Людмила Стрельникова - Приключения кота Филимона

Людмила Леоновна Стрельникова

Приключения кота Филимона

Владимир Викторович вошёл домой весёлый с огромной сумкой и с порога крикнул:

— Эй, Филимон, где ты? Чего не встречаешь?

В дверях показался тощий рыжий кот. Он равнодушно взглянул на хозяина и, сложив лапы на груди, гордо замер у порога.

Владимир Викторович с укоризной сказал:

— Весь день меня не видел, хоть бы приласкался.

— Буду я к грязным сапогам ласкаться, — заносчиво фыркнул кот. — Помойте сначала, продезинфицируйте, а потом уж и о ласке говорить можно.

Хозяин взглянул на пыльные сапоги и согласился:

— Да, пришлось мне сегодня побегать.

— За птичкой? — насторожился Филимон.

— Нет, за колбасой и макаронами.

— О, это всё чепуха, и смотреть то не хочется, — и кот пренебрежительно отвернулся от сумки хозяина.

Владимир Викторович осуждающе покачал головой.

— Заелся ты, Филимон. Да любой дворовый кот от такого изобилия продуктов с ума бы сошёл, а ты нос воротишь.

— «Дворовый» пусть «сходит», а мне не зачем. Пойду лучше погулять, не могу долго дома сидеть — наэлектризовываюсь. От моей шубы потом громы и молнии сверкают. Вот притронься ко мне, притронься.

Хозяин протянул руку, и тут же что-то щёлкнуло и больно ударило его в палец. От неожиданности он ойкнул и отдёрнул руку назад.

— Я из-за вашей синтетики так наэлектризовался, что стал почти как туча. Могу громы и молнии метать, — сообщил кот.

— Что ж, это неплохо. Надо это использовать. В кладовке завелись тараканы, сходи, разрядись на них, — посоветовал Владимир Викторович.

Филимон не возражал. Подкравшись к кладовке, он осторожно заглянул в неё. На краю пустой плетёной корзины, свесив ножки, сидели и болтали три таракана: Гриша, Кеша и Макеша.

Гриша хвастал:

— Я вчера в сыре дырку прогрыз, а хозяин съел и не заметил.

— А я у него в письме съел букву «л» и вместо «у меня нет лекарства для глаза» получилось — «у меня нет лекарства для газа». Пусть голову поломает, что это такое, — похвалился Кеша и захохотал.

Филимон не мог терпеть, когда смеялись над хозяином — он вытянул из-за двери лапу, поднапрягся — и тут же с его конечности слетела ослепительная молния и так шарахнула Кешу по голове, что он свалился с корзины, а когда поднялся, на лбу у него торчала огромная шишка.

— Вот это удар! — проговорил он изумлённо. — Было бы сотрясение мозга. Хорошо, что его у меня нет.

Филимон вторично вытянул лапу, но шкура его уже разрядилась и вместо молнии с лапы слетела только маленькая искра.

— Холостой выстрел, — сказал он разочарованно.

Тараканы, увидев кота, бросились под корзину.

— Смотрите, ребятки, я вас всех без пистолета перестреляю. Сейчас схожу, подзаряжусь электричеством — и прощайтесь с жизнью.

— На мышей надо охотиться, а не на тараканов, — донеслось из-под корзины.

Филимон вернулся в комнату и стал тереться о синтетический палас на полу.

Вошёл хозяин.

— Чего делаешь, Филимон?

— Заряжаюсь. Я с тараканами расправляюсь по-научному.

— Это хорошо. А я завтра уезжаю в командировку. Остаёшься за хозяина. Смотри за домом. Тараканам волю не давай.

— Не беспокойтесь, всё будет в лучшем виде, — пообещал домашний кот.

После отъезда хозяина на следующий день Филимон отправился проведать своего друга — дворового кота Василия, который нежился на солнце, растянувшись прямо на земле.

— Привет, Васёк! Давно не виделись. Ты, я вижу, растолстел за последнее время. Ишь, какой живот наел, языка, наверно, не хватает облизывать. Хорошо живёшь.

Василий приоткрыл зелёный глаз и промурлыкал довольно:

— А чего ж не жить? Чистый воздух, мышей — полный сарай и бесплатно. Хочешь свеженькую?

Не дожидаясь ответа, он в два прыжка очутился в сарае, схватил зазевавшуюся мышь и, держа её за хвост, вынес другу.

— На. Наисвежайшая.

— Что ты! Я сырое не ем, — фыркнул Филимон. — Я, брат, питаюсь, в соответствии с последними достижениями науки и техники.

— Как хочешь. Было бы предложено. — Василий широко открыл пасть и проглотил мышь, после чего поинтересовался: — И чем же ты питаешься?

— Целлюлозой, пластмассой, полиэтиленом.

