Георгий Караев - На перекрестках столетий Страница 30

На закате ребята, вытащив ушкуи на берег, занялись их осмотром. Днище обоих судов во многих местах оказалось сильно поцарапано. Кое-где облезла краска.

— Требуется небольшой текущий ремонт: ошкурить и заново прокрасить, — сказал товарищам Володя. — Давайте сразу примемся за дело, чтобы краска успела высохнуть до утра.

— А знаете, — сказала Нина Николаевна, — настоящие ушкуйники в старину тоже именно в Смоленске чинили и смолили свои суда. Отсюда и название города.

Вечером, перелистывая дневник, Нина Николаевна вдруг подсчитала, что они уже в пути ровно месяц.

— Володя! Зови всех сюда! — крикнула она Громову.

Знаменательное событие решено было отметить праздничным ужином.

В сгустившихся сумерках все уселись вокруг костра с кружками в руках, и Алла первая затянула:

Там, вдали, за рекой,Загорались огни,В небе ярком заря догорала…

Остальные тихонько подхватили припев.

Глава 7. На белорусской земле

И вновь разматываются под килем судов водные версты. Древняя речная дорога ведет ушкуи все дальше на юг.

После Смоленска первый переход решили сделать до устья Катыни и заночевать на знакомом месте.

Дошли без приключений. Высокие днепровские берега надежно защищали костер от ветра, и пламя ровным столбом подымалось вверх.

Сережа напомнил товарищам, как они продирались тут через заросли к Днепру.

— Стоило попотеть, — обронил Саша, снимая с жерди над костром закипевший чайник.

— Ну теперь, слава богу, все испытания позади, — облегченно вздохнула Алла. — Волоки кончились, впереди большая вода.

— Волоков и вправду больше не будет, — согласился Володя, — но праздновать победу еще рано. Путь нам предстоит дальний, и случиться может всякое.

С этими словами Громов достал из рюкзака карту и стал измерять по ней курвиметром расстояние до Киева.

— Да, теперь плыть, вероятно, будет легче, — сказал он, подняв голову, — поэтому предлагаю с завтрашнего дня увеличить дневные переходы в среднем до семидесяти километров.

— А что, дело, — поддержал его Сережа. — Вниз по течению, под парусами, это вполне реально.

— В первой половине дня пятьдесят километров и после обеда еще двадцать-тридцать, — прикинул Саша.

На том и порешили, и Трофимову было поручено ежедневно производить расчет пройденного расстояния и намечать график движения на следующий переход.

Спать легли рано, и на другое утро первые лучи солнца, прорезавшие редеющий сырой туман, застали ушкуи уже в пути. Быстро скрылось за поворотом Днепра устье Катыни, и впереди распахнулись новые дали.

— Смотрите-ка, что это там?. — крикнул с носа флагмана Саша, указывая на правый берег реки.

У самой воды виднелись какие-то мохнатые животные.

— Кабаны! — воскликнул Женя, когда ушкуи подошли поближе.

Действительно, это были они. Завидя подплывающие суда с людьми, лесное семейство прервало водопой и мгновенно исчезло в прибрежном кустарнике. Только матерый секач на секунду задержался у зарослей, оглядываясь через плечо, а затем, недовольно хрюкнув, скрылся следом за остальными, с треском ломая на ходу сухие ветви.

— Ну надо же! И здесь кабаны. Совсем как в прошлом году под Холмом, — изумился Женя.

Временами лес уступал место обработанным полям и зеленеющим лугам. То на одном, то на другом берегу реки появлялись деревни, и тогда отовсюду сбегались босоногие ребятишки поглядеть на необычные суда.

Во второй половине дня 15 июля слева по борту показалась деревня. С берега путешественникам энергично замахали трое людей, а один из них сел в лодку и, запустив мотор, направился наперерез ушкуям.

— Вы из Ленинграда, студенты? — крикнул он, когда суда сблизились.

— Студенты. Плывем по пути «из варяг в греки», — отвечали ребята, предупреждая дальнейшие расспросы.

— Знаю, знаю. Мы тут о вас в газете читали и по радио слышали. Очень рад познакомиться. Меня зовут Петров Алексей Иванович. Работаю в Орше на заводе, а в Дубровне у нас дом прямо на берегу Днепра. Давайте ко мне в гости. Повечеряем вместе, переночуете, места хватит.

— Спасибо, — откликнулся Володя. — А сколько еще до Дубровны?

