Михаил Черейский - Дракон с гарниром, двоечник-отличник и другие истории про маменькиного сынка Страница 11

Ничего не могу сказать о медицинских познаниях доктора Шапиро (хотя раз пришлось иметь с ним дело, о чем еще будет рассказано), а человек он был симпатичный, большой юморист и знаток бесчисленных еврейских анекдотов. Но рассказывал их далеко не всем и каждого нового потенциального слушателя высоко ценил. Папиному приглашению на новоселье он очень обрадовался — это давало повод, несмотря на разницу в званиях, завязать дружбу с в меру интеллигентной ленинградской семьей, да еще и пригодной для выслушивания еврейских анекдотов! Наличие у него дочки Мариночки одного со мной возраста тоже сыграло роль в этом сближении.

Кроме дивинженера, дивврача и Малькова, были приглашены папины коллеги по командованию батальоном: начштаба, замполит и зам по строевой (а папа, напоминаю, был зампотех), а также подчиненные папе инженеры и еще кто-то. Всего уселось за нашим столом (он, к счастью, был раздвижным) человек двадцать.

Пять источников для сытых летчиков

Прежде чем начну описывать наш новосельный стол, стоит рассказать, как мы вообще питались в Воздвиженке. Но еще прежде этого — о том, почему в моих записках так много внимания уделяется еде. Тому есть две причины. Субъективная — люблю хорошо покушать и поделиться с хорошими людьми впечатлениями от этого. Объективная — в описываемое время, да и в течение всей советской эпохи, еда и продукты питания занимали важнейшее место в повседневной жизни и в сознании людей. Вся жизнь проходила в борьбе за еду. Менее удачливые непрерывно боролись просто за то, чтобы поесть. Более удачливые — за то, чтобы поесть вдоволь и повкуснее. Даже на самом верху категория продуктового пайка и прикрепление к тому или иному продовольственному распределителю были предметом вожделений, волнений и интриг. Когда офицерские семьи обсуждали, где бы поселиться после ухода в запас, мало кого волновали климат, архитектурные красоты и культурная атмосфера того или иного города. Первым и важнейшим вопросом было: по какой категории снабжается.

В этом отношении наша Воздвиженка, как и подобные ей гарнизонные городки, была своеобразным местом. Вокруг в городках и поселках (о деревнях не говорю) жили люди, приобретавшие дневное пропитание в государственных магазинах (райпо, продмагах, ОРСах) и частично на жалких местных базарчиках, где несколько теток продавали сметану, творог и пучки морковки. У многих были огороды, дававшие картошку, огурцы и зелень. Был близко лес — тащили оттуда грибы и дикие ягоды.

Другое дело у нас. Офицеры и их семьи получали продовольствие из разнообразнейших источников.

1. Посреди гарнизона стоял магазин Военторга, в котором покупался хлеб, подсолнечное масло, сахар, крупы и тому подобные базовые продукты. Там же на полках тоскливо ожидали оригиналов-любителей шампанское хабаровского разлива, ликеры «Южный» и «Шартрез» и дорогущие крымские портвейны «Южнобережный», «Коктебель» и «Массандра». Ликер «Южный» был желтого цвета с цитрусовым вкусом, вроде мандаринового, но сложнее. На этикетке красовался какой-то курортный пейзаж с пальмами.

2. Все офицеры получали пайки, состав которых определялся воинским званием. Когда папу произвели в майоры, мы тут же начали снабжаться заметно вкуснее: вместо полукопченой колбасы — копченая, вместо кильки в томате — шпроты, вместо печенья местной фабрики — продукция московского «Красного Октября».

3. Поскольку большинство были летчиками, они получали дополнительный «летно-подъемный» паек. Он выдавался и тем не-летчикам, кому по службе иногда приходилось подниматься в воздух. Папа это делал пару раз в месяц для «облетывания» и калибровки радиолокационной аппаратуры. Иногда целую неделю летал каждый день. Мама по этому поводу переживала и при каждом папином полете — а они иногда бывали многочасовыми — места себе не находила. А мне нравилось, что папа летает. Во-первых, в отличие от всяких нелетающих авиаторов, на его кителе гордо красовалась такая же серебристая птичка, как и у любого бортинженера — а они считались настоящими летчиками, наравне с пилотами. Во-вторых, после каждых нескольких полетов у нас дома появлялась большая коробка с этим самым летно-подъемным пайком, и оттуда извлекались всякие вкусности: шоколад «Золотой якорь», зефир «Бело-розовый», конфеты «Вишня в шоколаде» — все отборного качества, производства московских и ленинградских фабрик. Ну, еще вологодское масло, твердокопченая колбаса «Советская», копченая севрюга и окорок в жестяных банках, а также коньяк КВ и «Рижский бальзам» в маленьких керамических бутылочках — но эта дребедень меня мало интересовала. Зато хоть как-то примиряла маму с папиными полетами. Летно-подъемные пайки доставлялись к нам самолетами откуда-то издалека, чуть ли не из самой Москвы. Помногу летавшие молодые летчики накапливали целые ящики супердефицитных деликатесов, и кто отправлял их посылками родным «на Запад» (так у нас именовалась европейская часть СССР), а кто брал с собой на выходные в Ворошилов или Владивосток. И никакие моряки и тем более чумазые танкисты не могли конкурировать с нашими лейтенантами и старлеями по части романтической привлекательности для тамошних девиц и дамочек.

4. Иногда воздвиженские хозяйки совершали коллективные выезды в окрестные продмаги. Там частенько не было самых основных продуктов типа соли или муки, но зато полки были заставлены не пользующимися спросом у местного населения китайскими продуктами: куриной тушенкой «Великая стена», консервированными ананасами, отборными мандаринами и неописуемой красоты красными яблоками — каждое завернуто в отдельную бумажку. Попадались и совсем невиданные для советского человека яства вроде маринованных побегов молодого бамбука и консервов из кальмаров и осьминогов. Мама, наверное, была единственной, кто эту экзотику иногда покупал, к великому недоумению приятельниц.

5. Почти у всех семей были родственники «на Западе», в основном почему-то на Украине. Оттуда регулярно прибывали к ним посылки с салом, всякими вареньями и соленьями. Нам тоже бабушка и дедушка присылали из Ленинграда посылки, но преимущественно со всякой полезной для ребенка — для меня то есть — гадостью: манной крупой, рыбьим жиром, сушеным шиповником и горчичным порошком. Чтобы горчицу делать, думаете? Фига с два! Для горячих горчичных ванночек для ног, когда я простужусь. Тьфу!

Нарисовав общую картину продовольственной ситуации в нашем городке, перейду теперь к ее частному воплощению в ходе столь тщательно спланированного новоселья.

Что главное на праздничном русском столе, а тем более на офицерском? Конечно же выпивка. Затем по степени важности следует закуска к выпивке, потом горячие блюда, а уж всякие там десерты мало кому интересны — да и не все до них добираются во вменяемом состоянии. Вот в таком порядке и буду описывать.