Звездная карта царя Саула - Артур Гедеон Страница 31

Яства и бутыли они разложили по двум сумкам. Расплачиваясь, Егор Кузьмич накинул сверху полтинник. Проводив бабку, двое товарищей переглянулись:

– Вот и показались наши враги на горизонте, – сказал Крымов. – И на очень даже близком.

– Видать, что так, – согласился с ним Добродумов.

– Они Марию где-то на шофера своего оставили, он у них и за охранника, и за тюремщика, а сами вдвоем сюда приехали.

Крымов и Добродумов продолжили путь к озеру.

– Отчего же сегодня только? – спросил краевед.

– А отчего именно сегодня пожаловал сюда Павел Павлович Самозванцев со своей язвой желудка и коньяком? Догадываешься? Мы, когда с тобой на бережочке приземлимся, я это дело разузнаю во всех подробностях.

– Через машинку свою, поди? – нахмурился Егор Кузьмич. – Через компьютер этот?

– Да, через компьютер, – кивнул Крымов.

Краевед Добродумов хоть и пользовался сотовым телефоном, но лишь в экстренных случаях и исключительно по прямому назначению. А вот смотреть на него, как на источник мировой информации, опасался из мистических соображений.

– Верю я в технику, но до разумных пределов. Ну автомобиль там, самолет. Ну ракета. А когда вот так – чтоб всех за яйца держать через одну такую вот спичечную коробку, – это беда будет. Беда, Андрей. Помяни слово мое.

После удачной покупки и сверкнувшей наконец впереди осенней чистотой озерной воды, у Добродумова даже голос стал громче и выразительнее.

Хотя выразительнее и так уже было некуда.

– Только ты, Егор Кузьмич, больно не налегай, – когда Добродумов прибавил шаг и обогнал его, вдогонку попросил Крымов. – Нам надо дело делать. И копать придется, и воевать, может быть. Силы нужны!

– Сил у меня сколь хочешь, Андрей! – уже различив то сокровенное место, где он разложит скатерть-самобранку, бросил Добродумов. – Откопаем твой клад, верь мне. И повоюем. Ох, как повоюем! Силы во мне нынче – богатырские!

Сокровенным местом оказались два бревнышка, положенные на сухом бережке недалеко от воды, друг против друга: лавочки, да и только. В середине стоял растрескавшийся пенек – столик. Круглое озеро, в котором тонули облака, умиротворяло своим видом. Желтеющие березы, порывами шумевшие над головой, склонялись над обрывчатым берегом, а ниже, вдоль кромки воды, теснился молодой ивняк. Рябь несла сюда, к берегу, редкие желтые листья – печальные лодочки, и послеобеденная прохлада уже стелилась по темно-синей озерной воде.

– И как такое благодатное место не занято? – риторически спросил Егор Кузьмич. – Тут ведь очередь просится, а, Андрей? За неделю сельчане записываться должны. Что думаешь? Местным ресторатором, что ли, стать? Купить местечко-то? – Он уже застилал пенек газетой «Бобылев сегодня», выкладывал пирожки с яблоками и блины с творогом, жадно облизывался. Осторожно водрузил на «столик» бутылку самогона-первача, затем так же осторожно снял ее и поставил рядом:

– От греха подальше. Махнешь так рукой – и нет дара судьбы. Не стоит искушать фортуну, Андрей, не стоит.

Добродумов разлил. Крымов поначалу отказался, но после выпил-таки полстакана самогону.

– И впрямь – неплох, – продегустировал напиток детектив. – Не обманула бабка-то.

– Бабка – сказочная, – закусывая пирогом, оживленно кивнул Добродумов. – Она, видишь, и накормила нас, и живой воды дала, – он кивнул на бутылку самогона у основания пенька, – и дорогу к озеру указала, сюда, значит, в оазис, и о враге напомнила: сама, Андрей, сама! – назидательно погрозил он пальцем. – Вот и не верь после того в волшебные ситуации. Вещая бабка! – Добродумов разлил еще самогону, теперь до самых краев, и выпил свою порцию разом. – Как в сказках! Ты – добрый молодец, герой, Василису идешь спасать. А я… я…

– А ты? – поинтересовался Крымов.

