Владимир Кузьмин - Конверт из Шанхая

Владимир Кузьмин

Конверт из Шанхая

Пролог

Посетителя, выходящего от управляющего, секретарь встретил широкой улыбкой. Улыбка эта была куда более искренней, чем та, которой тот же самый человек удостоился по приходе в банк. До конца рабочего времени оставалось всего ничего, а тут посетитель! Но пробыл он лишь несколько минут, чем и обрадовал секретаря, которому больше всего на свете хотелось выбраться из духоты помещения на улицу и выпить где-нибудь ледяного квасу или китайского холодного чая. Квас, конечно, был более желательным. Потому как за годы службы в этих краях все китайское успело приесться и надоесть хуже горькой редьки. Хотя редька здесь как раз сладкая, так что горькой редьке он, скорее всего, и обрадовался бы.

Уходящий распрощался по-французски, секретарь вежливо ответил также на французском. Посмотрел вслед и подумал:

«Экая жизнь несуразная! Банк вроде бы как в Китае, но русский. О посетителях порой и совсем не поймешь, кто они есть такие. Вот этот, для примера взять, одет на европейский манер, лицом… скорее всего, полукровок, есть в его лице и восточное, и европейское. Изъясняется по-французски. Пойми, кто таков?»

Его размышления, сопряженные с наблюдением за мухой, ползающей по стене, прервал новый посетитель. Секретарь подавил вздох разочарования – стрелка часов как раз пересекла черту конца рабочего дня, но этот клиент банка был ему знаком, о его приходе было известно, да к тому же сказано, что зайдет тот неофициально, и, стало быть, задержкой на службе этот визит не обернется – и вполне весело обратился к визитеру:

– День добрый, Михаил Наумович! Начальство только вас и поджидает, извольте пройти в кабинет. Эх, как я вам завидую, вы уж через три дня дома будете.

– Буду. Но завидовать – грешно! – отшутился визитер и вошел в кабинет управляющего Шанхайским отделением Русско-китайского банка.

Через секунду в приемную выглянул управляющий:

– Виктор Сергеевич, вы уж идите домой, мне в вас сегодня нужды не будет, а я вас и так постоянно задерживаю.

– Да мы что? Если надо… Но если можно идти, так я пойду? До свидания.

Вернувшись в кабинет, управляющий не стал садиться к своему столу, но не стал и присаживаться рядом с посетителем, которого усадил за небольшой чайный столик. Он шагнул к окну, выходящему на улицу. Там было не слишком многолюдно, напротив, у входа в китайский трактир курили двое мужчин. За углом стояла, кого-то поджидая, коляска, запряженная низкорослой лошадкой. Еще одна, та, на которой приехал его гость, стояла у входа в банк. Время от времени проходили мимо окон случайные прохожие.

– Михаил Наумович, вы уж меня извините, – сказал управляющий, задернув занавеску и обернувшись к гостю. – Хотел вас проводить, но не сложилось, вот и попросил вас заглянуть.

– Да что в том такого, чтобы извиняться, – остановил его Михаил Наумович. – Мне вот до поезда особо и делать нечего, так что вашу просьбу я исполняю с удовольствием.

– Тогда, может, чаю? Или чего покрепче?

– Так и то, и другое можно, – засмеялся гость, расстегивая свой пиджак.

Пузатый тульский самовар стоял горячим, и хозяин ловко принялся заваривать напиток, не вполне по-русски, но и не в точности на китайский манер.

– Вот ведь как ни поверни, но чай уже по своему названию вещь китайская, а как в России прижился! Пока заваривается, я вам подарки передам. Вот обещанное, тот самый чай с жасмином, что вам так понравился. А это и вовсе сюрпризом будет, такого вы еще не пробовали, такой сорт и здесь немалая редкость.

Жестяные коробки, ярко раскрашенные китайскими сюжетами и иероглифами, были вместительны, на фунт[1] с лишком чайного листа. Принял их гость без отнекиваний и с большим удовольствием.

Мужчины посидели, разговаривая о пустяках, выпили по чашке чая и по рюмке «чего погорячее», и гость стал прощаться:

– Не обессудьте, пора. Не хотелось бы опоздать.

– Счастливого вам пути. Надеюсь, ненадолго расстаемся? Когда к нам опять?

– Месяца через два, а то и раньше.

– Вот и замечательно, стану вас ждать.

Управляющий проводил гостя до порога, тот, прижимая к животу дареные коробки, сел в ожидавшую его коляску, приподнял на прощание шляпу и уехал. Хозяин же вернулся в свой кабинет и вновь выглянул в окно. На этот раз осторожно, чуть сдвинув штору. Дорога к вокзалу вела прямо от банка, и коляску с гостем видно было долго. Наконец она скрылась за поворотом, и управляющий, с облегчением выдохнув, сел за стол и принялся убирать бумаги.

