Кристиан Пино - Атаназ и лягушка

Кристиан Пино

Атаназ и лягушка

— Решайте же, господин Гаспар, что вы берете — меренги или бисквиты с мокко? — Дочку кондитера Эжени Колокэнт начинал раздражать этот слишком разборчивый покупатель.

Сын сапожника Гаспар очень любил пирожные, но весь поселок знал, что не одними талантами кондитера Колокэнта объяснялся тот факт, что он часто и подолгу торчал перед прилавком, за которым восседала Эжени. Гаспар разорялся на сладостях, но, к сожалению, пирожное можно выбрать очень быстро, а завернуть его в, пакет — еще быстрее. Другого же предлога поболтать с девушкой Гаспар придумать не мог. К тому же он был беден (а этого не одобряют торговцы) и очень робок (а это не нравится девушкам).

Наконец Гаспар выбрал меренги, получил пакет, завязанный веревочкой, которую только что держала прелестная капризная ручка, и вышел из лавки.

На главной площади поселка царило большое волнение.

Папаша Миротон со слезами на глазах рассказывал, что его дочь Мелани накануне пропала и никто не может объяснить причины ее исчезновения. Первые розыски, предпринятые семьей, не дали никаких результатов. Теперь бургомистр вызывал желающих отправиться на поиски.

Гаспар тоже выразил желание пойти и получил согласие, так как был высок и силен.

Поиски длились весь день, но следов Мелани Миротон обнаружить не удалось. Предполагали, что она ушла в сторону озера, а ведь там легко было увязнуть в мягкой тине. Отец в отчаянии намеревался на следующий день обшарить все озеро.

К вечеру Гаспар сделал интересное открытие. На другой стороне озера вокруг лесной прогалины, образующей пляж, были сломаны кусты, будто в этом месте резвилось какое-то огромное животное.

Следы разрушения — сломанные ветки, осыпавшиеся листья, смятая трава видны были и дальше, в лесу.

Может быть, все это не имело никакого отношения к исчезновению Мелани, однако нельзя было пренебрегать даже такими косвенными указаниями.

На следующее утро несколько молодых людей из поселка, вооружившись дубинами и вилами, отправились в лес. Много часов они с трудом пробирались сквозь лесную чащу и колючий кустарник и вышли наконец в степь. Там след терялся.

Между тем поиски в прибрежной тине и в озере также не дали никаких результатов.

Эжени очень горевала. Она любила Мелани и была ее лучшей подругой. И вот вечером, когда Гаспар, измученный, возвращался из лесу, Эжени остановила его и стала расспрашивать о результатах поисков.

Впервые молодые люди говорили между собой о чем-то другом, кроме слоеных пирожных, печенья и пломбира. Поэтому Гаспар вернулся домой красный от волнения.

На другой день поиски возобновились, но потом мало-помалу их прекратили.

Как бывает всегда после больших драм, жизнь в поселке снова вошла в колею и Гаспар по-прежнему вздыхал у прилавка в кондитерской Колокэнта.

Две недели спустя исчезла еще одна семнадцатилетняя девушка — Софи Сабейон.

Жителей поселка охватил страх: какой-то таинственный злодей угрожал всем девушкам в окрестности.

Поиски Софи дали не больше результатов, чем поиски Мелани. Как и в первый раз, в лесной чаще нашли следы, похожие на те, что заметил тогда Гаспар, и эти следы тоже вели в степь.

На следующий день Гаспар вез в город большой воз с дровами. Погруженный в свои думы, молодой человек шел рядом с лошадью вдоль проселочной дороги с глубокими колеями, как вдруг услышал пронзительный крик.

В нескольких шагах от него, в самой глубокой колее, сидела израненная серая лягушка и тщетно пыталась выбраться на обочину дороги.

— Стой! — закричала лягушка. — Если твоя телега проедет еще немного, колеса раздавят меня.

Гаспар был слишком занят своими мыслями и не удивился, что лягушка заговорила человеческим языком; он машинально натянул вожжи — лошадь остановилась.

— Спасибо! — сказала лягушка. — А теперь перенеси меня, пожалуйста, на траву.

Молодой человек исполнил ее просьбу.

— Еще раз спасибо! Ты хороший парень. Фея болота вознаградит тебя за оказанную ей сегодня услугу.

Лягушка исчезла, и только тогда Гаспар понял необычность происшедшего. Тут же он пожалел, что не обратился к фее с какой-нибудь просьбой. У него было немало желаний, и одно — самое главное.

Вернувшись из города, Гаспар надел свой лучший костюм и пошел в кондитерскую. Эжени сидела за прилавком в полной растерянности.

