Джефри Триз - Холмы Варны

Триз Джефри

Холмы Варны

ДЖЕФРИ ТРИ3

Холмы Варны

Перевод с английского И. Гуровой

Наши читатели знакомы с повестью английского писателя Дзкефри Триза "Фиалковый венец" - о Греции V века до нашей эры, в которой рассказывается, как афинский юноша Алексид помог разоблачить заговор против демократии и написал комедию "Овод". "Холмы Варны" - продолжение книги "Фиалковый венец", действие повести развертывается спустя две тысячи лет, в эпоху Возрождения. Юные гуманисты Алан и Анджела, ученики и помощники знаменитого писателя Эразма Роттердамского и книгопечатника Альда Мануция, совершают полное опасностей и приключений путешествие из Венеции на Балканы. Они разыскивают рукопись Алексина, считавшуюся утерянной.

Глава первая. ССОРА.

- А ну повтори! - взревел студент из Нориджа, уже грузный, несмотря на свою молодость.

Алан поднял глаза, и они насмешливо блеснули в желтом свете свечи. Трое студентов грозно стояли у его стола, отрезая ему путь к отступлению. Он знал их в лицо: хвастливые забияки из колледжа, который издавна враждовал с его собственным. Лучше не вызывать их на ссору, если это окажется возможным.

- А зачем мне повторять? - спросил он невозмутимо. - Истина останется истиной, а ложь - ложью, сколько их ни повторяй.

Студент из Нориджа подступил к Алану - от выпитого вина его лицо побагровело. Он наклонился и так ударил кулаком по столу, что оловянные кружки подпрыгнули.

- То, что ты сказал, - это гнуснейшая дьявольская ересь! - кричал он. - И тебя стоило бы прогнать по улицам Кембриджа бичами.

- И вышвырнуть из университета, - добавил щуплый юнец с вытянутой лисьей мордочкой.

Алан рассмеялся, но, когда он заговорил, в его голосе прозвучала резкая нота.

- За что же, милостивые государи? За мои слова о том, что Земля не центр Вселенной, а лишь одна из многих планет, которые обращаются вокруг Солнца? Но ведь это уже несколько лет назад сказал Коперник.

- А что это еще за Коперник? - спросил третий из его врагов с такой наглой усмешкой, что Алан невольно сжал кулаки. Но их было трое, да и университетское начальство весьма не одобряло драки в городских харчевнях.

- Коперник - самый прославленный астроном Европы...

- Самый заклятый лжец и еретик, - перебил его толстяк. - Ведь каждый верный сын церкви знает, что Земля плоская, иначе мы все с нее попадали бы. И солнце ходит вокруг Земли. А то почему бы оно вставало на востоке и садилось на западе?

Его тупое самодовольство вывело Алана из себя: он не выносил невежества и не умел терпеливо выслушивать глупости. Уже не думая о последствиях, он вскочил, оттолкнув табурет.

- Дражайшие друзья мои... - начал он с мягкой насмешкой.

- Мы тебе не друзья, - прошипел обладатель лисьей физиономии.

- Но, во всяком случае, вы уже не дети. Мы все здесь взрослые люди, которым уже исполнилось шестнадцать, если не семнадцать лет.

- Ну и что?

- И мы живем в тысяча пятьсот девятом году, а не в тысяча четыреста девятом. И, несмотря на молодость, мы уже были свидетелями тому, как многие умные люди изменили свое представление о Вселенной. Путешествия Колумба, Васко да Гамы и...

- Ты что, хочешь сказать, что мы дураки? - брызгая слюной, закричал толстяк и схватился за шпагу. - Ах ты... ты... святотатец, йоркширский мужлан!

- Мне незачем об этом говорить, - отрезал Алан. - Достаточно ваших собственных слов.

В желтом свете блеснули узкие стальные лезвия. Все посетители харчевни вскочили, а самые любопытные с опаской подошли поближе. Алан занес над головой тяжелый табурет.

- Вспомните, милостивые государи, что в университете запрещено обнажать шпаги, - процедил он сквозь зубы.

- Трус!

- О нет. Первому дураку из колледжа Святого Петра, который попробует напасть на меня, я вышибу мозги этим табуретом - если найдется, что вышибать, в чем я, впрочем, сомневаюсь.

Едва он умолк, толстяк из Нориджа с пьяным воплем ринулся вперед. Алан отскочил и так ударил его по руке, сжимавшей шпагу, что толстяк покатился по камышу, устилавшему пол. К тому времени, когда он с трудом поднялся, Алан уже успел подобрать его шпагу и встал в позицию против остальных двух, держа табурет в левой руке, как щит.

- Всемилостивейшие господа! - кричал трактирщик, кидаясь между ними с распростертыми руками.

Но кто-то из студентов колледжа Святого Петра оттолкнул его, и шпаги с лязгом скрестились. Толстяк выхватил шпагу у своего щуплого приятеля и с мстительным ревом подскочил к Алану.