— Да километров тридцать, не больше:

— Ну что ж, если мы вас не стесним…

— Да чего там стесните, скажете тоже! — не дал ему закончить Петров и решительно прибавил: — Поплыли!.. Сейчас только ребят заберу.

Алексей Иванович скоро вернулся с русоволосой девушкой в широкополой соломенной шляпе и веснушчатым пацаном лет четырнадцати с едва пробивающимся пушком над верхней губой. Махнув рукой, он дал команду трогаться следом за ним.

Ветер стих, поэтому включили моторы, и не прошло и часа, как новый знакомый свернул к маленькой дощатой пристани у выглядывавших из-за садовых деревьев дачных коттеджей.

— Вот и приехали, — весело объявил Алексей Иванович, зацепляя багром увесистое железное кольцо на наружной свае. — Швартуйтесь, друзья!

Дом Петровых был крайний. Дружок первым ворвался в сад. Алексей Иванович провел гостей на увитую плющом веранду. Симпатичная полная женщина перебирала спелую клубнику на покрытом полосатой клеенкой обеденном столе.

— Вот, Маша, те самые студенты-путешественники из Ленинграда, что решили переплюнуть Тура Хейердала, — шутливо представил ребят Алексей Иванович. — Будут у нас ночевать.

— Очень рада, — отозвалась его супруга. — Только где же мы их всех разместим?

— А у них палатки. Прямо в саду и поставят, — сказал муж.

Спустя короткое время в дальнем углу сада уже был разбит лагерь.

На веранду явились, прихватив свои припасы и посуду. Пока девочки помогали Марье Дмитриевне готовить ужин, мужчины принесли из сада плетеные стулья и раздвинули стол.

Чай пили из пузатого электрического самовара, составлявшего предмет особой гордости хозяев. Разговор шел о водных походах. Петровы, и старшие и младшие, были заядлыми туристами, ежегодно проводившими летний отпуск на речных маршрутах. В будущем году они собирались в Ленинград и пользовались сейчас случаем разузнать все поподробнее. В свою очередь, студенты советовались с Алексеем Ивановичем относительно предстоявшего им пути до Орши и получили от него немало ценных указаний.

Наутро, поблагодарив гостеприимных хозяев и обменявшись адресами и телефонами, ушкуйники продолжили путь вниз по Днепру.

Чем ближе к Орше, тем полноводнее становился Днепр, но для судоходства все же еще не годился. Поэтому навстречу попадались только рыбачьи моторки да прогулочные катера.

К полудню достигли городского предместья. Итак, еще один перевалочный пункт на пути «из варяг в греки» между Смоленском и Киевом.

Слева за мостом показалась застывшая на постаменте «катюша», память о первом залпе реактивных гвардейских минометов 14 июля 1941 года.

Остался за кормой городской парк с курганом Бессмертия и Вечным огнем у памятника воинам, павшим в боях за освобождение Орши. Впереди по курсу Могилев.

Солнце ласково пригревает спину, в поднятых парусах шумит попутный ветер, исправно тарахтят на поворотах моторы. Женя, укоротив блесну, удит рыбу с кормы и время от времени вытаскивает под одобрительные возгласы неосторожную щучку или окунька.

— Вот так бы до самого Киева плыть и плыть, — мечтательно говорит Алла, опустив руку за борт и перебирая в воде пальцами.

— И даже еще дальше, — весело подхватила Маша.

Однако долгие часы пути давали себя знать, и, когда вдали стала вырисовываться узкая полоска леса, всех потянуло на отдых.

— Володя! Сколько мы прошли от Орши? — окликнул Громова со второго ушкуя Сережа Жарковский.

— Километров пятнадцать.

— Ну и хватит на сегодня. Вон лесок какой симпатичный. Давайте в нем и остановимся.

Никто не возражал, и ушкуи повернули к прибрежной лощине.

Едва успели поставить палатки, как по туго натянутому брезенту забарабанили крупные капли дождя. Пришлось обойтись без костра. Поужинав всухомятку, притомившиеся за день путешественники влезли в спальные мешки, и даже разразившаяся ночью сильная гроза с ливнем и яростными порывами ветра не смогла разбудить их.

Наутро первым выглянул из палатки Саша. Солнце уже взошло, и омытая дождем листва искрилась алмазными каплями. В лесу на разные голоса перекликались птицы и раздавался дробный перестук дятла.

Спустившись к реке умыться, Саша ахнул: второго ушкуя не было..