Пенсия для киллера - Гу Бенмо Страница 33

По мере того как штат агентства расширялся и росли масштабы бизнеса, фирма естественным образом стала пользоваться доверием высокопоставленных людей.

В то время как нагрузка у специалистов увеличивалась в геометрической прогрессии, протоколы безопасности соблюдались все менее тщательно. Хотя Рю проводил тщательную подготовку прежде чем нанять очередного способного оперативника, никто из них четко не следовал установленным им правилам работы. У каждого из агентов были свои очевидные или тайные желания и цели. Постепенно секреты, которыми дозволялось делиться, и информация, которую следовало держать под спудом, сами собой перепутывались, и часто к тому времени, как от ненадежного специалиста избавлялись, оказывалось уже слишком поздно. А поскольку агенты обладали исключительными способностями и навыками, возникало немало неприятностей.

Потеряв Чо и ребенка, Рю продал затерянный среди полей домик в западном стиле и вместе с Когти переехал в центр города, недалеко от гостиницы «Ройял». После этого они часто меняли и дома, и офисы. Если бы речь шла только о безопасности, они бы просто снимали номер в разных гостиницах, но для Рю было важно иметь дом, пусть они и проводили там не так много времени.

Когти удивляло, что Рю, потерявший семью при столь жестоких обстоятельствах, так цепляется за этот миф о доме. В доме, помимо людей, есть мебель, хотя бы самый минимум, запасная одежда, кухонная утварь — все то, что со временем превращается в имущество. Имущество и является главным фактором при создании дома. Но когда кочуешь с места на место, не выйдет таскать за собой столько вещей.

Когти устроила бы любая комната, где можно хранить остатки рисовых пирожных или недожеванную жвачку, она привыкла путешествовать налегке. Однако Рю настаивал на настоящем доме. Впрочем, ему не нравилось, когда она на прощание говорила: «Я вернусь». Сам он вел себя так, словно будущего не существует.

Справедливости ради, опасностей возникало не так уж много и им нечасто приходилось хватать самое необходимое и пускаться в бега. Но именно в тот самый момент, когда они с Рю успокаивались и теряли бдительность, внезапно, словно весточка от несостоявшегося знакомого или от бывшего одержимого любовника, появлялись самодельная бомба или пакет с освежеванным трупиком животного. Иногда такие знаки посылали в качестве устрашения могущественные заказчики, но по мере расширения агентства уволенные Рю сотрудники периодически объединялись и наносили удар. Когда игнорировать угрозу больше не представлялось возможным, Рю собирал специалистов и устраивал масштабные чистки.

Хотя Рю больше не участвовал в операциях, он часто был в разъездах, поддерживая отношения с нужными людьми. На хозяйстве оставалась домработница, женщина лет пятидесяти. Она была человеком проверенным и в течение двух лет отвечала на звонки в офисе, но из-за хронического ларингита, не связанного с работой, была вынуждена уйти. Со временем она стала работать в доме, переезжая всякий раз вместе с хозяевами. Женщина поддерживала порядок, готовила и стирала. Хозяйство она вела умело, а сэкономленные деньги добавляла к своим сбережениям и посылала сыну и его жене. Хозяева частенько отсутствовали дни напролет, и домработница лежала на диване, смотрела телевизор и дремала. Работа ей очень нравилась: никто не донимает, как было в офисе, к тому же дают большие деньги на расходы по хозяйству.

По вечерам, переступая порог дома, Когти ощущала аромат вареной скумбрии, слышала, как булькает суп с цуккини, а на кухне хлопочет домработница. И на нее снисходило чувство безопасности. Видимо, это и было воплощением дома, в который так верил Рю.

И вот однажды поздно вечером Рю и Когти вернулись после переговоров с младшим заместителем одного важного клиента. Обычно Когти старалась избегать таких мероприятий, но на сей раз заместитель пожелал, чтобы она непременно участвовала лично.

Когти пришла на встречу сразу после исполнения заказа, даже не переодевшись и не успев смыть с себя запах крови. Когда она наполнила опустевшие чашечки спиртным напитком, заместитель отослал прислуживавшую им кисэн[11], оставив Когти вместо нее. Он пригласил оперативницу сесть рядом с ним, похвалил ее внешность и пожурил за то, что девушка не надела красивую юбку. При этом заместитель то и дело гладил ее по волосам и лицу, а потом схватил за руку и поинтересовался, как это она умудряется выполнять работу, имея такие кисти.

