Марк Твен - Умер ли Шейкспир?

Умер ли Шейкспир?

Марк Твен

© Марк Твен, 2016

© Кирилл Шатилов, перевод, 2016

© Кирилл Шатилов, фотографии, 2016

© Кирилл Шатилов, иллюстрации, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Если на клетке слона прочтёшь надпись «буйвол», не верь глазам своим.

Зри в корень!

Родился всенародно почитаемый на Руси лирик и острослов Козьма Петрович Прутков 11 апреля не то 1803, не то 1801 года в деревне Тентелевой неподалеку от города Сольвычегорска, что в нынешнем Котласском районе Архангельской области. Имел хуторок вблизи железнодорожной станции Саблино. Уже сделавшись известным литератором, опубликовал рукописи деда, озаглавив их «Исторические материалы Федота Кузьмича Пруткова», в предисловии к которым пояснил: «Весь мой род занимался литературою». Отец писателя, Пётр Федотыч, действительно, даже оперетту сочинил – «Черепослов, сиречь Френолог». Женой на 25 году его жизни стала Антонина Платоновна Проклеветанова, с которой он прижил множество детей, из коих в живых осталось 4 дочери и 6 сыновей. Проживал в Петербурге в казённой – восемнадцатикомнатной – квартире в доме №28 на улице Казанской. Служил недалеко – в Пробирной Палатке Горного департамента министерства финансов. Умер там же, в Петербурге, 13 января 1863 года в 2 часа и три четверти.

Кроме приведённых в эпиграфе изречений, Козьма Прутков является автором расхожих мудростей, которые многими сегодня воспринимаются народными: «Не объять необъятное», «Бди»!, «Единожды солгавши, кто тебе поверит», «Хочешь быть счастливым, будь им», «Что имеем, не храним, потерявши – плачем», «Век живи, век учись» и т. д. и т. п.

И всё было бы хорошо, и в дом 28 по Казанской улице сегодня стояли бы очереди туристов, как в дом Шейкспира в Стратфорде-на-Эйвоне, и диссертации бы по его творчеству писали, и фильмы бы о нём снимали, и чего бы только ни делали, если бы Козьма Петрович Прутков не был бы… литературной маской. Не существовало такого. Не родился, не жил и не умер. А был просто-напросто придуман талантом таких литераторов, как Алексей Константинович Толстой, рано умерший штабс-капитан Александр Аммосов да три брата Жемчужниковы – Алексей, Владимир и Александр.

Если бы вышеупомянутые шутники и пародисты (а образ Пруткова замышлялся ими как пародия на тупость тогдашнего… всегдашнего… напыщенного чиновничества) промолчали и не признались в своём долгом и весьма плодовитом розыгрыше ни о чём, как всегда, не подозревающей публики, кто знает, возможно, на небосводе русской литературы до сих пор горела, не затухая, звезда по имени Козьма Петрович, а наши с вами дети так же скудно и неряшливо знакомились с его творчеством, как знакомятся они сегодня с творчеством Пушкина, Лермонтова и Толстого.

На «литературную маску» Пруткова я отвлёкся, разумеется, неспроста, а лишь затем, чтобы подвести вас, любознательный читатель, к вопросу «А был ли Шейкспир?» или, как задал его Марк Твен – «Умер ли Шейкспир?».

Автор «Тома Сойера», «Гекльберри Финна», «Принца и нищего», полагаю, в отдельном представлении не нуждается. Иначе вы бы сейчас не держали в руках эту книгу. Другое дело, одно из его последних произведений (фактически, последнее опубликованное при жизни), посвящённое весьма важной в мировой литературе загадке: кто же на самом деле писал знаменитые драмы и сонеты, и чьё имя чаще всего оказывалось на обложках вышедших из печати произведений в виде SHAKE-SPEARE или даже SHAKESPEARES. Своими размышлениями по этому поводу я поделюсь с вами в Приложении.

Обложка прижизненного издания «Умер ли Шейкспир?», 1909

Что же касается Марка Твена, то он в своём эссе чётко следует одной из главных заповедей Козьмы Пруткова – зрить в корень. Если у вас до сих пор были хоть малейшие сомнения по поводу правоты или ошибочности сторонников теории происхождения Уильяма Шейкспира из Стратфорда-на-Эйвоне, то по прочтении этой книги вы вместе с её авторами неминуемо придёте к выводу, что «тот самый» Шейкспир автором почитаемых во всём англоязычном, и не только, мире произведений быть не мог ну никак.

Я не стану навязывать вам собственного мнения по поводу того, кто же на самом деле мог скрываться под «литературной маской» Шейкспира, тем более что я сторонник не одного автора, а нескольких, что объясняет и многогранность таланта, и эрудицию, и различия в стиле. Обращу ваше внимание лишь на основные моменты настоящего издания, чтобы упросить понимание некоторых существенных, на мой взгляд, деталей.

