Рик Риордан - Лабиринт костей

Рик Риордан

39 КЛЮЧЕЙ: ЛАБИРИНТ КОСТЕЙ

Вы избраны, чтобы одержать победу в величайшем и опаснейшем предприятии всех времен — игре жизненно важной для семьи Кэхиллов и всего Мира в целом.

Хейли и Патрику, которые приняли вызов

Глава 1

За пять минут до того, как умереть, Грейс Кэхилл изменила свое завещание.

Ее адвокат принес альтернативный вариант, который был самым большим секретом Грейс — она хранила его ото всех на протяжении семи лет. Уильям Макентайр никогда не мог с уверенностью сказать, собирается ли она на самом деле воспользоваться этим вариантом завещания. Пожалуй, это было бы безумием.

— Мадам, — спросил он, — вы уверены?

Грейс смотрела в окно, на залитые солнцем луга своего имения. Ее кот Саладин лежал рядом с ней, свернувшись калачиком, как и на протяжении всей ее болезни, но сегодня его присутствия было недостаточно, чтобы успокоить Грейс. Она готовилась привести в движение череду событий, которые, возможно, станут причиной гибели цивилизации.

— Да, Уильям. — Каждый вдох причинял ей боль. — Я уверена.

Уильям сломал печать на коричневой кожаной папке. Он был высоким мужчиной с морщинистым лицом. Его нос, подобно солнечным часам, отбрасывал тень то на одну щеку, то на другую. Уильям был советчиком и самым близким человеком Грейс добрую половину ее жизни. На протяжении всех этих лет они делили друг с другом не один секрет. Но никогда еще тайна, связывающая их, не была столь опасной и рискованной, как эта.

Он протянул ей документы для просмотра. Приступ кашля сотряс тело Грейс. Саладин сочувственно мяукнул. Когда кашель утих, Уильям помог ей взять ручку. Грейс с трудом поставила свою слабую подпись на документе.

— Они такие юные, — сокрушенно вздохнул Уильям, — если бы только их родители…

— Но их родителям не удалось, — горько сказала Грейс, — и теперь эти дети должны быстро повзрослеть. Они — наш единственный шанс.

— Если им не удастся…

— Тогда пятьсот лет работы были напрасны, — сказала Грейс. — Все разваливается. Семья, мир — абсолютно все.

Уильям мрачно кивнул. Он взял папку из ее рук.

Грейс откинулась назад и погладила Саладина по серебристой шерсти. Вид за окном вселял в нее печаль. Слишком уж хороший день для того, чтобы умереть! Она хотела устроить последний пикник с детьми. Она хотела быть молодой и сильной и снова объехать весь мир.

Но ее зрение ослабло. Легкие едва справлялись. Она сжала в руках свое нефритовое ожерелье — талисман, приносящий удачу, который она нашла в Китае много лет назад. Ожерелье не раз помогало ей вырваться из цепких лап смерти, когда она была уже на волосок от гибели. Но теперь оно было бессильно.

Грейс многое сделала, готовясь к этому дню. И все же осталось так много того, чего она не успела… так много того, о чем она никогда не рассказывала детям.

— Должно быть достаточно, — прошептала она.

И с этими словами Грейс Кэхилл в последний раз закрыла глаза.

Уильям Макентайр удостоверился, что Грейс мертва, подошел к окну и задернул шторы. Он предпочитал темноту. Она казалась более уместной для предстоящего дела.

Дверь за его спиной открылась. Кот Грейс зашипел и исчез под кроватью.

Уильям не обернулся. Он внимательно смотрел на подпись Грейс Кэхилл в ее новом завещании, которое только что стало самым важным документом в истории семьи Кэхилл.

— Итак? — произнес резкий голос.

Уильям обернулся. В дверном проеме стоял мужчина, его лицо было скрыто тенью, а костюм был черен, как ночь.

— Время пришло, — сказал Уильям, — убедись, что они ничего не подозревают.

Уильям не сказал бы наверняка, но ему показалось, — мужчина в черном улыбнулся.

— Не беспокойся, — заверил мужчина, — у них никогда не будет ключа.

Глава 2

Дэн Кэхилл считал, что у него самая занудная старшая сестра на свете. Как же она его раздражала! И это было еще до того, как она спалила два миллиона долларов.

Все началось в тот день, когда они отправились на похороны бабушки. В глубине души Дэн надеялся, что ему удастся сделать оттиск эпитафии с ее могильного камня, когда все уйдут. Он решил, что Грейс не обиделась бы. Она была классной бабушкой.