– А я как Конек-горбунок! Или как щука волшебная? Или как рыбка золотая? Я – магическая сила природы, Андрей! Вот кто я таков! – Егор Кузьмич прихватил ополовиненную бутыль. – И пьем мы воду живую!

– Вот что, горбунок, я тебе еще раз говорю: с живой водой осторожнее, – вновь предупредил товарища Крымов, глядя, как тот уже наливает по новой. – И кому я это говорю каждый раз?

– А я и не знаю кому, – пожал плечами Егор Кузьмич.

– Займусь-ка делом, – сказал Крымов.

Он достал телефон, который Егор Кузьмич именовал «волшебной машинкой», и стал кликать мини-указочкой. Егор Кузьмич пил и говорил, говорил и пил. Время от времени направлялся к соседним деревьям справить нужду. Но говорить не переставал. Оба не заметили, как стало смеркаться и холодать.

– Твое молоко помогло бы! – с доброй насмешкой бросил Егор Кузьмич, разбираясь со второй бутылкой. – Куда бы делся, старатель, если бы не я? И не бабуля волшебная? – В очередной раз предупредил: – Пойду-ка я облегчусь…

Но направился не к деревьям, которых было в изобилии и к которым он ходил прежде, а к берегу озера.

– Ты не нырни смотри, – предупредил его Крымов.

– Не учи ученого! – вальяжно ответил Добродумов. – Красота-то какая! Эдем!

– Нашел, Егор Кузьмич! – крикнул в спину ему Крымов. – Нашел!

– Чего нашел, грибы, что ль? – не оглядываясь, спросил тот.

– Точно – мухоморы! – оживленно крикнул Крымов. – Я о Растопчиных и об этом Самозванцеве! Так ведь и знал… Открыть тайну?

– Валяй, Андрей, открывай, – дал добро Егор Кузьмич, широко расставляя ноги на обрывистом берегу. – Орошу-ка я здешнее озерцо, – с благостью в голосе сказал он. – Сольюсь, так сказать, с графским водным пространством! С землицей-то уже слился! Наберусь силы от водицы! Славный самогон, славный! Я бы с бабкой волшебной обменялся бы рецептурой! Слово бы фамильное нарушил!

– Слушай внимательно, – громко сказал Крымов. – Максимилиан Лаврентьевич Растопчин, папаша, был учителем у Павла Самозванцева в бобылевском педагогическом. Поэтому ученик и вышел с больничного, решил встретить учителя. Понимаешь? Уважить, так сказать. Растопчины сюда и не совались эти два дня – при заме-то его. Сегодня вечером или ночью папаша и сын напоят этого Самозванцева, если только он у них не в доле, и сделают подкоп. – Крымов даже привстал с деревца. – Егор Кузьмич, понимаешь ты или нет?

– А мы их опередим! – уже пустив струю в графское озеро, вовсю журча, также вальяжно бросил Егор Кузьмич. – Мы им яйца-то накрутим, в петелечку их!.. – Вдруг пошатнулся и, возопив: «Андрюша, спасай!» – рухнул вниз. Раздался тяжелый всплеск воды.

Крымов бросился к берегу. Когда он с обрывчика уставился в озеро, решая, прыгать сразу или сбросить одежду, то увидел внизу стоящего по пояс в воде Добродумова.

– Слился с водицей-то графской? – захохотал Крымов.

– Грех смеяться над страдальцем, – ответил Егор Кузьмич. – Обойди бережок и руку подай – водица-то простыла давно. Зябко!

Через минуту Крымов вытаскивал промокшего и дрожащего Добродумова из черной воды.

– Ты как, Егор Кузьмич?

– Как, как. Каком кверху! – ответил тот, дрожа от