Во-первых, вы уже наверняка заметили, что фамилию знаменитого англичанина я пишу не в общепризнанной у нас манере – Шекспир, а так, как её принято произносить во всём англоязычном сообществе – Шейкспир. Для меня (и для установления истины) это принципиально, поскольку Шекспиром (а если быть совсем точным, то Шакспиром) звался как раз тот ростовщик, которого канонизировали в Стратфорде. Его фамилия в разных вариантах написания выглядела так: Shakp, Shaksper, Shakspe, Shakspere, Shakspere, Shakspeare. Автором же издававшихся книг указывался человек по фамилии Shakespeare, то есть Потрясающий (shake) Копьём (spear). Каковой («потрясающей копьём») была и Афина Паллада, чей образ в литературе Англии XVI века олицетворял столь угнетаемое королевой Елизаветой свободомыслие. В любом случае фамилия Shakespeare читается «Шейкспир». Тот, кто впервые в русской традиции перевёл её без «и-краткого», вольно или невольно подыграл нынешним владельцам дома-музея в Стратфорде и прочим алчным мифотворцам.

Поэтому всякий раз, когда Марк Твен упоминает реального персонажа, никем при жизни не известного и оставившего после себя лишь несколько корявых подписей, я перевожу его фамилию Шекспир. Когда же речь идёт о настоящих авторах сонетов, «Гамлета», «Трагедии Ромео и Джульетты» и т.п., вы будете читать правильную транскрипцию – Шейкспир.

Во-вторых, в это издание я включил интересную и познавательную во всех отношениях статью ныне здравствующего профессора Джеймса Норвуда1, который любезно дал на то своё согласие и с которым меня познакомил президент Оксфордского общества Шейкспира (Shakespeare Oxford Fellowship) Том Реньер (Tom Regnier), практикующий адвокат из Южной Флориды, много лет посвятивший вопросу авторства шейкспировских произведений. Его выступления (а он человек крайне деятельный) вы можете сами при желании найти и послушать в интернете. Материал этот не только проливает дополнительный свет на личность любимого нами с детства Марка Твена, но и далеко не лишний раз даёт понять, что сегодня во всём мире думающие люди постепенно просыпаются и всё более настойчиво начинают задаваться вопросами, которые рано или поздно разрушат очень нужные кому-то догмы, сковывающие наше мировоззрение, а вместе с ним – наши самоценные жизни и судьбы.

Читайте и думайте.

Умер ли Шейкспир?

Глава 1

В далёком будущем среди кип неопубликованных рукописей, составляющих эту мою внушительную автобиографию и дневник, то тут то там обнаружатся некоторые главы, касающиеся «Претендентов», претендентов печально знаменитых в истории: претендент – Сатана, претендент – золотой телец, претендент «х3оросанский пророк под вуалью», претендент – Людовик XVII, претендент – Уильям Шейкспир2, претендент – Артур Ортон, претендент – Мэри Бэйкер Эдди – и все прочие. Выдающиеся претенденты, удачливые претенденты, претенденты проигравшие, королевские претенденты, претенденты-плебеи, претенденты-показушники, мелочные претенденты, претенденты почитаемые, претенденты презираемые, мерцающие подобно звёздам то здесь, то тут, то вон там среди дымки истории, легенд и преданий… о, вся эта шатия-братия облачёна в тайну и романтику, а мы читаем о них с глубоким интересом и обсуждаем с нежным сочувствием или со злобным негодованием в зависимости от того, к чьей стороне примыкаем. С человечеством так было всегда. Не попадалось ещё такого Претендента, который не был бы выслушан или который не смог бы собрать восторженную поддержку вне зависимости от того, насколько необоснованными и откровенно недостоверными были его притязания. Утверждение Артура Ортона о том, будто он и есть оживший исчезнувший баронет Тичборн было столь же беспочвенно, как слова миссис Эдди, мол, она написала «Науку и здоровье» под диктовку Божества; однако в Англии Ортон почти сорок лет назад имел огромную армию поклонников и безнадёжных сторонников, многие из которых тупо остаются при своём мнении после того, как их жирного божка уличили в жульничестве и посадили в тюрьму за лжесвидетельство, а сегодняшние последователи миссис Эдди не только бесчисленны, но и ежедневно продолжают прирастать количеством и энтузиазмом. Среди поборников Ортона было немало тонких и образованных умов, у миссис Эдди таковые наблюдаются изначально. Её церковь изобилует подобными личностями подстать любой другой церкви. Претенденты всегда могут рассчитывать на сторонников, и неважно, кто они и чего требуют, неважно, есть у них документы или нет. Так было всегда. Если вслушаться в бездну веков, из глубин давно исчезнувшего прошлого всё ещё донесутся многочисленные крики в поддержку Перкина Уорбека3 и Ламберта Симнела4.