Звездная карта царя Саула - Артур Гедеон Страница 29

– А те благородные напитки, что пивал Лев Константинович, – спросил у буфетчицы Добродумов, – есть в наличии?

– Кто пивал? – протирая бокалы, безразлично спросила та.

– Лев Константинович, – многозначительно ответил краевед.

– Кто такой Лев Константинович? – презрительно спросила буфетчица.

Крымов и Добродумов переглянулись.

– Ваш граф, – не глядя на нее, наполняя поднос, сказал Крымов. – Хозяин сей усадьбы.

– А-а, граф! – усмехнулась та. – Водки вам, что ли, хочется? Так нет ее. – Она усмехнулась. – Еще в музеях бухло продавать. Вы ж экспонаты грызть начнете.

– Отчего вы о нас такого плохого мнения? – искренне возмутился Крымов. – Мы похожи на людей, которые могут причинить вред экспонатам?

– Вот пока вам не наливают, гражданин, вы и де́ржитесь. А плесни вам, так вы и усадьбу подожжете. Повидала я вас, залетных, на своем веку.

– Да-с, – покачал головой Андрей Петрович.

– Земной мир несовершенен, Андрей, – разочарованно покачал головой Егор Кузьмич. – Увы нам, грешным!

– Водку пить на территории музея-усадьбы запрещено, – холодно бросила из-за спин двух путешественников дама-экскурсовод. – Так вот, граждане-умники.

– Сок есть томатный, – сказала буфетчица.

– Обидеть хочешь? – разочарованно спросил Егор Кузьмич. – Унизить окончательно?

– И компот из сухофруктов, – вместо ответа усмехнулась та. – Целый бак, дедуля. Хоть залейся.

– Если граф любил блины с медом, – пока им наполняли тарелки, все так же философски заметил Добродумов, – то понятно, почему и компот есть в таком изобилии. Подумай, Андрей, он жил в эпоху перемен: Павел скольких сослал-то? Суворов тоже был среди бедолаг. И сколько их, вельмож-то бывших екатерининских, по деревням своим от горя-то и бездействия померло? Думаю, Лев Константинович с одних поминок на другие только и ездил, друзей в последний путь провожал. Вот к блинам с медом и компоту из сухофруктов и пристрастился. Верно, гражданка? – Он взглянул на буфетчицу. – Может, и риску с изюмом насыплете ученым людям?

– Очередь освободите, – еще более презрительно бросила та. – Ученые – яблоки моченые.

– Это оскорбление, конечно, но мы простим, – забирая поднос, с улыбкой заметил Крымов. – Простим великодушно.

– Она из черного люда будет, я так понимаю, – взглянув на буфетчицу, вставил Егор Кузьмич. – Что с нее взять? – пожал он плечами. – Холопка.

– Шел-ка бы ты отсюда, – уколола его недобрым взглядом буфетчица. – Дед Мороз.

Компот они все таки взяли.

– Коньяк соком томатным приличным людям запивать не пристало, – садясь за самый дальний столик под открытым небом, заметил Егор Кузьмич. – Тем более Рюриковичам. К тому же коньячок наш разливать тайком придется. Ну так у меня опыт есть. И на компот коньячок цветом похож, а? Если что, бросим туда по сухофрукту, для конспирации.

– Не с таким мясцом Лев Константинович Бестужев свои пироги ел, – заметил во время трапезы Крымов. – За такую начинку он бы своего повара высек! А, Егор Кузьмич?

– Не бухти, – ответил с полным ртом Добродумов. – Бог тебе дал пищу: радуйся! – Но тотчас и кивнул: – А повара-то граф не высек бы: живьем сварил. Но мы, бастарды-Рюриковичи, непривередливые.

Съев не торопясь дежурные блюда и допив тайком коньяк, они обошли каменный графский забор. Весь этот день они то и дело озирались, выглядывая вероломных противников. Вот и теперь оглядывались по сторонам. Но Растопчиных нигде видно не было.