— Это в чём колбаса завёрнута, что ли? — Василий остановил на нём удивлённые зелёные глаза.

— Да уж, — с достоинством мяукнул Филимон и гордо выпятил грудь. — Я современный кот, шагаю в ногу со временем, не то, что некоторые, питаются, как в древности.

— Мне кажется, ты живёшь совсем не по средствам, — возразил Василий. — Но я тебе — не судья. Давай лучше вместе на солнышке поваляемся.

— Зачем это?

— Говорят, моль в шерсти не заводится, — вспомнил Василий нечто научное из народной практики.

— Чепуха. У меня не заведётся, я — электрический. Пошли лучше ко мне в гости. Мой-то уехал, я один на хозяйстве остался.

— Да ты что! Какая радость! Пошли. Люблю ходить в гости, только меня никто не приглашает.

Старые друзья важно прошествовали через двор к двери дома Владимира Викторовича, и Филимон любезно пропустил Василия вперёд.

— Проходи. Сейчас я тебя угощу кусочком целлофана. Очень пикантный вкус. — Он сунул лапу в подвесной шкафчик, но сразу же, хохоча, отдёрнул её. — Ой, кто-то щекочет.

Из щели шкафчика выглянул таракан Кеша и, приспособив между усами кусочек зачерствелого хлеба, выстрелил им как из рогатки. Кусочек попал Филимону прямо в лоб. Он мяукнул и запустил в противника пепельницей. Удар пришёлся по шкафчику, тот сорвался с петель и грохнулся на Василия, который как раз стоял под ним.

Гость утонул в обломках посуды и досок.

— Ой, прости. Не подумал, что он упадёт, — извинился Филимон и помог другу выбраться из развалин. — Ты не ушибся?

— Нет, ничего. Я привык к ударам судьбы, — с достоинством ответил дворовый кот.

Филимон попробовал покопаться среди обломков, чтобы найти кусочек обещанного целлофана, но не нашёл и предложил другое:

— Хочешь, я угощу тебя простой рыбой?

— Конечно. Рыбку я люблю, но не умею ловить.

Хозяин принёс и поставил на стол две тарелки: себе и гостю. Желая показать свою культуру, он спросил:

— Если тебя угощают рыбой, ты что должен сказать?

— Почему так мало?

— Ты должен сказать «Спасибо».

— А если я не наелся?

Про это уж не говорят, главное — тебя не забыли. В гостях это важно.

Не особенно прислушиваясь к тому, чему его учили, Василий с аппетитом проглотил свою порцию и, увидев, что Филимон оставил на своей тарелке кости и рыбий хвост, пододвинул тарелку хозяина к себе и со словами «Я это люблю» — доел остатки.

— А теперь попьём чайку, — предложил Филимон и поставил на стол горячий чайник и сахарницу.

— Вообще-то, я люблю молоко, — намекнул Василий.

— Это уже устарело, — возразил хозяин. — Сейчас модно пить чай. Когда приходят гости — так экономнее.

— Что ж, в гостях можно и чаю, — вынужден был согласиться Василий и неожиданно спросил: — Мы что с тобой теперь чайники?

— Нет, чаёвники, — поправил Филимон.

Он выпил одну чашку и налил вторую, на что гость заметил:

— Не пей много, шерсть встанет дыбом.

— Почему?

— А вон видишь — над чайником пар дыбом поднимается, и у тебя так же будет.

— Не беспокойся, у меня это бывает только от страха.

Не успел он сказать, как шерсть у него встала дыбом и жёлтые глаза выразили ужас. Василий оглянулся — прямо на них двигалось что-то косматое, круглое, с длинным гладким хвостом и противно жужжащее. Гость, привыкший во дворе к различным чудовищам, вроде свиней и коров, отнёсся к страшилищу очень спокойно.

— Крыса, — определил он и, издав душераздирающий охотничий вопль, бросился на чудовище и вцепился ему в спину.

Чудовище метнулось в сторону так резко, что Василий растянулся на полу. В лапах и изо рта у него остались клочья чьей-то шерсти.

Филимон пришёл в себя. Пример друга воодушевил его и он приказал гостю:

— Лежи на полу, не поднимай головы. Сейчас я его уничтожу разом. Во мне от злости столько электричества!

Он вытянул лапу по направлению к противнику, начавшему медленно надвигаться на него. Сверкнула молния — и после этого раздался такой оглушительный взрыв, что на время в комнате всё потонуло во мраке. Но оказалось — не свет погас в комнате, а он погас в глазах обоих друзей.

Филимон очнулся первым от того, что лежать было неудобно. Осмотревшись, он понял, что висит на люстре вниз головой. Василия нигде не было видно.

— Вася, ты где? — тихо позвал он, но тот не отозвался. — Вася! — позвал он громче.