Николай Тихонов - Сибиряк на Неве

Тут можно читать бесплатно Николай Тихонов - Сибиряк на Неве. Жанр: Детская литература / Детская проза, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Николай Тихонов - Сибиряк на Неве

Николай Тихонов - Сибиряк на Неве краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Николай Тихонов - Сибиряк на Неве» бесплатно полную версию:
Военные рассказы известного советского поэта Н. С. Тихонова — Блокадные времена, Кукушка, Девушка, Руки, Поединок, Мать, Сибиряк на Неве. Для среднего и старшего возраста.

Николай Тихонов - Сибиряк на Неве читать онлайн бесплатно

Николай Тихонов - Сибиряк на Неве - читать книгу онлайн бесплатно, автор Николай Тихонов

Николай Тихонов

СИБИРЯК НА НЕВЕ

Рассказы

Блокадные времена

Блокадные времена — это небывалые времена. Можно уходить в них, как в нескончаемый лабиринт таких ощущений и переживаний, которые сегодня кажутся сном или игрой воображения. Тогда это было жизнью, из этого состояли дни и ночи.

Война разразилась внезапно, и все мирное пропало как-то сразу. Очень быстро гром и огонь сражений приблизились к городу. Резкое изменение обстановки переиначило все понятия и привычки.

Трамвайный вагоновожатый, ведя из Стрельны трамвай, взглянул направо и увидел, как по шоссе, которое шло рядом с ним, его догоняют танки с черными крестами. Он остановил вагон и вместе с пассажирами по канаве начал перебираться через огороды в город.

Непонятные жителям звуки раздались однажды в разных частях города. Это рвались первые снаряды. Потом к ним привыкли, они вошли в быт города, но в те первые дни они производили впечатление нереальности. Ленинград обстреливали из полевых орудий. Было ли когда что-нибудь подобное? За всю с лишком двухвековую историю города — никогда.

Странно было подумать, что в местах, где гуляли в выходные дни, где купались на пляжах, и в парках идут кровопролитные бои, что в залах, например, дворца в Петергофе дерутся врукопашную и гранаты рвутся среди бархата, старинной мебели, фарфора, хрусталя, ковров и книг, в шкафах красного дерева, на мраморных лестницах, что снаряды валят клены и липы в священных для русской поэзии аллеях Пушкина, а в Павловске эсэсовцы вешают советских людей.

Но над всей трагической неразберихой грозных дней, над потерями и известиями о гибели и разрушениях, над тревогами и заботами, охватившими великий город, все же господствовал гордый дух сопротивления, ненависти к врагу, готовности сражаться на улицах и в домах до последнего патрона, до последней капли крови.

Человек шел глухой зимней ночью по бесконечной пустыне. Все вокруг было погружено в холод, безмолвие, мрак. Человек устал, он брел, вглядываясь в темное пространство, дышавшее на него с такой ледяной свирепостью, точно оно задалось целью остановить его, уничтожить.

Человек был в шинели, в шапке-ушанке. Снег лежал на плечах. Ноги плохо повиновались ему. Тяжелые думы одолевали.

Нс было ни домов, ни людей. Не было иных звуков, кроме тяжелых порывов ветра. Шаги тонули в глубоком снегу и заглушались непрерывным свистом ветра, переходившим в рыдания и вой. Человек тащился по снегу, и чтобы подбадривать себя, давал волю воображению.

Он сам себе рассказывал необычные истории. То ему казалось, что он полярник, идущий на помощь товарищам в необъятных просторах Арктики, и где-то впереди бегут собаки, и сани везут продукты и топливо, то он внушал себе, что он участник геологической экспедиции, которая должна пробиться сквозь ночь и холод к своей цели…

Во всем этом он находил силы, подбадривался и двигался, смахивая с ресниц мокрый снег.

В перерыве между рассказами он вспоминал виденное днем, но это уже не было плодом его воображения. На мосту у Летнего сада, захлебываясь кашлем, стоя, как римлянин, умирал какой-то древний на вид старик, но он мог быть и человеком средних лет — просто над ним поработала рука такого скульптора, как голод. Около него суетились такие же изможденные создания, которые не знали, что с ним делать.

…Прохожий начал рассказывать себе новый рассказ. Надо выдумывать поинтереснее, иначе идти все труднее и труднее.

…Он свернул вправо. Деревья пропали. Пустое пространство перед идущим выбросило из тьмы человека, который брел, как и он, спотыкаясь и часто останавливаясь, чтобы перевести дух.

Может быть, это просто усталость играет шутки? Раздражение глаз? Кто может в такой час ходить по городу? Прохожий медленно приближался к идущему впереди.

Нет, это не призрак из исчезнувшего города. Это шел человек, который нес на плече что-то, маячившее белыми блестками. Прохожий никак не мог понять, что это блестит на спине. Он приблизился, употребив большое усилие.

