Сказки левой и правой руки - Романова Ангелина

От автора

Самые добрые воспоминания детства связаны у меня с бабушкой Анютой. Она была замечательным человеком: добрым, отзывчивым, умным и очень трудолюбивым. Я помню её руки: крупные, узловатые, с твёрдыми ладошками, они никогда не лежали без дела. С раннего утра до позднего вечера руки трудились: готовили еду, стирали, вязали, пряли, шили, носили воду, дрова, детей… Они были очень сильные и ласковые, бабушкины руки.

А ещё они умели рождать сказку. Так мне, маленькой, тогда казалось. Потому что, когда бабушка начинала какую-нибудь работу, она не могла это делать молча, ведь кто-нибудь из внуков всегда оказывался рядом. Сказки, байки, пословицы вводили нас в мир, спокойно, без лишних поучений перетекали в наши души; напевный бабушкин говорок журчал целый день, как ручеёк, а вечером укачивал, навевая добрый сон.

Сказки бабушка знала разные. Мне казалось, что её правая рука собирает и раздаёт вокруг простые житейские сказки. Они учили общаться и жить с людьми в мире, творить добрые дела, вещи. Это были сказки «от земли», чаще игривые, весёлые или простодушные. Намёк в них был недалеко запрятан, лежал на поверхности. У левой руки сказки получались таинственные, волшебные, неземные, не всегда понятные, и уже значительно позже вдруг всплывал в голове их истинный смысл. Только став взрослой, я смогла оценить, какой клад мудрости находился рядом со мной в детстве.

Способность творить, придумывать сказки бабушка передала по наследству. Истории рождаются у меня «вдруг», ненароком, могут вырасти, как из семечка, из одного понравившегося слова. Когда я набираю свои «придумки» на компьютере, со стороны похоже, будто их творят мои руки. Получается, словно у моей бабушки: «сказки левой и правой руки»…

Глава 1. Сказки старого дивана

На своём месте

Большая светлая комната, ещё сохраняющая строительные запахи только что законченного ремонта, была мало заселена мебелью: дальний угол облюбовал пожилой диван, у двери сиял огромным зеркалом новенький шкаф-купе.

– Скорее бы хозяева пришли! – зевая, протянул шкаф, которому, видно, надоело долгое молчание. – Обожаю, когда на меня смотрят, любуются, восторгаются. Райская жизнь! Хорошее мне дело досталось – красоваться! Вчера вот люстру новую повесили, специально напротив моего зеркала. Я здесь только второй день, а потрясен таким вниманием!

Лежащий на диване сотовый телефон, услышав эти слова, хихикнул:

– Рано радуешься! Скоро твои полки хозяева до отказа вещами заполнят.

– Как ты смеешь такое говорить, выскочка! – возмутился шкаф. – Откуда ты знаешь?

В ответ телефон заёрзал на месте и замигал дисплеем:

– Я, да не знаю! Это моя работа – передавать информацию. Хочешь, сейчас же зайду в Интернет. Пик-пик-пик…вот я уже открываю поисковик. Вот, смотри – картинка, а под ней написано: шкаф предназначен для хранения вещей! Если не веришь, читай сам.

Услышав эти слова, зеркальный шкаф сильно расстроился. С минуту он ошарашенно молчал, а потом захныкал, заныл и задребезжал зеркальными створками:

– У-у-у! А-а-а! Мне же будет тяжело! О, если бы я знал, что всё будет так пло-о-охо! Хочу назад, в магазин! Нет, на мебельную фабрику! Или вообще…пусть я обратно стану деревом, берё-о-озой!

Молчавший до этого старый диван не выдержал:

– Ты чего, красавец? Мебели не так уж и плохо живется, – пропел он. – Каждый должен быть на своём месте. Не падай духом!

– Ой-ой-ой! – с новой силой взвыл шкаф-купе. – Не говори мне этого! Как только я вспомню вчерашний вечер – мне уже плохо становится! Как тебя топтал этот противный мальчишка! Прыгал, кувыркался, эти…сальто выделывал. А ты так жалобно скрипел!

Диван понимающе усмехнулся:

– Ну, что ты! Это же ребёнок! Он проделал только пару трюков – и то с разрешения родителей. Меня здесь очень любят.

Сотик тут же подтвердил:

– Точно-точно! Любят!

