Моисей Радовский - Александр Попов Страница 37

Указав далее на трудности, которые встречались на пути быстродействующей телеграфии на сверхдальние расстояния и что эти трудности еще в большей степени возникают в области телефонии, докладчик заметил, что «в настоящее время ни один электрик не сомневается в том, что телефонная передача через океан будет осуществлена»[426]. Это действительно случилось, правда, после длительных и упорных изысканий.

Как ни велики были достижения в области проволочной связи, но на очереди была уже проблема связи беспроволочной, и творческая мысль в этом отношении работала в разных направлениях. Одним из способов было предложение В. Присса (о нем речь будет впереди) воспользоваться электромагнитной индукцией, возникающей между параллельными телеграфными проводами. Присс выступил на конгрессе с докладом «Сигнализация чрез пространство посредством электромагнитных колебаний»[427]. Хотя автору и удалось получить некоторые результаты, но более глубокое изучение теории и начавшиеся вскоре опыты по передаче сигналов с помощью радиоволн, или, как тогда говорили, волн Герца, воочию показали, что путь, по которому пошел английский электрик, не мог привести к желанной цели.

На Всемирной выставке в Чикаго демонстрировались и другие уже реальные достижения в области связи. Наибольший интерес представлял фототелеграфный аппарат или, как он тогда назывался, телеаутограф, изобретенный И. Греем. Попов внимательно изучал этот аппарат и по возвращении в Россию выступил 12 октября 1893 года в Физическом отделении РФХО с сообщением об этом изобретении. В протоколе записано: «А. С. Попов сообщает о телеаутографе. Прибор этот служит для передачи на расстояние не только смысла письма, но и почерка, которым оно написано. Докладчик излагает идею устройства прибора, виденного им на выставке в Чикаго, и показывает результат его передачи»[428].

Это сообщение убедительно свидетельствует о том, что задолго до 1895 года Попов глубоко интересовался проблемами передачи сигналов на расстояние. Самостоятельные изыскания он проводил в той области физики, развитие которой логически привело к изобретению беспроволочного телеграфа.

Глава седьмая

ПРЕДШЕСТВЕННИКИ ПОПОВА

Великие открытия и изобретения при ближайшем знакомстве с ними представляются столь же простыми, сколь и гениальными. Нередко об авторе исключительно важного достижения в науке или технике говорят: надо быть поистине гениальным, чтобы додуматься до такой простой вещи. Однако внимательное изучение истории знаний убеждает в том, что научные открытия и технические изобретения редко бывают результатом внезапного вдохновения. Обычно ученый и изобретатель приходят к новым успехам лишь в результате длительных и упорных систематических исканий, если, конечно, исследователь не находит случайно то, чего он не искал, как это было, например, с открытием Г.-Х. Эрстедом отклонения магнитной стрелки электрическим током[429].

Одно из величайших открытий в истории учения об электричестве — электромагнитная индукция — было сделано Майклом Фарадеем[430] в результате долголетних экспериментов, которые он производил намеренно с целью найти явление, обратное тому, которое было обнаружено Эрстедом и заключалось в магнитном действии электрического тока или, как формулировал Фарадей в своем дневнике поставленную перед собой задачу, превращении магнетизма в электричество.

Открытием электромагнитной индукции Фарадей заложил основы современной электротехники. Сам он изобрел прототип электромагнитного генератора[431], сделавшего возможным возбуждать электрический ток почти везде, где имеется источник механической энергии и соответствующий электромеханический преобразователь. На принципе преобразования механической энергии в электрическую потом возникла электрификация промышленности, транспорта, сельского хозяйства и все разнообразное применение энергии электрического тока, так широко используемое в наши дни.

Наряду с небывалыми экспериментальными способностями Фарадей вошел в историю науки своими необычайно глубокими естественно-научными представлениями. Они совершили полный переворот во взглядах ученых на электрические явления. Учение Фарадея о магнитных и электрических силовых линиях оказалось исключительно плодотворным. Оно послужило тем основанием, на котором Джеймс Клерк Максвелл[432] математически доказал необходимость образования свободных электрических волн.

Как выяснилось впоследствии, сам Фарадей еще в 1832 году был близок к тому, что восторжествовало в науке лишь более полувека спустя. Сравнительно недавно было опубликовано письмо Фарадея Королевскому обществу[433]. Письмо было сопровождено следующей надписью на конверте: «Новые воззрения, подлежащие в настоящее время хранению в запечатанном конверте в архивах Королевского общества». Текст письма гласит:

«…Некоторые результаты исследований, описанных в двух статьях под заглавием „Экспериментальные работы с электричеством“, недавно прочтенные в Королевском обществе[434], и вопросы, вытекающие из них в связи с другими взглядами и опытами, привели меня к заключению, что на распространение магнитного действия требуется время, т. е. при воздействии одного магнита на другой отдаленный магнит или кусок железа влияющая причина (которую я позволю себе назвать магнетизмом) распространяется от магнитных тел постепенно и для своего распространения требует определенного времени, которое, очевидно, скажется весьма значительным. Я полагаю также, что электрическая индукция распространяется точно таким же образом. Я полагаю, что распространение магнитных сил от магнитного полюса похоже на колебания взволнованной водной поверхности или же на звуковые колебания частиц воздуха, т. е. я намерен приложить теорию колебаний к магнитным явлениям, как это сделано по отношению к звуку и является наиболее вероятным объяснением световых явлений. По аналогии я считаю возможным применить теорию колебаний к распространению электрической индукции. Эти воззрения я хочу проверить экспериментально, но так как мое время занято исполнением служебных обязанностей[435], что может вызвать продление опытов, которые, в свою очередь, могут явиться предметом наблюдения, я хочу, передав это письмо на хранение Королевскому обществу, закрепить открытие за собой определенной датой и таким образом иметь право, в случае экспериментального подтверждения, объявить эту дату датой моего открытия[436]. В настоящее время, насколько мне известно, никто из ученых, кроме меня, не имеет подобных взглядов.