Карл Фекен - Приключение с Виктором

Карл Фекен

Приключение с Виктором

Новость дяди Вилли

В ту среду я проснулся утром со странным чувством, что сегодня должно произойти что-то исключительное.

Я и раньше часто просыпался с таким ощущением. Правда, в большинстве случаев ждал напрасно. Ничего исключительного не происходило. Один такой день прошёл особенно серо и скучно, так что когда вечером у меня выскользнул из рук и разбился кофейник, я даже обрадовался.

Но та среда, с которой начинается моя история, была действительно особенной. Главным событием этого дня было не то, что мы варили конфеты, и даже не то, что у нас подгорела конфетная заготовка. Это случалось и раньше. Дядя Вилли… Но я хочу рассказать всё по порядку.

Третий каштан на школьном дворе — каше дерево, там мы встречаемся перед началом уроков и на переменках, там проводим наши совещания. Мы — это Аннамари, Фриц, лакомка Гансик и я. Там же встречаются и филателисты, если Фриц, заядлый коллекционер, объявляет об обмене марок.

Когда-то я тоже начал было коллекционировать марки, но больше семнадцати штук мне не удалось собрать. Впрочем, это занятие мне кажется скучным. Я уверен, что одна южноамериканская бабочка стоит больше двух дюжин южноамериканских почтовых марок. Фриц очень обижается, когда я так «кощунствую».

В ту среду он даже чуть не разозлился.

Аннамари спросила его:

— Почему ты рассматриваешь свои марки через лупу?

Фриц ответил:

— Проверяю, все ли зубы целы.

— Зубы? У марки?

— Ну да, зубцы на марках называются зубами, — и Фриц любовно разгладил марку большим пальцем.

— Придётся нашего Фрица тоже рассмотреть под лупой, может, и у него не хватает какого-нибудь зубчика, — сказал Гансик в тот знаменательный день под третьим каштаном. — Приходите-ка лучше ко мне после обеда — мама уехала на три дня… Приглашаю вас на варку конфет! — добавил он торжественно.

Поварское искусство — слабость Гансика, и, когда он варит конфеты, получается что-то очень вкусное. Поэтому Аннамари и я с восторгом приняли приглашение, а обиженный Фриц забыл про обиды.

— Из трубочки я смастерил шприц и могу теперь делать конфеты с начинкой, — важно сказал Гансик.

— А чем ты их начиняешь? — спросила Аннамари.

— Миндалём, мармеладом из смородины, мёдом и сливовым джемом, — Гансик облизнулся.

Мы не раз поражались и удивлялись его изобретательности. Однако она проявляется у него только, когда речь идёт о лакомствах или необходимо выдумать какую-либо отговорку.

После обеда мы пришли к Гансику. Всё было подготовлено: сахар, масло, измельчённый миндаль (по правде говоря, это были обыкновенные земляные орехи). Стеклянные банки выстроились на кухонном столе, будто для парада.

Гансик с гордостью продемонстрировал нам новый шприц. Весело взялись мы за работу, и вскоре попробовали первые, ещё тёпленькие конфеты с начинкой. Они были здорово вкусны.

И вот в то время, как мы наслаждались ими, пришёл дядя Гансика, Вилли. Он работает на телефонной станции, и ему очень к лицу форма связиста. Фриц считает его своим особым другом, потому что дядя Вилли охотно отвечает на любой вопрос о почтовых марках.

— У меня есть новость для вас.

Мы сразу же навострили уши. Новости всегда нас интересуют.

— Почтовые марки? — Фрицу уже показалось, что его коллекция пополняется.

— Нет, не почтовые марки. — Лицо дяди Вилли стало таинственным. — Но вы никому не должны проговориться об этом. Может быть, вам удастся заработать вознаграждение, ведь вы не из глупого десятка!

— Вознаграждение?

— Сколько?

— Каким способом?

Мы поклялись дяде Вилли никому ничего не рассказывать.

— Хорошо. Слушайте. Мы разыскиваем шайку преступников, причём очень хитрую, — сказал он, понизив голос. — Эта шайка налетает на телефонные автоматы и очищает их — снимают телефонные слуховые трубки, магниты, микрофонные коробки, иногда забирают и деньги, но не всегда.

— И вы не напали на след? — спросил Фриц.

— Никаких следов! — и дядя Вилли от досады громко щёлкнул пальцами. — Мы предполагаем, что в банде есть уволенный связист, ибо налёты всегда выполняются со знанием дела. Преступники даже отключают предохранительное устройство, которое даёт сигналы на телефонную станцию, если кто-либо начинает возиться с аппаратом. Убытки уже довольно значительны.

— А что это за предохранительное устройство? — спросил Фриц: он интересуется техникой и много знает. — Где оно устраивается?

— Служебная тайна, — строго сказал дядя Вилли. — Но воры знают этот секрет.