Но нападение двух врагов не смутило молодого йоркширца. Его зеленовато-синие глаза по-прежнему насмешливо блестели, а волосы цвета спелой пшеницы даже не растрепались. Невысокий и худой, он казался хрупким, но это впечатление было обманчивым. Его руки обладали крепостью стали, в чем не замедлили убедиться его противники. Опасен ему был только студент из Нориджа, наделенный бычьей силой. Правда, ни толстяк, ни его приятель не владели тонкостями фехтовального искусства, как его понимал Алан, который еще мальчишкой фехтовал с Эндрью - старым солдатом, закаленным во многих боях, но тем не менее против силача ему пришлось пустить в ход все свое умение. Алан принимал удары его шпаги на табурет, а сам тем временем, применив излюбленный прием старика Эндрью, вышиб шпагу у более слабого противника. Она упала на камыш, и Алан ногой отбросил ее к стене позади себя, отшвырнул табурет и скрестил шпаги с толстяком.

Все описанное заняло не более минуты, но у Алан не было ни малейшего желания затягивать бой. Трактирщик уже выбежал на темную улицу, громко призывая стражу. Если стражники явятся сюда, будет плохо, и еще хуже, если придут не они, а университетские надзиратели со своей охраной. Алана даже могут исключить из Кембриджа, и тогда ему придется вернуться в угрюмый серый дом тетки, в затерянное среди северных болот поместье, где нет книг, нет никаких источников знания, никакой пищи для ума - где он будет похоронен заживо.

Если бы только ему удалось обезоружить толстяка без кровопролития!.. Это было бы лучше всего.

Шпаги вновь скрестились, и лезвия со скрежетом скользнули одно по другому. Пламя свечей плясало от ветра, поднятого мечущимися телами. "Еще миг, подумал Алан, - и он в моей власти..."

Бац! Это ему в лицо выплеснули кружку эля. На секунду ослепленный, он услышал визгливый смешок щуплого юнца, и тут же пальцы, сжимавшие шпагу, опоясала жгучая боль и по ним заструилась кровь.

Задыхаясь от бешенства, он вытер глаза, в которых теперь не было улыбки. Острие его шпаги впилось в правую руку толстяка у самого плеча. Толстяк завопил и уронил шпагу.

А потом все смешалось. В драпу ввязывались все новые люди, не разбирая, кто прав, кто виноват, и стараясь только как можно лучше отделать ненавистных школяров. Словно в тумане Алан увидел занесенные палки и табуреты, опрокидывающиеся свечи, сверкающие ножи и трактирщицу с вёдром, выплескивающую помои на всю честную компанию. Кто-то крикнул, что идут стражники. Начиналось настоящее побоище между горожанами и студентами. Алан решил, что пора исчезнуть.

Он с трудом добрался до дверей. По-прежнему падал легкий снежок, и холодные хлопья обожгли разгоряченное лицо юноши. В конце улицы подпрыгивали, приближаясь, два фонаря. Позади него в дверях харчевни раздался крик:

- Хватайте его! Он убийца!

Конечно, он никого не убил, но все же разумнее было удалиться, не вступая в спор. Алан отбросил чужую шпагу в сугроб и бесшумно кинулся по улице в сторону, противоположную той, откуда приближались стражники.

Знают ли они его? Они назвали его йоркширцем. Из-за его произношения? Или им известно, что он Алан Дрейтон, студент колледжа Святой Марии?

Что толку гадать! Лучше припуститься во весь дух. Позади раздался шум погони. Он помчался со всех ног, петляя по узким проулкам, ныряя под черные своды арок, припушенные мягким снежком. Нет, прямо в колледж бежать нельзя, надо свернуть, сбить их со следа. Хорошо еще, что настоящего-то следа он не оставляет - снег уже был истоптан десятками ног. Да, улочки Кембриджа не похожи на Пеннинские пустоши, где он не раз гнался за оленем, отыскав его по темной цепочке следов, протянувшейся через незапятнанно белую снежную пелену, покрывшую равнину.

Он остановился в тени ворот. Теперь глубокую тишину нарушал только звук его собственного тяжелого дыхания, белыми облачками расходившегося в морозной воздухе. Значит, ему удалось уйти от погони. Отлично. А теперь - к себе, в колледж Святой Марии. Что лучше: открыто постучать в ворота или тайком пробраться по крыше? Но в этом случае привратник отметит, что он не ночевал в колледже. Нет, надо воспользоваться воротами. Иначе он окажется повинным в серьезном нарушении правил: студентам запрещалось оставаться в городе после полуночи.

Алан плотнее закутался в свой черный плащ и неторопливо зашагал по улице, словно ничто не нарушило спокойной прогулки, которая и завершилась бы мирно, если бы ему не вздумалось выпить злополучную кружку эля в харчевне, где уже расположились забияки из колледжа Святого Петра.