Но тут его дисплей опять ярко засветился, и телефон объявил не своим голосом:

– SMS-ка пришла!

А потом продолжил уже обычным:

– Это папочка сыночка разыскивает. Эх! Ни минуты покоя, круглосуточное дежурство.

– Неужели ты никогда не отдыхаешь?! – поразился шкаф.

– Редко. Только если отключат, и когда подзаряжаюсь, – ответил сотовый. – Что поделаешь, служба у меня такая! Всё тороплюсь, боюсь устареть, стать ненужным. Страшно подумать, что меня могут заменить на другую, более совершенную модель. В моей профессии это нередко случается.

– И что тогда будет? – робко спросил шкаф.

– Продадут или закинут на полку. А безделье для меня – смерть. Но это потом, а пока я в хорошей форме: продвинутый и очень самостоятельный. Сам сходил в Интернет, сам проверил электронную почту, сам послал SMS-ку. Пока хозяин не обнаруживает, сколько я потратил у него денег, я всё делаю сам!

– А когда обнаружит?

– Тогда наверняка отключат у меня пару функций, – вздохнул сотик. –Но это ерунда. Взрослые у меня на крючке, а мальчик – тем более. У него на первом месте – игры, потом – музыка, переписка.

– Музыка? – переспросил зеркальный шкаф. – А, знаю-знаю! Это то, что вчера ночью хозяин изображал. – Тут же засвистел, подражая. – Фюить, чпок-чпок. Фюить, сиу, пр-р-р, – И закончил басом – Хр-хр, бу-бу-бу. Удивительная аранжировка, не правда ли?

– Вот невежда! – не выдержал сотовый и засмеялся. – Это же обыкновенный храп! Вот у меня в памяти сто мелодий, на любой вкус. Хотите, включу? Ой! Уже не получится, разрядился, – И неутомимый сотовый надолго замолчал.

Незаметно подкрался вечер. Сначала за окном потемнели облака, стали синими и серьёзными. Потом они стали постепенно исчезать, растворяться в тускнеющем воздухе. И весь кусочек неба, окаймлённый оконной рамой, вскоре насупился, будто в него подлили скучной серой краски. Вскоре по подоконнику ритмично застучал дождь.

Шкаф попытался вглядываться в темноту, но ему это быстро надоело. Он услышал, как старый диван негромко скрипнул, потом вздохнул.

– Не спится? – обрадовался соседу шкаф.

– Я в это время никогда не сплю, – отозвался диван. – Ловлю интересные моменты.

– Что же тут интересного? – удивился шкаф. – Темнота, скучища.

– Я же не простой диван, а диван-сказочник. Это моё хобби, а может, и наследственность сказывается. Матушка берёза, из которой я сотворен, очень впечатлительная была натура. Вот и я: как услышу шёпот дождя или радуга в окне высветится – так сказка или история у меня и получится. Хозяева по вечерам по двое да по трое на мне сидят: книжки читают, уроки учат или разговаривают, дневными впечатлениями делятся. Место тут особенное, творческое. Вокруг мечты и мысли людские витают, а по ночам сны вьются. Я хозяев сказками одариваю, а они мне за это любовью платят.

– А ты не мог бы сейчас что-нибудь рассказать? – попросил шкаф.

– А почему бы нет? – согласился диван. – Слушай…

И начал свой рассказ.

Жила-была…

Жила-была жвачка. Ох, и заносчивая была! Ну, прямо самая главная, самая сладкая! Слаще конфеты! Нахвастается, а через минуту выплюнут её за ненадобностью: сладость-то кончится. Тьфу, пустышка!

А врушка! Наврёт с три короба: «Я летать умею!» Летает она – то на пол, то на стенку. А упрямая какая! Ну, никакого сладу с ней не было. В волосы девчонке попала и сидела там, дразнилась, язык высовывала: «А не вытащите меня, вот!» С трудом, но отодрали. А ей опять неймётся. К стулу приклеилась и ждала, злорадно посмеиваясь, когда на неё сядут. Ну, сели. Ну, джинсы испачкали. Чего хорошего? А она, вредина, радуется и кривляется: «Это пятно – моя именная печать: гербовая, три степени защиты». Это уж точно – тремя моющими средствами отстирывали. Ничего, отстирали!