Игорь Фарбаржевич - Весенние истории

Игорь Фарбаржевич

Новые Сказки Маленького Лисёнка, или Всё может быть!

Книга четвёртая.

Весенние истории

Март

ПОДЗОРНАЯ ТРУБА ДЛЯ МОРСКОГО ЛИСЁНКА

Однажды в начале весны Лисёнок остался дома один.

Папа-Лис и мама-Лисица в очередной раз уехали в Соседний Лес проведать семью Старшего Лисёнка и несколько дней понянчиться с внуками.

Маленький Лисёнок тоже поехал бы с ними, но так некстати заболел за день до поездки.

— Ничего страшного… — сказал доктор Филин. — Небольшая простуда. Если пить ягодный нектар три раза в день по столовой ложке, то пройдёт она быстро. И, конечно же, никакой поездки в Соседний Лес. Мало ли у кого где-то есть родственники!.. У меня, например, во всех лесах живёт по несколько важных птиц. И чтобы погостить у каждой хотя бы денёк, пришлось бы всю жизнь летать из одного леса в другой. А кто будет лечить птиц и зверей?! Поэтому, чтобы никого из родни не обидеть, я уже давно ни к кому не летаю…

И, выписав рецепт от простуды, который нужно было отдать Жабе-аптекарше и получить от неё взамен ягодный нектар, доктор Филин полетел к другому больному. Весна в этом году выдалась холодной, и простудных больных оказалось много.

Мама-Лисица даже хотела остаться с Лисёнком дома, но Ворона её отговорила..

— А я на что? — спросила она. — Выр-р-ручу! Езжайте себе, госпожа Лисица, со спокойной душой. Пр-р-ростуда — это вам не грипп! Немного почихает, посопит, в кр-р-райнем случае, ненадолго похрипит голосом козодоя — что очень неприятно, но не опасно. А грипп — это пр-р-росто др-р-рама! Даже тр-р-рагедия! — Ворона уже целый год посещала Театральную Студию в городе, которую вёл Благородный Олень, поэтому в любом разговоре старалась употреблять театральные термины. — Грипп, — сказала она, прищурив левый глаз, а правый — закатив к потолку, — это, во-пер-р-рвых, сильный жар-р-р, во-втор-р-рых, озноб, в-третьих, высокая темпер-р-ратур-р-ра и, в четвёр-р-ртых, — сильное головокр-р-ружение с ом-м-борорроком!

Ей нравилось говорить слово «омборок», эдак по-французски слегка «в нос» — вместо «обморока», о котором она как-то услышала по радио. Вороне показалось, что этот вариант слова точней определяет состояние больного.

— Так что спокойно можете ехать! — ещё раз повторила она родителям Лисёнка.

В тот же вечер Мама-Лисица испекла ему пироги с грибами, и на следующее утро с папой-Лисом они уехали в Соседний Лес.

А днём случилось совершенно непредвиденное: Ворона заболела гриппом. Лисёнок узнал об этом от доктора Филина, который залетел его проведать.

Так Маленький Лисёнок на несколько дней остался почти один. Домовой — бывший Леший — куда-то пропал, а соседи, вместе с Лисичкой, уехали к родственникам в Дальний Лес.

Лисёнок сидел в одиночестве в своей комнате на втором этаже и смотрел, как за окном бесшумно и плавно опускаются во двор густые снежные хлопья. Если прищурить глаза, как это делала Ворона, то казалось, что это не снежинки летят на землю, а Лисёнок взмывает вверх, к морозному небу, и полёт его никогда не кончится…

Он прислонил голову к холодному стеклу и сразу же увидел во дворе у сарая свои санки, Ах, если бы не простуда, как бы он сейчас мчался на них с горы!

Лисёнок зажёг на письменном столе лампу и раскрыл «Книгу Сказок», которую начал читать ещё до болезни. Одна из них называлась «Волк-бродяга». Это была печальная история, в которой рассказывалось, как одинокий старый Волк никак не мог себе найти друга. Никто не хотел с ним дружить — волк всё-таки! Особенно этого не желали зайцы и олени.

— Впустите! — стучал он морозной ночью в каждый дом, но ни один зверь не открыл ему дверь.

«Бедняга…» — подумал Лисёнок и представил на его месте себя, как если бы вдруг его никто не захотел впустить в дом погреться. И сразу почувствовал, как заныло от несправедливости сердце.

«Я бы впустил…», — подумал Лисёнок, и тут же услышал настоящий стук в их калитку. Он снова выглянул в окно и сквозь густое снежное покрывало увидел за деревянной оградой одинокую сгорбленную фигуру, с дорожной сумкой на плече.

«Кто бы это мог быть?.. — подумал Лисёнок. — На дядюшку Медведя не похож… И на дядюшку Кабана тоже…».

— Впустите!.. — громко, с хрипотцой произнёс невидимый зверь. Совсем, как в сказке.