— Они грабят ночью? — спросил я.

— Нет, странно, но только днём.

— И вы хотите, чтобы мы поймали их? — воскликнула вдруг Аннамари.

— Мы поймаем их! — подхватили мы с восторгом.

Но дядя Вилли охладил наш пыл:

— Не думайте, что это так просто. Они — прожжённые ребята!

— А мы? Ведь и мы не лыком шиты! — воскликнул я.

— Так-то оно так, — сказал дядя Вилли и принюхался: — Чем это пахнет?

— Ах! Сковорода! — крикнула Аннамари.

Мы соскребли подгоревшую массу со сковороды. Пахло ужасно!

— Итак, позвоните мне немедленно, как только кого-нибудь обнаружите. Наберите по автомату 007, отдел повреждений, и спросите меня. Народная полиция тоже вам охотно поможет. До свидания! Но действуйте не так, как со сковородой! — Он подмигнул нам и направился к двери.

— А вознаграждение? — крикнул Гансик.

— Вы его получите, но сначала поймайте шайку!

— Не беспокойтесь, она будет схвачена! — крикнули мы ему вдогонку.

Наш интерес к варке конфет испарился. Мы начали обсуждать подробности поимки таинственной шайки.

Так началось наше приключение. Но уже сейчас я вам говорю: если кто-либо не верит и думает, что я выдумал всю эту историю, пусть позвонит на телефонную станцию. Там ему подтвердят, что всё произошло так, как я рассказываю. Впрочем, вы сами вскоре заметите, что обыкновенный мальчишка не в состоянии придумать такое. Наверное, даже писателю трудно было бы выдумать этот правдивый рассказ. Я всё ещё вижу перед собой поражённые лица работников телефонной станции, когда мы раскрыли перед ними всю историю!

Поспешишь — людей насмешишь

Аннамари и я шли домой и обсуждали наше уголовное дело. Вдруг Аннамари остановилась и воскликнула:

— Что ты скажешь на это? Не брать денег! — Она попыталась щёлкнуть пальцами, как дядя Вилли, но это ей не удалось. — Я имею в виду шайку.

— И почему они никогда не воруют ночью? Если бы я был вором, я крал бы охотнее всего ночью, когда все спят, — тогда это легче всего сделать, — подхватил я.

И Аннамари нашла это поведение воров странным. Мы приходим к заключению, что шайка прошла огонь и медные трубы, и радуемся тому, что нам предстоит её поймать. В том, что мы её поймаем, у нас нет никаких сомнений.

— Завтра начинаем, — сказала Аннамари, прощаясь.

Когда я собрался свернуть с улицы Августа Бебеля на улицу Альбрехта, я вдруг увидел, что какой-то мужчина входит в кабину автомата. Сейчас же меня пронзила мысль: а что если это один из тех? Я посмотрел на уличные часы: 19 часов 10 минут. Люди расходятся по домам. Время ужина — отличное время для налета.

Мужчина снимает трубку. Я вижу его тень, которая движется. Он жестикулирует рукой и кивает. Затем он опускает трубку, покидает кабину, но, не сделав и двух шагов, поворачивается и снова заходит в неё. Рукой он берётся за голову, как если бы он что-то позабыл.

«Ага, — подумал я, — сначала он хотел убедиться, не следит ли за ним кто-нибудь. Сейчас я тебя сцапаю!»

Но мне нужен был помощник. Как раз в этот момент какой-то мальчик появился на улице. Он нёс большой молочный бидон.

— Эй, ты, подойди-ка сюда! — тихо позвал я.

Он подошёл.

— Видишь мужчину там, в кабине телефонного автомата? — я моргнул в том направлении.

— Ну, вижу!

— Это преступник! — шепнул я.

— Ну?.. Настоящий преступник?

Поражённый моим сообщением, мальчик ставит на землю свой бидон. Я вижу, что в кувшине простокваша.

— Да. Может быть, он даже атаман шайки. Здесь их целая шайка!

Мои слова производят на мальчика огромное впечатление.

— Слушай, — говорю я. — Беги скорей и приведи сюда народного полицейского. — А я покараулю этого типа.

— Хорошо. Посмотри пока за моими тремя литрами простокваши.

— Что ты делаешь с таким большим количеством простокваши?

— Нас дома шестеро, а моя мать говорит, что простокваша — это мускулы.

— Беги — мы получим награду!..

В какой-то момент мне стало досадно, что всё это приходится делать без друзей, но я ведь не мог упустить такого случая.

Мальчик помчался стрелой. И вот как раз в этот момент мужчина опустил телефонную трубку, вышел из кабины и прошёл мимо меня. Он был похож на музыканта или на артиста, напевал какую-то мелодию и выглядел очень довольным. «Это, наверное, не вор», — сказал я себе. Бросился за мальчиком и вернул его обратно.