Антология - Живой Есенин

Живой Есенин. Антология

Сост. П.Фокин

© Ройзман М., 1973

© Фокин П., состав, предисловие, комментарии, 2005

Защиту интеллектуальной собственности и прав издательской группы «Амфора» осуществляет юридическая компания «Усков и Партнеры»

Сергей Есенин под перекрестным огнем воспоминаний

Товарищ Есенина, почти его ровесник, Рюрик Ивнев свою первую книгу стихов назвал пафосно – «Самосожжение». Было это в далеком 1913 году.

Он умер в 1981-м, не дожив недели до своего 90-летия.

Ядовитый Вадим Шершеневич писал о нем (в середине 1930-х!): «Рюрик ни холоден, ни тепел. Рюрик зябок».

Есенина представить девяностолетним невозможно. Даже шестидесятилетним.

И дело не только в стереотипе восприятия есенинского образа. Вечно молодого… Просто так, как он жил, долго жить нельзя.

Всего за десять лет – с 1915-го по 1925-й, где мировая война, революция, разруха, голод, гражданская война, —

им написаны сотни гениальных стихов;

издано более десятка книг;

проведено бессчетное количество поэтических вечеров и встреч;

исхожены-изъезжены десятки тысяч верст: Константиново Рязанской губернии, Москва, Петербург, Вологда, Соловецкие острова, Харьков, Ростов-на-Дону, Новочеркасск, Таганрог, Кисловодск, Пятигорск, Баку, Тифлис, Самара, Ташкент, Самарканд, Кенигсберг, Берлин, Дюссельдорф, Остенде, Париж, Венеция, Нью-Йорк, Чикаго, Бостон, Луисвилль, Канзас-Сити, Мемфис, Детройт, Балтимор, Филадельфия, Кливленд;

три зарегистрированных брака: с Зинаидой Райх (1917– 1921); с Айседорой Дункан (1922–1923); с С. А. Толстой (1925);

два гражданских брака: с А. Изрядновой (1913–1914); с Г. Бениславской (1923–1924);

четверо детей: Юрий (1915, от А. Изрядновой); Татьяна и Константин (1918 и 1920, оба – от З. Райх); Александр (1924, от Н. Вольпин);

непрерывная цепь друзей, знакомых, поклонников.

И – вечная борьба за первенство. Подлинно – самосожжение!

Да и характер – не подарок. Честолюбие непомерное. Животный эгоизм. Азартность, цинизм, жестокость. И вместе с тем – жажда любви, совестливость, щедрость. Ум живой и подвижный.

Неприкаянная душа.

Благодатная почва для сплетен, пересудов, анекдотов.

Заманчивый персонаж для романов, пьес, кинофильмов.

Миф о Сергее Есенине стал складываться еще при его жизни. Он и сам постарался для этого. Анатолий Мариенгоф вспоминал, как Есенин наставлял его в искусстве пиара: «Трудно тебе будет, Толя, в лаковых ботинках и с пробором волосок к волоску. Как можно без поэтической рассеянности? Разве витают под облаками в брюках из-под утюга! Кто этому поверит? Вот смотри – Белый. И волос уже седой, и лысина величиною с вольфовского однотомного Пушкина, а перед кухаркой своей, что исподники ему стирает, и то вдохновенным ходит. А еще очень невредно прикинуться дурачком. Шибко у нас дурачка любят… Знаешь, и сапог-то я никогда в жизни таких рыжих не носил, и поддевки такой задрипанной, в какой перед ними (петербургскими знаменитостями. – П. Ф.) предстал. Говорил им, что еду бочки в Ригу катать. Жрать, мол, нечего. А в Петербург на денек, на два, пока партия моя грузчиков подберется. А какие там бочки – за мировой славой в Санкт-Петербург приехал, за бронзовым монументом…»

Так в образе простачка-самородка и взошел на Парнас Серебряного века. И после, когда пленил своими голубыми глазами питерский салон и богему, не уставал играть, выдумывать себе роли. Вот он – крестьянский сын, лирическое «я» русского народа, в венке из васильков и со снопиком ржи в руках… А вот – русский денди, лидер имажинизма, в цилиндре и дорогом пальто… Вот – пьяный хулиган, певец Москвы кабацкой… Новый романтик – в пушкинской пелерине и с тростью… Муж Айседоры Дункан… Родственник Льва Толстого… Успешный нэпман, «хозяин» книжной лавки и поэтического кафе, сорящий деньгами направо и налево… Лишний человек, скиталец… Певец страны советской…

Первые мемуары о Есенине стали появляться в печати чуть ли не на следующий день после его смерти. Литератор Иван Евдокимов в день похорон Есенина записал в дневнике: «Вчера видел его в Доме печати в гробу. Лицо его было отвратительно. Это обаятельное лицо, вызывавшее к себе любовь, стало отвратительным. Смотреть было дико и больно. Довольно долго я смотрел на него, присмотрелся, оно стало приятнее, но, но – все же оно было ужасно. И вот уже несколько дней живешь под этим гипнозом – „Есенин, Есенин, Есенин“. Пишут в газетах (мало пишут, заняты все съездом РКП). Пытаюсь объяснить смерть – почему этот земной счастливец, первый поэт нашей гигантской страны, общий любимец, красивый, прекрасный, заласканный женской и мужской любовью, с поднимающеюся все выше и выше славой, вдруг так внезапно кончает свою жизнь? Ведь было же внешне вполне земное счастье! Вскрытие дало нормальный мозг. Кончил с собой, будучи трезвым. И всего-навсего прожил 31 год. Пытаются объяснить смерть – и не могут, и пишут жалкие слова. Тысячи друзей, а на поверку оказывается – ни один человек не знал его. И он унес какую-то тайну… Милый, очаровательный поэт! Могучее лирическое дарование! В России больше не осталось равного. Пока не стерлись в памяти все кусочки воспоминаний о нем, надо в ближайшее время записать».

Трагический финал есенинской жизни, за которой наблюдала вся Россия, вызвал колоссальный интерес к его личности. И, как следствие, небывалый спрос на литературу о нем. Создавалась она, как видно со слов Евдокимова – инициатора первого сборника воспоминаний о Есенине, по горячим следам, часто без проверки фактов и уточнения дат, со слов и по слухам. Под напором эмоций и неостывших впечатлений. При всей ценности этих свидетельств, они порой лишь отдаляют читателя от истинного образа поэта. Как писал сам Есенин, «лицом к лицу лица не увидать. // Большое видится на расстоянии».

Любовь к розыгрышу, театральность поведения, многоликость Есенина сыграли с ним злую шутку. Многие мемуаристы знали и видели лишь одну-две маски поэта, редко кому удавалось застать его «вне образа», да и тогда не всякому было доступно проникнуть в эту потаенную душу. Лирический герой часто помогал заполнить лакуны, но ведь и лирический герой Есенина – многолик. Подлинное лицо поэта – во всей полноте его поэтического мира, богатого, сложного, драматичного, исполненного психологизма и динамики. Тут нужен труд немалый. А вот анекдотец о великом человеке всегда рассказать приятно, и ведь – не соврать при этом! А то и соврать. И такое бывало.

Болезненно и остро реагировали на подобные «воспоминания» те, кто знал Есенина близко в течение многих лет. Первым на них откликнулся Анатолий Мариенгоф (1897–1962), написавший книгу с программным названием – «Роман без вранья». Она вышла в Ленинграде в издательстве «Прибой» (1927).