Рю слегка побледнел, но, к досаде Когти, не вмешался. «Ты всегда делаешь то, что считаешь нужным, и не считаешься со мной, — думала она с обидой. — Всегда говоришь, чтобы я забыла о чувствах». Впрочем, не было смысла упрекать Рю в том, что он просто сидит и наблюдает: он бы ухмыльнулся и сказал, что Когти сама должна себя защищать. Если бы она задала безмолвный вопрос, можно ли убить мерзавца, Рю, по своему обыкновению, так же безмолвно дал бы ей понять, что она должна снять с себя одежду, если клиент этого захочет.

Уже на подходе к дому Рю догнал ее и попытался положить руку на плечо, но Когти отмахнулась от него. Глянув вверх, она увидела, что свет в их окнах не горит. Решив, что домработница уже легла спать, Когти вставила ключ в замок.

Открыв дверь, она почувствовала, что внутри холодно. Домработница экономила на угле и в течение дня не сильно прогревала дом, однако к вечеру, ожидая прихода хозяев, прибавляла тепла. Иногда она даже вставала посреди ночи, чтобы подложить свежие брикеты угля, но сейчас явно запоздала с протапливанием. Когти тут же сообразила, что в дом пришла беда. Она прикрыла дверь и достала из кобуры кольт сорок пятого калибра. Рю наготове стоял у нее за спиной. Они переглянулись и кивнули друг другу.

Когти пнула дверь и встала на одно колено. Они с Рю взвели курки и принялись водить стволами вправо-влево. Изнутри никакой реакции не последовало. Рю оглянулся и включил в гостиной свет. И тут они увидели свисающую с дивана руку домработницы. Когти приблизилась. Лицо женщины выглядело мирным, глаза были закрыты. Когти не сразу заметила раны, но из затылка домработницы на кожаный диван натекла кровь.

И тут некий предмет, закрепленный над входной дверью, упал на пол и покатился под диван. Оттуда раздалось тиканье часовой бомбы, приведенной в действие в результате столкновения с полом. И прежде чем Когти успела крикнуть: «Назад!», устройство взорвалось.

Когти открыла глаза и выползла из-под Рю, накрывшего ей плечи и голову своим телом. Паркет вздыбился, диван вместе с телом домработницы подлетел вверх, приглушив взрыв. Нижняя часть тела Рю тоже разлетелась на куски. Оторванная лодыжка со ступней валялась под разбитым окном гостиной.

Веки у Рю дрогнули. Кровь заливала ему щеку, и Когти поначалу не поняла, что он ей подмигивает.

— Директор…

А ведь он вечно твердил, что каждый должен защищать себя сам. Когти стиснула зубы, не в силах ничего произнести. Она не давала слезам затуманить взгляд, чтобы видеть последние мгновения Рю и внимательно выслушать его последние слова. Обрубок тела сковала сильнейшая судорога. И казалось, что на лице промелькнула легкая улыбка облегчения, прежде чем голова Рю упала на колени напарницы.

То, что происходило потом, не совсем правильно было бы назвать последним подарком или данью памяти Рю, поскольку Когти действовала почти механически, споро разруливая накопившиеся проблемы. Сначала надо было разложить все дела по годам. Она планировала сжечь папки, но прежде хотела убедиться, что все документы на месте. Затем Когти уволила постоянных сотрудников, уведомила внештатников о разрыве всех контрактов и назначила встречи с посредниками, фармацевтами и химиками.

Встречаясь с ней, представители крупных корпораций твердили, что не доверяют больше никому, и умоляли возобновить сотрудничество. Иногда к их горячим просьбам присоединялись политики. Когти стояла на своем: у нее нет образования, она может выполнять только физическую работу, и, вообще, без Рю ничего не получится. Все это время ее не покидала мысль, что кто-то из этих любезных улыбчивых людей, возможно, заказал убийство Рю, и стоит ей отвернуться, как в спину мигом всадят нож.