Дверь открылась без стука, и в кабинет вошли трое мужчин.

– Добрый день, господа, – приветствовал их хозяин. – Рад вас видеть, но рабочий день уже окончен, приходите завтра.

– Мы у вас много времени не займем, – сказал, снимая шляпу, мужчина, что и выглядел старше, и вел себя с остальными как старший. – Вы, господин Поляков, отдайте нам ту вещицу, что вам сорок минут назад передали, и мы с благодарностью вас покинем.

– Не понимаю вас, – ответил управляющий, – о чем вы речь ведете? Мне сегодня ничего не передавали, а если бы передали, то вряд ли бы я вам это просто так отдал.

Он невозмутимо взял со стола папку и засунул ее в ящик. Но ящик задвигать не стал.

Мужчины переглянулись и достали револьверы.

– Ай-ай-ай, господа! – пожурил их господин Поляков. – Так вы грабители! Но все дело в том, что здесь, в этих помещениях, нет ничего ценного. Все деньги, бумаги и иные ценности хранятся в другом месте. Давайте уладим это досадное недоразумение вот как – я не стану чинить никаких препятствий вашему уходу, да и в полицию заявлять не стану. Годится?

– Господин Поляков, при всем к вам уважении, вынужден повторить свою просьбу. Нам ваших денег не нужно, нам только та вещь, что недавно сюда принесена была, и нужна.

– Косарь! Я не понял, с чего нам вдруг деньги не нужны стали? – спросил один из бандитов. – И сдается мне, что этот ветошный правду говорит и денег тут нет. Так какого черта…

– Заткнись! – оборвал его главарь. – Не твоего это ума дело, Рваный.

Причина такой клички была ясно видна на лице разбойника в виде порванной некогда и неправильно сросшейся губы. Слова старшего Рваному очень не понравились, но он умолк.

– Вот ведь как нехорошо! – засмеялся хозяин кабинета. – Вы и товарищей своих в заблуждение ввели. Это же они тут вокруг да около столько дней ошивались? Думали, раз банк, так тут денег невпроворот! А вы их обманывали!

Главарь приблизился к столу вплотную, но заговорил так же спокойно, как и прежде:

– Перед товарищами я сам ответ держать стану. А коли вы отдадите мне то, что я у вас прошу, так нам и банков грабить не нужно станет. Нам за эту вещь такая награда обещана, что мы за нее вас зубками загрызем, господин Поляков. В четвертый раз я уж просить не стану, так что думайте быстрее.

– Я вам тоже в последний раз говорю: убирайтесь или я позову помощь.

На самом деле он звал помощь уже давно, но, сколько ни нажимал на кнопку электрического звонка, результата это не давало.

– Если вы на своего китайца рассчитываете, то напрасно. Мы уж приняли меры, – засмеялся тот, кого называли Косарь. – Рваный, господин банкир упирается! Попробуй сделать его поразговорчивее.

Рваный, криво усмехаясь, убрал за пояс револьвер и извлек на свет изрядного размера ножичек. Но шагнуть к столу не успел, потому что господин Поляков выхватил из открытого ящика стола свой револьвер и сделал несколько выстрелов. Косарь, стоявший в полушаге от него, был убит наповал, Рваному повезло чуть больше, но раны он все равно получил серьезные и задержался на этом свете ненадолго. А вот закрытый телом Косаря третий, безымянный бандит, прежде чем получить свою пулю чуть выше пряжки ремня, успел дважды выстрелить и сам. Господин Поляков с простреленной головой рухнул на стол, а бандит стал оседать на пол, держась руками за живот.

Как раз в этот миг в комнату вошел слуга-китаец и молча ударил меткого стрелка ножом. Рваный бросил на него изумленный взгляд и закрыл глаза. Навсегда. Китаец деловито выдвинул каждый из ящиков стола, достал из кармана управляющего ключи и открыл сейф. Сейф он осмотрел бегло, закрыл и положил ключи на место. С видимой неспешностью обыскал кабинет, даже в самовар под крышку глянул. И спокойно удалился. Полиция прибыла заметно позже его ухода.

1

Хрм… хрм… хрм…

Это под моими подошвами похрустывают на досках перрона скорлупки кедровых орехов. И сзади слышно почти такое же в точности похрустывание:

Хрм… хрм… хрм…

Только ритм чуть-чуть побыстрее.

Я останавливаюсь, хруст позади умолкает. Начинаю шагать – снова возникает. Наконец игра мне надоедает, и я резко поворачиваюсь. Мальчишка лет двенадцати пытается принять независимый вид, мол, ни при чем я здесь, господа. Но выходит у него плохо.

– Будешь за мной ходить, жандарму пожалуюсь!