И Лисёнок тут же узнал голос старого Хромого Волка.

Этот волк-одиночка совсем недавно появился в их Сказочном Лесу. Ходил он, опираясь на кривую дорожную клюку и постоянно дымил трубкой. Все звери пугали им своих детей, если те плохо себя вели или не ложились спать вовремя. Кем был этот Хромой Волк в прошлом — не знал никто, даже Ворона, которая, по её же словам, «видела любого и каждого насквозь». «Гр-р-рубый тип» — только и сказала она о нём.

Помня слова родителей — никого не впускать в дом, Лисёнок всё же послушался и, выбежав во двор, отодвинул засов калитки.

— Привет! — сказал Хромой Волк, входя во двор Старого Лиса и улыбаясь кривой улыбкой. — Спасибо за гостеприимство, малыш… А я ключ потерял от своего логова… Хотел дядюшку Бобра попросить новый выточить, да только поздно уже… Завтра и попрошу. А сегодня, не пустите ли меня переночевать?.. Ну-ка, позови хозяина дома — твоего отца.

— Родители уехали в Соседний Лес проведать моего Старшего брата и его детей — моих племянников. Так что на сегодня хозяин дома — я, — важно ответил Лисёнок. — Смело входите в дом. Обещаю вам не только тёплую постель, но и сытный ужин, — добавил он.

— А удобно ли… без разрешения Старого Лиса?.. — засомневался Хромой Волк, хотя ему и понравился ответ Маленького Лисёнка.

— Ещё как удобно! Или у вас есть другой вариант?

Хромой Волк вновь одарил Лисёнка криворотой улыбкой:

— Увы! Другого варианта на сегодня у меня, малыш, нет…

И они оба поднялись на крыльцо дома.

Войдя внутрь, Хромой Волк огляделся:

— Хорошо тут у вас… Тепло… Уютно… Точь-в точь, как в моей каюте…

Лисёнок сразу понял, что каютой Хромой Волк назвал своё запертое логово. А гость прервал его мысли словами:

— Эх! Набить бы сейчас трюм, чтобы на душе был полный штиль!..

Тут уж Лисёнок вопросительно посмотрел на Хромого Волка — что означало «набить трюм» он не понял, да и слово «штиль» было для него новым.

— «Набить трюм», — пояснил Волк, — на нашем языке означает что-нибудь поесть. А «штиль», — добавил он, — это когда на море или в океане безветренная погода.

Это было уже третье слово Хромого Волка, связанное с морем. Неужели он имеет к нему какое-то отношение?.. Вот бы узнать!..

И Лисёнок пригласил замёрзшего гостя в гостиную, где жарко пылал камин, и поставил на небольшой низкий столик блюдо с грибным пирогом, который испекла мама, и кувшин с земляничным морсом. Когда волк сел в кресло и принялся за еду, Лисёнок спросил:

— Вы моряк?..

— Так точно, малыш! Старый «морской волк»! — гордо ответил гость, вновь одарив Лисёнка своей кривой улыбкой. И принялся рассказывать, чем занимался в жизни до своего появления в Сказочном Лесу.

Оказалось, что все свои годы он прослужил боцманом на разных кораблях и шхунах и объездил весь мир. На необитаемых островах видел удивительных животных и птиц, а в разных морях встречался с жестокими пиратами, корсарами и другими морскими разбойниками — и побеждал их вместе со своей корабельной командой.

А Лисёнок, слушая удивительные истории старого «морского волка», увидел себя на большом паруснике…

Вот юнгой стоит он на рее и машет бескозыркой проходящему кораблю…

А вот он уже боцман, и все матросы выполняют его точные приказы…

И, наконец, он увидел себя капитаном парусника. Лисёнок стоял на капитанском мостике и смотрел в морскую даль в подзорную трубу…

— Эгей! — раздался удивлённый голос Хромого Волка.

Лисёнок вздрогнул и очутился вновь в гостиной своего дома.

— Ты о чём задумался?..

И Лисёнок рассказал ему о своей давней мечте — стать матросом-юнгой на корабле.

— Молодчина! — похвалил его Кривой Волк. — Юнга — верная профессия для настоящих мальчишек! Только вначале нужно научиться просаливать кости…

— Какие кости? — удивился Лисёнок.

Волк громко расхохотался, даже закашлялся:

— «Просаливать кости» значит уметь плавать…

— А я не умею… — огорчился Лисёнок.

— Не беда! — ответил бывший боцман. — Когда наступит лето, я обязательно научу тебя этому … А пока посвящаю тебя в моряки!

И Хромой Волк достал из дорожной сумки старинную подзорную трубу.

— Держи! — протянул он её Лисёнку. — За все годы, стоя на корме, я её, можно сказать, просверлил глазами!

Сердце Лисёнка забилось быстро-быстро, как пойманная рыба на берегу. Ещё бы! С подзорной трубой он был похож на капитана или на боцмана, ну уж на юнгу точно!