Петра Чиликина - Одди и меч забвения

                                                                        ПЕТРА  ЧИЛИКИНА.

                                                                      ОДДИ И МЕЧ ЗАБВЕНИЯ.

                                                                                        Посвящаю своим племянницам.

Глава первая.

На поляне посреди лесной опушки жили гномы. Это были самые обычные сказочные гномы – маленькие, нарядные, очень аккуратные и вежливые. Вне зависимости от их возраста они носили синюю одежду и яркие, красные колпачки.

Гномы жили семьями в своих маленьких домиках, приютившихся между корнями огромных сосен и елей, окружавших кольцом поляну, усыпанную прекрасными цветами. Поляну пересекал неглубокий ручеёк с перекинутым через него деревянным мостиком, а за ним начинались огороды, возделываемые гномами с большой заботой и окруженные беленькими заборчиками.

Рано утром взрослые гномы брали лопаты, кирки и уходили на работу в рудники добывать серебро, а если повезёт, то и золото.

Маленькие гномики, оставшись дома, по мере возможности помогали своим мамам по хозяйству, а в свободное время развлекались играми на поляне. Маленькие гномы ничем не отличались от обычных детей, разве что только ростом и одеждой, но по существу все такие, же шкодники.

В одном из домов жил маленький гномик по имени Одди. Это был очень умный, начитанный малыш, он знал буквально всё-всё, что было написано в книгах.

У него была сестра – близнец Эмми Ясные Глазки. У Эмми были золотистые волосы точно такие же, как и у брата, только длинные и заплетённые в две очень толстые косы, украшенные голубыми бантами. Она была большая модница, и её шкаф буквально ломился от всевозможных нарядов, одних только платьев не меньше двадцати. Всё свободное время Эмми крутилась перед зеркалом и прихорашивалась. То одно платье оденет, то другое, то одни банты завяжет, то другие. А то возьмёт да и сделает какую-нибудь модную причёску и украсит её мамиными гребнями с самоцветными камнями. В общем, к вечеру Эмми уставала так, словно это она, а не её папа работала на рудниках.

А Одди дни напролёт читал книги, изредка делая пометки в своей толстенной тетрадке, до тех пор, пока мама не загоняла его ужинать, а потом спать. И даже в комнате, лёжа в своей уютной кроватке, Одди мечтал открыть какую-нибудь новую звезду, найти редкий минерал или обнаружить таинственный остров. Но всё дело было в том, что он слишком мал и вряд ли родители отпустят его одного в далёкое, полное опасности путешествие. А сами составить ему компанию они вряд ли смогут: работа, забота о доме и огороде ждать не могут.

Так бы мечты и остались мечтами, если бы не случай…

Поздним, тёплым летним вечером, когда полная луна ярко светила в небесах, Одди, как и всегда, предавался мечтам, лежа в своей кровати. Он, конечно, лучше бы ещё немного почитал, но мама, зная его страсть к чтению, унесла лампу с собой.

Эмми сладко посапывая, спала в своей кровати, устав за день. И поэтому ему ничего не оставалось делать, как только мечтать.

Закинув руки за голову, Одди смотрел сквозь незашторенное окно на чистое звёздное небо и представлял себе картины из жизни полной приключений. Как вдруг небо пронзила вспышка молнии.

Одди так и подскочил. Гроза?! Небо было чистым ни единого облачка, а тут вдруг молния! Скинув одеяло, он, как и был в пижаме, подбежал к окну и, приникнув к прохладному стеклу носом, более пристально присмотрелся к небосводу.

Да, всё чисто, грозы нет и не предвидится. Но молния! Не могло же ему показаться? В небе всё также светила полная луна, а звёзды призрачно мерцали и только одна, самая большая и яркая звёздочка, покачиваясь, заскользила вниз, к земле. У Одди от увиденного перехватило дух, он словно врос в подоконник, продолжая наблюдать. По мере приближения звезда приобретала очертания большой белой лошади с раскинутыми за спиной крыльями, отливавшими в свете луны серебром. На спине лошади, обхватив её за шею руками, сидел человек в развевающихся одеждах. Стремительно снижаясь, летающая лошадь, чтобы не погибнуть, разбившись об острые вершины могучих деревьев веками собиравших в себе силы, с огромным усилием рванулась вверх и вперёд, чудом избежав встречи с острыми пиками деревьев. Сидевший человек, не удержавшись, соскользнул со спины лошади и упал вниз.

Одди охнул и, отпрянув от окна, подбежал к кровати сестры.

– Эмми! Эмми, просыпайся! – позвал он громким шёпотом.

Девочка, не желая открывать свои ясные глазки, капризно пропищала.

– Одди, не мешай мне спать!

