолжает чуть-чуть массировать ей спину.

Конечно, она сведет его с ума — в этом и состоит план.

Еще трое ребят из школы Эллы слетели с катушек, и болезни наконец дали название: Ярость. Она никак не проявляется, пока не случится так называемый прилив. Двое детей, которые подхватили Ярость, развязали массовую драку в столовой, прямо как Томас Кантон, и учителя растаскивали их в стороны, как бешеных собак. Драчунов успели оттащить от жертв вовремя, и никто серьезно не пострадал. У первокурсницы «прилив» случился в женском туалете в холле F, и она напала на девочку с третьего курса, а потом вернулась в класс, не имея при себе пропуска в туалет, вся покрытая кровью и розовыми потеками, абсолютно безучастная ко всему. Мисс Аликс решила проверить, что произошло, и нашла мертвую третьекурсницу на полу возле раковин. Ее лицо было усеяно осколками зеркала, в которое снова и снова впечатывали ее голову. Примерно несколько сотен раз.

Сейчас этот туалет закрыт.

Все как было в пандемию. Президент делает заявления о том, что эта новая чума вовсе не проблема, а если и станет проблемой, то он ее решит. Ровно то же он говорил, когда грянул ковид, и их учитель политологии прямо сказал, что надеется на импичмент. Многие ребята сидят по домам, и их родители строчат гневные посты в соцсетях о последствиях ковида и о том, скольким детям уже нанесен непоправимый физический и психологический ущерб.

Но многие дети — и Элла в том числе — продолжают ходить в школу, хоть там едва ли безопасно, потому что их родители думают, что нет никакой угрозы, или потому что верят во всемирный заговор, или потому что нельзя же оставлять детей дома одних без присмотра. Отец просто сказал, что Элла должна посещать занятия, — и вот она опять надевает маску и напрягается каждый раз, когда проходит мимо кого-то. По коридорам бродят двое новых полицейских, а всем учителям пришлось пройти курсы по деэскалации конфликтов. Будто это поможет! Элла помнит ту драку Томаса и Джордана и понимает: дело не в том, что надо заставить детей бояться последствий, и уж конечно не в том, что учителя недостаточно оперативно вмешивались, если вспыхивала ссора.

Проблема в том, что те дети, которые бросаются в атаку, теряют разум, будто акулы, почуявшие кровь.

Они немного похожи на зомби, вот только зомби не превращаются обратно в нормальных людей и не продолжают жить той же жизнью, не обращая внимания на кровь под ногтями и