Дэн любил собирать разные вещи. Он коллекционировал бейсбольные открытки, автографы знаменитых преступников, оружие времен гражданской войны, редкие монеты и гипсы, какие у него когда-либо были со времен детского сада (все двенадцать). В данный момент больше всего ему нравилось коллекционировать эпитафии, скопированные при помощи угольного карандаша с могильных плит. Дома у него уже хранилось несколько шедевров, один из которых гласил:

ПРУЭЛЛА ГУДИ

1891–1929

Я УМЕРЛА. ДАВАЙТЕ ОТПРАЗДНУЕМ!

Ему пришло в голову, что, если бы у него в коллекции была надпись с могильного камня Грейс, возможно, он бы не так остро ощущал, что она покинула его навсегда.

Так или иначе, всю дорогу от Бостона до графства Вустер, где должны были состояться похороны, его двоюродная бабушка Беатрис вела машину, как заторможенный псих. Она ехала двадцать пять миль в час по скоростному шоссе и постоянно перестраивалась с одной полосы на другую, так что машины сигналили и сворачивали, чтобы не столкнуться с ней, в результате врезаясь в дорожные ограждения и тому подобное. Тетя Беатрис просто продолжала крепко сжимать руль пальцами, унизанными перстнями. Ее морщинистое лицо было щедро покрыто румянами и красной губной помадой с блеском, отчего ее голубые волосы казались еще голубее. Дэну было интересно, не вселяет ли она ужас в других водителей своим сходством со старым клоуном.

— Эми! — бросила Беатрис раздраженно, в то время как еще один внедорожник свернул на наклонный съезд с автомагистрали после того, как Беатрис «выросла» прямо перед ним. — Хватить читать в машине! Это небезопасно!

— Но тетя Беатрис…

— Закройте книжку, юная леди!

Эми повиновалась, что было ей свойственно. Она никогда не перечила старшим. У Эми были длинные темно-рыжие волосы, в отличие от русоголового Дэна, что позволяло ему притворяться, будто его сестра — инопланетный нелегал. Однако, к сожалению, у них были одинаковые глаза — зеленые, как нефрит (так, бывало, говорила бабушка).

Эми была на три года старше и на шесть дюймов выше Дэна, о чем не забывала ему напоминать — будто быть четырнадцатилетней так уж важно. Обычно Эми носила джинсы и какую-нибудь старую футболку, потому что не любила, чтобы люди замечали ее. Но сегодня на ней было надето черное платье, так что она была похожа на невесту вампира.

Дэн надеялся, что ее наряд такой же неудобный, как и его идиотский костюм с галстуком. У тети Беатрис случился припадок, когда он попытался надеть на похороны костюм ниндзя. Вот Грейс поняла бы, как важно ему чувствовать себя спокойным и собранным, беспощадным и суровым — так, как он чувствовал себя, представляя, что он ниндзя. Но тетя Беатрис, конечно, этого не понимала. Иногда Дэну трудно было поверить, что тетя Беатрис и Грейс — родные сестры.

— Напомните мне уволить вашу няню, как только мы вернемся в Бостон, — проворчала Беатрис, — вы оба совершенно отбились от рук в последнее время.

— Нелли хорошая! — запротестовал Дэн.

— Ну да… Эта Нелли едва не позволила тебе спалить соседний дом!

— Именно!

Каждые пару недель Беатрис увольняла одну няню и нанимала для них другую. Но хорошо хоть, что тетя Беатрис не жила с ними сама. Ее квартира находилась в противоположной части города в здании, где не разрешалось жить с детьми. Так что иногда успевало пройти несколько дней, прежде чем она узнавала об очередной проделке Дэна.

Нелли продержалась дольше, чем большинство других нянь. Дэну она нравилась, потому что готовила потрясающие вафли и обычно включала свой айпод на такую громкость, что, казалось, сейчас взорвутся мозги. Она даже не услышала ничего, когда набор бутылочных ракет Дэна взлетел и яростно атаковал дом на противоположной стороне улочки. Если Нелли уволят, Дэну будет ее не хватать.

Тетя Беатрис вела машину и бормотала себе что-то под нос об избалованных детях. Эми потихоньку вернулась к чтению своей огромной книги. Последние пару дней, с тех пор как до них дошла весть о смерти Грейс, Эми читала даже больше, чем обычно. Дэн знал, что это ее способ спрятаться, но не мог сдержать обиду и возмущение, потому что так она закрывалась и от него.

— Что ты читаешь на этот раз? — спросил он. — «Средневековые европейские дверные ручки»? «Всемирная история банных полотенец»?

Эми состроила ему мерзкую гримасу — вернее, более мерзкую, чем обычно.