Мирон Хергиани - Тигр скал

Минута следовала за минутой, а мы, обессиленные, все так же валялись на снегу, но, зная, что здесь оставаться нам нельзя, один за другим поднима­лись на ноги...

Чарльз Эванс

...Промчатся годы, пройдут столетия... И седовласый старец будет сказывать древние предания:

Вначале был Беткил.

После Беткила был Чорла.

После Чорла — Муратби Киболани...

...Алеша и Гио.

...Бекну и Чичико, Габриэл и Годжи, Максиме и Бесарион...

И было два Михаила Хергиани: Михаил Младший и Михаил Тигр скал.

Они были охотниками и скалолазами Львиного ущелья, рыцарями гор и вершин заоблачных, им сопри­частными.

И потом было...

Его знал весь мир как мужественнейшего альпи­ниста, удивительного духа гор, в журналах и газетах крупным шрифтом печатались репортажи и очерки с броскими заголовками: «Тигр скал из Грузии», «Чело­век-чудо»...

Множество легенд ходило о Михаиле. Говорили, будто господь бог наделил его даром проникать в сокровенные тайны горных недр и предсказывать пого­ду. Еще говорили, что если он одним только пальцем зацепится за голый выступ скалы, целую неделю про­висит над пропастью и не издаст стона. Чего только не говорили о Тигре скал!..

А в действительности был он обыкновенный человек. Человек со своими каждодневными заботами и радос­тями.

В  Местийском   районе,   где  он  родился  и   вырос, родные  и  близкие  называли  его  разными   именами: Чхвимлиан, Минаан, Михаил, Миша...

С детства отличали его свойственные горцам сте­пенность и простота, чувство собственного достоинства и трудолюбие. Он был глубоко убежден, что всякая слава и всякий успех добываются трудом.

— Делам нет конца,— говорил он,— едва успева­ешь закончить одно, как зовет другое. Мечты, как вер­шины, как звенья цепи, связаны друг с другом и вле­кут, влекут тебя ввысь, к небесам...

Он удивлялся славе, окружавшей его:

— По-моему, тому, кто по-настоящему любит свое дело, эта шумиха совершенно не нужна...

Когда спрашивали, почему он так привязан к го­рам, он отвечал так: человек, рожденный в Сванэти, многим обязан горам... Не зря говорили наши предки: «Здесь горы — все, горы тебя защищают, горы кормят тебя и закаляют». Постепенно, исподволь, привыкаешь к ним, свыкаешься — и вот уже не можешь без них жить, не можешь от них оторваться. Горы становятся любимыми и близкими, как родитель, горы пускают корни в душу так же, как дерево пускает корни в землю.

Порой он щурил свои голубые, как вечные льды, глаза, и его опаленное горным солнцем, обожженное горными ветрами чеканное лицо замирало в напряже­нии — будто сейчас вот он перепрыгнет расщелину. Потом легкая, едва заметная улыбка, словно солнечный луч, освещала его черты. Он вспоминал свое детство, свои первые шаги.

...Дедушка Антон был прославленный охотник. И как все охотники, знал множество старинных преданий и легенд. Сколько их рассказывал Антон Михаилу — маленькому Минаани: про дэвов, про каджей и мзэчабуки — солнечных юношей!

Некоторые из них запомнились особенно хорошо. Например, история Беткила.

— ...Кто были первые скалолазы? — спросил я однажды деда.

Он поглядел на меня улыбчивыми глазами, помол­чал, потом перевел взгляд куда-то в сторону, вздохнул и заговорил:

— Много их было, первых... все хорошие охотники были и скалолазы, но самый мужественный и бесстраш­ный был Беткил. Потому-то о нем сложили легенду.

Отважного охотника полюбила богиня охоты и по­кровительница зверей Дали. В знак вечной верности она подарила ему свое ожерелье. Но Беткил нарушил данное ей слово и ожерелье богини надел на шею своей невесте.

Прошло время. Однажды на сельской площади со­бралась молодежь. Юноши пели и плясали, Беткил тоже был среди них. Царило общее веселье.

Внезапно в круг вбежала самка белого тура — шуни и, скользнув меж танцующих, исчезла так же внезапно, как и появилась. Ничего подобного никто никогда не видал и не слыхал. Все всполошились. Старики говорили: это либо доброе предзнаменование, либо знак грядущего несчастья. Кто-то должен был! последовать за белой шуни, но кто окажется таким смелым и отважным?

— Кто? Да Беткил, конечно! Беткил бросится вслед за белой шуни!.. Беткил... Беткил... -

Беткил подтянул на икрах пачичи, завязал покрепче тесемки кожаных бандули, взял свое ружье и отпра­вился по следу белой шуни. К Черным скалам привел след, заманил во владения Дали. И вдруг перед остол­беневшим Беткилом предстала она сама, Дали. Богиня потребовала назад подаренное ожерелье. А где ему бы­ло взять то янтарное ожерелье?

Соврал он, оказывается, обманул богиню — оже­релье, говорит, дома у меня, лежит в изголовье. Только Дали-то всеведущая и всевидящая — что мог скрыть от нее охотник?

— Ступай и отныне живи с той правдой, которую говоришь мне сейчас,— со слезами на глазах ответила Беткилу Дали и в мгновение ока исчезла.

Тьма опустилась на мир. Под ногой Беткила обломился кусок скалы. Отважный охотник повис над пропастью на одной руке и одной ноге.

К утру вся деревня прослышала о беде. Весь народ собрался у подножия Черной скалы. Каждый хотел помочь славному Беткилу, но кто бы отважился вска­рабкаться на Черную скалу? Кто бы взобрался на ее острые уступы? Люди плакали, протягивали руки к Беткилу, молили всевышнего смилостивиться, не гу­бить его...

Беткил собрал все свое мужество и громко, бодрым голосом крикнул односельчанам:

— Пусть спляшет моя невеста, хочу в последний раз насладиться ее пляской!

Тотчас образовали круг, и невеста Беткила сплясала свой танец.

Во второй раз крикнул Беткил:

— А теперь сестра моя пусть меня оплачет, хочу в последний раз услышать ее голос!

Маленькая девочка вышла в середину круга, села на обломок скалы и стала причитать. Какой скорб­ный, надрывающий сердце голос оказался у сестры Бет­кила!

И в третий раз крикнул Беткил:

— А теперь хочу, чтобы весь народ плясал, на пляску всей моей деревни поглядеть хочу!

Мужчины взялись за руки и сплясали «шинаворгили». Рослые, крепкие, мужественные, в белых вой­лочных шапках, они были подстать белым башням родной деревни... Держась за руки и слегка раскачи­ваясь в ритм мелодии, пели стройно, приглушенными голосами.

— Хэ-э... хэ-э-эй! — в последний раз изо всей мочи крикнул Беткил.

Горы и скалы подхватили клич, перебрасывая от склона к склону, унесли кверху, к высоким вершинам, и затеряли и неприступных теснинах.

И поныне в горах раздастся порой неясный стран­ный стон — то стон души отважного Беткила, который согрешил перед Дали, изменил ей и был так страшно наказан,— закончил сказ Антон.