Теперь он видел, что человек несет мешок, плотный, белый, с блестками, потому что это мешок из-под известки. Но что в нем? Он мог уже хорошо видеть мешок. Несомненно, в нем лежало человеческое тело. По-видимому, это была женщина. Он нес мертвую женщину, и при каждом его шаге ее тело в мешке как будто вздрагивало. А может, это была маленькая девочка, его дочка?

Прохожий остановился перевести дыхание. Остановить того, несшего мешок? Зачем? Что скажут друг другу два полумертвых человека рядом с мертвецом? И не такое увидишь нынче…

Призрачность и неправдоподобность окружающего были налицо. «Неужели вот так все и кончится? — проходило в сознании. — Никогда не будет больше света и тепла, а там, в домах, не останется никого, кроме неподвижно сидящих и лежащих в мертвых, темных стенах…»

«Нет! — воскликнул он мысленно, как будто обращаясь к тому, кто прошел только с мешком. — Я знаю еще одну историю. В ней много занимательного, она кончается хорошо, хотя и похожа на сказку. Она мне поможет, я начинаю…»

И он опять начал на ходу рассказывать, но чувствовал, что ему не хватает сил, потому что эта история — сказка, а на свете сейчас не до сказок. Его должна была спасти не сказка, а реальность.

Он шел спотыкаясь, из последних сил. Дома вокруг были похожи на груды пепла. Они могли упасть и рассыпаться так, как сказка, которую он бросил рассказывать на середине…

В домах, однако, было что-то знакомое. Прохожий инстинктивно остановился и взялся за висевший на груди фонарик. Яркий луч вырвал из темноты стену, всю в морозных узорах, плакат, изображавший страшную фашистскую гориллу, шагающую по трупам на фоне пожаров…

Прохожий вздохнул, как будто проснулся. Мучительный бред мрака кончился. Плакат возвращал к жизни. Он был реальностью. Человек спокойно посмотрел вверх. Он узнал дом, свой дом! Он дошел!

Этим человеком был я…

Были прожиты небывало трудные месяцы. Ленинград превратился в неприступную крепость. Ко всему необычному привыкли. Ленинградцы, как настоящие советские люди, оказались, разрушив все ожидания врагов, невероятно выносливыми, невероятно гордыми и сильными духом. Жить им было безмерно тяжело, но они видели, что иной жизни нет и не будет, пока не будет поражен залегший у стен Ленинграда фашистский дракон. Непрерывная битва стала законом нашей жизни.

…Маленький катер казался мне самолетом, так лихо он летел — именно летел, а не шел — по заливу. Волны сливались в темно-серую дорожку, напоминавшую взлетную.

За пенными бурунами, рассыпающимися за нашей кормой, изредка вспыхивало что-то оранжевое, особый звук рождался в воздухе, сразу пропадая в гуле мотора.

Командир наклонился к моему уху и закричал, как в трубу:

— Немецкие снаряды!

Он повторил фразу. Тут я сообразил, что нас просто обстреливают с петергофских батарей, но попасть в нас не так-то легко. Снаряды рвались по сторонам.

Вероятно, от Кронштадта до Приморской оперативной группы мы прошли за несколько минут, а может, это мне показалось с непривычки. Берег появился как-то сразу и вырос такой знакомый с юности, как будто мы приехали в выходной день погулять в зеленом Ораниенбауме. Но это мимоходное ощущение сразу исчезло, как только я взглянул в сторону.

В небольшой бухте передо мной стоял корабль, который я узнал бы среди всех кораблей мира, потому что это был единственный в истории корабль.

Сейчас он стоял, чуть накренившись, на мелкой воде; над его мачтами проходили, цепляясь за ванты, большие обрывки густой дымовой завесы; из его труб не шел дым; его пушки молчали, а может, их уже и не было на нем, но весь его вид был боевой и упрямый. Вокруг него, и на море и на берегу, рвались вражеские снаряды. Поднятые ими фонтаны воды падали на его палубу.

И он как будто принимал участие в бою, готовый сражаться до последнего выстрела. Я никак не ожидал увидеть его в этой обстановке.

— Это «Аврора»? — спросил я.

— Она самая! — ответили мне.

Корабль, давший сигнал к началу решающего боя революции, флагман Великого Октября, символ пролетарской победы — в бою с самым смертельным врагом человечества! Может быть, его экипаж ушел на берег, чтобы принять участие вместе с пехотой и артиллерией в сражении, как в те дни, когда десант с «Авроры» шел вместе с рабочими и солдатами на штурм Зимнего?

И когда я сегодня смотрю на «Аврору» на Неве, на вечном якоре, я вспоминаю тот далекий фронтовой день и корабль в клочьях дымовой завесы, в огне разрывов.

…Сейчас советские люди с радостью жертвуют на создание памятника, который будет называться «Подвигу твоему, Ленинград!».

Я не знаю, как предполагают скульпторы отразить в этом выдающемся своем творении образы героических защитников города Ленина, но я не могу не вспомнить многих лиц, оставшихся в памяти, — лиц примечательных, имевших свои особенности, свои неповторимые черты.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.