– Эмми! Там что-то случилось! – не отставал Одди. – Нужно пойти и посмотреть!

Открыв глаза, Эмми села в кровати, всем своим видом показывая, как она не довольна тем, что её разбудили.

– Одди, ну что ТАМ могло случиться? На дворе ночь, все спят! Ну, кроме тебя, конечно.

– Эмми, там кто-то упал.

Эмми сердито спросила, собираясь вновь улечься поудобнее и уснуть.

– Кто?

– Человек в белоснежных развевающихся одеждах! Он упал, свалился на землю.

– Свалился?! – хихикнула Эмми, явно подтрунивая над братом. – С Луны?

Одди ответил, не обижаясь на сестру, потому что она не видела того, что видел он.

– Нет, с крылатой лошади.

– Ложись ты спать, – посоветовала Эмми, закрывая глаза. – Опять на ночь сказки читал.

Понимая, что от Эмми помощи ему не дождаться, Одди натянул поверх пижамы курточку, сунул ноги в башмачки, и, осторожно выскользнув из комнаты, крадучись, прошел мимо комнаты родителей.

Дверь детской комнаты тут же приоткрылась, и Эмми требовательно прошептала.

– Одди, немедленно вернись и ложись спать!

Проигнорировав слова сестры, Одди быстро преодолел коридор и спустился по лестнице вниз. В гостиной на столе стояла лампа с ярким, шелковым абажуром. Сняв цветной колпак, Одди чиркнул спичкой, выбивая пламя, и зажег лампу.

Эмми прошептала, перегнувшись через перила лестницы.

– Одди, я сейчас родителям все расскажу!

– Не будь ябедой! – посоветовал Одди и с зажженной лампой в руках подошел к двери. Отомкнув замок, он вышел на улицу.

Легкий ветерок мягко коснулся его лица, где-то глухо заохал филин, в темноте заскользили страшные, причудливо изогнутые тени.

Отогнав страх, Одди смело тряхнул золотыми волосами и, покрепче перехватив лампу, тронулся в путь. Он знал, что если пойти по тропинке вглубь леса, то не заблудишься, если, конечно, не сходить с тропы.

Человек упал не так далеко от их дома, так что обнаружить его Одди рассчитывал очень скоро, не заходя в лес слишком далеко.

– Одди! – раздался голос Эмми, и девочка, нагнав его, схватила за руку. – Я с тобой!

Сжав руку сестры, Одди с благодарностью посмотрел на неё. Нет, он, конечно, не слишком и боялся, но вдвоём было не страшно вдвойне.

Вот так держась за руки, двое маленьких гномиков брели по тропинке всё дальше и дальше, заходя в лес. Вот уж острые макушки деревьев сомкнулись где-то у них над головой. Где-то ещё раз глухо закричал филин, и Эмми испуганно сжала руку брата.

– Я боюсь!

– Не бойся, я с тобой, – прошептал Одди, сердце которого зашлось в груди от охватившего его страха не меньше, чем у сестры.

Впереди еле-еле забрезжил какой-то тусклый, бледно-желтый свет похожий на слабое свечение золотых слитков.

– Ой, что это? – спросила Эмми. – Неужели мы нашли сокровище?!

– Сейчас посмотрим, – приободрился Одди. Он прекрасно помнил, что так же светилась одежда всадника крылатой лошади.

И верно, стоило им обогнуть огромный валун, лежавший на пути, как взору двух маленьких гномиков предстал человек в свободном белоснежном плаще, от которого и исходило свечение.

Эмми удивленно вскричала.

– Ой! Кто это?!

– Человек, упавший с крылатой лошади, – ответил Одди. – Я же тебе говорил про него.

– Верно, говорил, – смутилась Эмми, ей вдруг стало стыдно, что она с самого начала не поверила брату. – Он спит?

Человек лежал на земле лицом вниз, судорожно вцепившись руками в траву. Капюшон закрывал его лицо, но гномики почему-то не сомневались в том, что оно было прекрасным.

Качнув головой, Одди тихо ответил на вопрос сестры.

– Не знаю.

– Ой, а что, если он умер? – охнула Эмми и прижала руки к лицу.

Одди робко шагнул к распростёртому на земле человеку и тронул его за плечо. Это был поистине смелый поступок, если учесть, что пострадавший был на три головы выше взрослого гнома, а малыш Одди едва доставал до пояса своего отца. Раздался слабый, едва слышный стон и человек пошевелился.

– Жив! – возликовали гномики. – Он жив!

И тут же бросились помогать приходившему в себя человеку. Перевернувшись на спину, тот поморщился от боли и схватился за лодыжку.

– Ох, кажется, я её здорово подвернул.

Заметив маленьких гномиков, он спросил, сбросив с головы капюшон и ничуть не удивившись их присутствию.