– Да и земля цела-целехонька, – у седьмого столба заметил Крымов. – Что с той стороны, что с этой. Стало быть, еще не успели Растопчины порыться. Но они где-то рядом: чувствую, и всё тут, – саданул он кулаком в ладонь. – Вот ведь похитители, мать их!

После трапезы экскурсантов созвали побродить по окрестностям усадьбы. Повидали они развалины графских конюшен и бань, испили из священного источника.

– А вот я слышал, – галантно взяв даму-экскурсовода под локоть, заговорил Крымов, – что Лев Константинович слыл загадочной личностью. Вам об этом что-нибудь известно?

– Возможно, – загадочно улыбнулась женщина. – Существует легенда, что Лев Константинович состоял в тайном обществе и захоронил на территории усадьбы некий предмет, по сути бесценный, свидетельствовавший о могущественности этого общества.

– Но что это за предмет?

– Понятия не имею. Думаю, это всего лишь миф.

– Миф? – вырвалось у Крымова.

– Да, – улыбнулась ему дама-экскурсовод. – Директор музея Павел Самозванцев даже рекомендует не упоминать об этом. Что толку? Все равно известно немного. Интересно другое, на одной из гравюр с изображением графа Льва Бестужева среди прочих орденов можно различить один очень странный: в виде юного героя с дубинкой и щитом в руках, с короной на голове, в ореоле семи звезд. Представляете? Наши историки интересовались: ни в одной энциклопедии такого ордена не было и нет.

– Юный герой с дубинкой в руках, – Крымов нахмурился. – В ореоле семи звезд?

– И с короной на голове, представляете?

– Да-а, – покачал он головой. – Загадочный он был – ваш Лев Бестужев. Человек-тайна…

На обратном пути, едва все обошли усадьбу, как увидели «Ниву», из которой выходил худощавый мужчина в джинсах и джемпере, с узкой бородкой и пышной шевелюрой.

– Павел Павлович! – едва увидев его, всплеснула руками экскурсовод. – А вы тут почему? Как же больничный?

– Дела заставили, Людмила Георгиевна, – елейно ответил он. – А так бы сидел дома и сидел. У печки.

– У вас же камин? – улыбнулась она.

– Вот-вот, я и говорю: у ка-ми-на, – вяло и по слогам произнес он.

– Это наш директор – Павел Павлович Самозванцев, – представила экскурсовод нынешнего хозяина музея-усадьбы.

– Здрассте! – низко поклонился он группе. – Дамы и господа, вы к озеру ездили?

– К озеру не ездили, – ответила за всех экскурсовод. – Времени уже в обрез.

– В следующий раз будете у нас, обязательно посетите бестужевское озеро – оно чудо, – посоветовал директор. – Всего наилучшего, дамы и господа!

– Как желудок-то, Павел Павлович? – уже тише спросила у него экскурсовод.

– Ничего, Людмила Георгиевна, жить буду. Спасибо за заботу.

Самозванцев вытащил из багажника темный пакет, издавший легкий случайный звон, и понес его в усадьбу.

– Скользкий он какой-то, – заметил Добродумов. – Сам на желудок жалуется, а в пакете-то, смотри, коньяк и шампанское. Видишь, как выпирает с той и другой стороны? Там потолще, тут потоньше. А звенят бутылочки не сразу. Знаешь, отчего это, сыщик?

– Отчего? – спросил Крымов.

– Оттого что он, этот Самозванцев, пузыри-то колбаской проложил, хлебом и конфетами. Для конспирации.

– Фантастика, – покачал головой Крымов – фраза относилась исключительно к смекалке Егора Кузьмича.

– Вот-вот. Не хочет афишировать банкет-то. А те конфетки в коробочке, и она большая, отсюда тоже вижу.

– Как экстрасенс? – поинтересовался Крымов.

– Точно. Кого ж это он решил попотчевать в усадебке-то, а?

2

Предупредив шофера, что в город