Франк Райфенберг - Альбертина и Дом тысячи чудес Страница 17

Нет, осадил ее Винкельфукс, тетя Лиззи действительно всегда была очень своевольна, а в последние недели своей жизни — еще и очень слаба. Но свихнувшейся, сумасшедшей или вообще невменяемой, как выражается госпожа Рабеншлаг, нет, такой она не бывала никогда. Поэтому оспаривать завещание не имеет никакого смысла. Если бы госпожа Рабеншлаг была опекуншей малолетней наследницы, тогда разговор другой, но в данной ситуации он ничем помочь не может.

После нового обморока, который на этот раз был чистейшим притворством, после приступа ярости, в пылу которой была разбита дорогая разноцветная лампа фирмы «Тиффани» на столе Винкельфукса, тете Коре потребовалось как-то поддержать силы. Она отправилась в ресторан «Шпитц» на главной улице Нижнего Вюншельберга, рядом с рыночной площадью, где возвышалась монументальная статуя бургомистра.

После двойной порции шнапса взгляд ее сразу сосредоточился на магазинчике, расположенном рядом с рестораном. «Куликов — Охота на мелкую и крупную дичь» — написано было на вывеске во всю витрину.

— Ну хорошо, — пробормотала Кора. В голову ей пришла одна идея, причем очень подлая. — «Неволей иль волей, а будешь ты мой»,[1] как сказал поэт, вот так-то, Альбертина Шульце! — Она опрокинула в рот остатки шнапса, помотала головой и вышла на улицу. — Посмотрим, чем располагает этот господин Куликов! Руфус, за мной!

В магазинчике было все для охоты на тварей, начиная с блохи и заканчивая китом-убийцей: баночки и коробочки с черепом и костями на этикетке, живая и мертвая приманка, алебарды, дробовики, мачете, гарпуны, ловушки, сети. При желании здесь можно было приобрести специальные растворы и искусственные глаза, чтобы делать чучела своих охотничьих трофеев.

Половину прилавка занимало чучело волка. Разинутая пасть обнажала зубы величиной с ладонь. Тетя Кора мизинчиком потрогала клык. Какой очаровательный зверек, подумала она.

Куликов отодвинул волка в сторону.

— Трансмазурский сумчатый волк. Является… э-э, то есть являлся исключительно опасным хищником. Убит нашим дорогим бургомистром господином Болленштилем. — Хозяин магазинчика, явно гордясь столь ценным чучелом предка голой диванной собачки Болленштиля, наклонился к посетителям и ощерил желтые зубы. — Убит этот волк, разумеется, не вполне легально, — шепнул он. — Ведь это последний представитель вида, госпожа Рабеншлаг.

Откуда Куликов знал, как ее зовут? Тетя Кора удивленно посмотрела на него, но он объяснил ей, что в Вюншельберге ничего нельзя надолго сохранить в тайне. В особенности, если господин бургомистр Болленштиль положил на что-то глаз.

В магазин вошел пожилой человек в высоких зеленых резиновых сапогах, в таком же зеленом прорезиненном плаще и с рыболовной сумкой за плечами.

Не успел он и рта раскрыть, как Куликов протявкал:

— Наживка для рыбалки — вон там, слева… Так чем могу служить милой даме? — снова обратился он к тете Коре.

— На моей вилле водится всякая погань, — сказала тетя Кора с видом невинного ягненка.

Выражение лица этого высокого, тощего человека за прилавком на миг просветлело. Ледяные глаза тети Коры сказали ему все. Если уж кто имел дело с коварными змеями и подлыми дикими кошками, то он, Куликов. Так что он знал, что этой даме нужно.

Тетя Кора взяла баночку, которую он протянул ей. Череп с костями и надпись под ним предупреждали: «Внимание! Беречь от детей!» Она резко сорвала с баночки крышку. Облачко тонкой белой пыли тут же выбилось наружу. Руфус, который безмолвной тенью следовал всюду за своей женой, вмиг покрылся этой пылью с головы до ног. Он начал чихать, отплевываться и чесаться.

Тетя Кора энергично помотала головой:

— Нет-нет. Погань размером гораздо больше. — Она подняла руку на уровень своей груди. — Вот, примерно такая. — Арбалет, который Куликов вложил в руки тете Коре, тут же сработал и метко раскроил надвое веревку, на которой над прилавком болталась передняя часть почти двухметровой акулы. Акула упала на дядю Руфуса, и его голова до самого воротничка исчезла в кровожадной пасти хищницы.

Тетя Кора снова отрицательно помотала головой.

— А нет ли у вас чего-нибудь особенно хитрого, действительно безотказного? И не обязательно совсем законного? Чего-нибудь такого, что даже взрослый мужчина с железными нервами побежит без оглядки?

— А для радужной форели они подходят? — Рыбак держал в руках картонную коробочку, в которой копошились толстые гусеницы.