— Это ужасно, господин Гаспар! — воскликнула она. — Сначала случилось несчастье с Мелани, потом — с Софи, а завтра настанет моя очередь!.. Что вы хотите купить сегодня? Папа только что приготовил миндальное печенье. Его нужно есть, пока оно свежее.

— Оно менее свежее, чем вы, мадемуазель, — пролепетал Гаспар, который явно не был мастером говорить комплименты.

Однако Эжени, по-видимому, польстили эти слова.

— Вам свесить полфунта печенья? — ласково спросила она.

Сказалось ли волнение, вызванное сегодняшним приключением, или подействовала сладкая атмосфера кондитерской, только Гаспар почувствовал прилив храбрости и решил объясниться с Эжени.

— Мадемуазель Колокэнт, хотите вы стать моей женой? — спросил он.

Эжени пожала плечами.

— Вы выбрали очень неудачное время для объяснений. Вы полагаете, что у меня сейчас нет более важных забот?

— А если я найду Мелани и Софи, вы позволите мне надеяться?

Девушка задумчиво взглянула на него.

— Если вы их найдете, мы вернемся к этому вопросу. А если во время ваших поисков вам удастся найти еще и богатство, это значительно облегчит вам переговоры с моим отцом.

С бьющимся сердцем унес Гаспар свое миндальное печенье.

Несколько вечеров подряд молодой человек бродил в лесных зарослях вокруг озера, прислушиваясь к каждому шороху. Светила великолепная луна, и в лунном свете четко выделялись очертания предметов.

Стояла тишина, нарушаемая только кваканьем лягушек; перепрыгивая с одной кувшинки на другую, они обменивались визитами вежливости.

После нескольких ночных прогулок усталый Гаспар стал менее внимательным. Однажды вечером, когда убывающая луна пряталась в облаках и вся природа располагала ко сну, Гаспар задремал на маленьком пляже, где впервые нашел подозрительные следы после похищения Мелани.

Проснулся он от сильного шума, в нос ему ударил неприятный запах.

Несмотря на темноту, Гаспар различил какую-то черную массу, высоко возвышавшуюся над ним. Он было вскочил, но в этот момент черное чудовище задвигалось и на Гаспара обрушился тяжелый удар; он не смог удержаться на ногах, ударился головой о ствол дерева и потерял сознание.

Рано утром Гаспар в довольно жалком состоянии добрался до поселка. Нос у него распух, под глазом сидел синяк, челюсть болела, все тело было в ссадинах. К несчастью, вышло так, что он проходил по площади как раз в тот момент, когда Эжени, особенно очаровательная в это свежее утро, поднимала ставни кондитерской.

Часто какой-нибудь пустяк, небольшая деталь может вызвать у девушки насмешку или, наоборот, сочувствие. Такой деталью на этот раз оказалась надетая набекрень шапка на разукрашенной синяками и ссадинами голове Гаспара. Эжени прыснула со смеху.

— Ты славно принарядился, дорогой! И в таком виде ты собираешься за мной ухаживать?

Влюбленный был так оскорблен, что бежал прочь без оглядки. Придя домой, он бросился на кровать, никому не рассказав о своих злоключениях.

Тем временем Эжени, раскладывая в витрине магазина слоеные пирожные с кремом, чувствовала угрызения совести. Она долго не могла успокоиться и вечером, закрыв лавку, побежала к сапожнику справиться о здоровье своего поклонника.

— Сын велел никого не пускать к нему, — ответил сапожник. — Думаю, что и вас он не захочет видеть.

Расстроенная девушка пошла обратно в кондитерскую.

Проходя по пустынной улочке, она вдруг почувствовала, как на ее плечо опустилась чья-то огромная рука. Потом ее с головой накрыли плащом, и она потеряла сознание.

Все совершилось так быстро, что никто ничего не заметил. Только старая глухая нищенка позже клялась, будто слышала оглушительный стук копыт дьявольской упряжки лошадей.

Гаспар узнал об исчезновении Эжени лишь через несколько дней; его отец счел за лучшее не сообщать ему об этом, так как состояние здоровья молодого человека еще не позволяло ему подняться с постели. Гаспар сначала пришел в ярость, потом впал в отчаяние. Как мог отец отпустить девушку домой одну, когда в поселке сейчас так беспокойно! Как мог он не предвидеть того, что произошло! Теперь упущенных дней не наверстать! Затем Гаспар заговорил о каких-то следах, о болоте, о черном силуэте. Слушая его, несчастный сапожник подумал, не привел ли удар по голове, который недавно получил его сын, к непоправимым для юноши последствиям.