— Они для всего подходят! — Куликов сунул рыбаку прямо в сумку всю коробочку. — Прошу! А теперь — на выход! — Охотник на крупную и мелкую дичь с треском захлопнул дверь магазина и повесил на нее табличку «Закрыто». Он чуял случай, когда можно испытать на деле свое новое средство. Подарить его людям. Вот этой женщине, например. А если это поможет прогнать нежеланных гостей с виллы, на которую облизывается Болленштиль, — тем лучше! — Вот теперь нам уже никто не помешает. — Он повернулся к тете Коре: — Пройдемте со мной в тот отдел, где средства для более серьезных случаев. — Ядовитая улыбка понимания, как молния, блеснула между Корой и Куликовым. Проходя мимо, он достал из-под прилавка маленькую флейту, размером не больше воскового мелка. Он повел тетю Кору во двор за магазином.

Крохотные окошечки бетонного строения кубической формы были забраны стальными решетками. Тяжелая стальная дверь с массивным засовом защищала от посторонних.

Куликов мог побиться об заклад, что Кастор и Поллукс — это решение всех ее проблем. Нужно только уметь обходиться с ними, повторял Куликов, обучая тетю Кору нужным словам.

— И они помогут мне избавиться от погани? Кастроп и Плутокс, кис-кис, а ну, подойдите к тете! — Тетя Кора, которую, кроме новой морщинки на лице, ничего испугать не могло, отодвинула Куликова в сторону.

Яростное рычание встретило ее в бетонном зверинце.

— Это Кастор и Поллукс, запомните, госпожа Рабеншлаг! Вам следовало бы помнить то, что я сказал! — укоризненно заметил Куликов.

— Руфус! Вперед! — приказала Кора своему мужу, который как робот зашагал в темноту. Когда она начинала говорить таким тоном, разумнее всего было выполнять ее желания молниеносно. — Нези-нези, пенк-пенк! — крикнула тетя Кора.

Рычание тут же прекратилось, сменившись через секунду жутким воем. Было непонятно, кто издает эти звуки — Руфус или собаки.

— Вы что, с ума сошли? — Куликов вырвал у тети Коры из рук маленькую флейту и начал наигрывать на ней «Гуси мои, гуси».

Внутри бетонного зверинца вой сменился истошными криками. Теперь уже сомнения не было: это кричал Руфус.

— Играть-то надо «Мой сурок со мною…» — с наглой ухмылкой отметила тетя Кора. — Вам следовало бы помнить, что вы сами сказали!

Куликов заиграл «Сурка» — и сразу стало тихо.

Руфус на четвереньках выполз из адских врат. Правой штанины у него не было вовсе, его зеленый в голубую крапинку пиджак на спине был располосован на ленточки, которые на ниточках держались у самого воротника.

— Продолжайте играть. — Куликов передал Коре флейту.

Кора Рабеншлаг поднесла флейту ко рту, и маленький инструмент фальшиво запел «Сурка». Крохотный пекинес просеменил из двери, встал на задние лапки, сделал стойку и выплюнул левый ботинок Руфуса. Меж когтей у него застряли зеленые и голубые лоскутки.

— Прекрасно сработало! — обрадовалась тетя Кора. — Значит, сначала я говорю «не…».

— Не на-а-адо-о! — заорал Куликов.

— Нези-нези, пенк-пенк, — прошептала тетя Кора на ухо Куликову. — А потом играю на флейте этого гнусного «Сурка».

— За ущерб я ответственности не несу и… — успел прокричать Куликов.

Но тетя Кора вместе с Кастором, Поллуксом и мужем уже исчезла. Кастор и Поллукс, два пекинеса величиной с севший после стирки детский свитер, весело тявкали звонкими голосами, словно они — самые мирные декоративные собачки на свете.

Тетя Кора не очень понимала, почему ее муж всю дорогу до виллы Вюншельберг просидел в машине спиной к ветровому стеклу. А он просто ни на секунду глаз не спускал с пекинесов. Впрочем, воспрепятствовать Кастору прогрызать заднее сиденье и пол в машине он не посмел, поэтому прокушенный насквозь бензиновый шланг прервал поездку за несколько сот метров до виллы. Дом мирно дремал на холме.

Тетя Кора вывела собак из машины.

— Не забудь флейту! — рявкнула она на мужа. У ворот Кастор и Поллукс остановились как вкопанные, расставив кривые лапки, и недоверчиво зарычали.

— Вот те на! — разочарованно протянула тетя Кора. Она очень засомневалась, что тайное оружие Куликова сработает, если уж собачки масок из ржавого железа испугались!

Руфус ковылял к парадной лестнице со львами.

— Нет! — зашипела на него жена. — Сюда не ходи! — Она указала на львов. — Рев этих кошечек последнюю мумию в доме разбудит. В обход пойдем! — И с пекинесами на поводке она пошла прямо к черному ходу.