Агата Кристи - Большое путешествие Страница 39

За день до отъезда из Гонолулу у меня сильно разболелись шея и плечо. Я решила, что растянула мышцу, но в конце концов все же обратилась к врачу, причем к хорошему, а не к какому-нибудь корабельному лекарю: он приехал сюда в отпуск. Доктор сказал, что это неврит, дал мне лекарства. Вроде бы мне лучше, но неврит как ишиас: приступ начинается нежданно-негаданно. Это как зубная боль во всей руке.

Учитывая, что люди едут в Гонолулу в надежде, что от солнца и морской воды неврит пройдет, поневоле начинаешь в этом сомневаться! Но сейчас болит уже гораздо меньше. Я здесь всего день, но мне очень нравятся канадцы. Умные, высокие, стройные и при этом чуточку провинциальные. Хотя, кажется, здесь масса развлечений. И до чего же приятно, что кусок говядины на ужин стоит доллар с четвертью, а картошка сорок центов!

У меня с собой нет адреса Мимама. Кажется, Коммонуэлс-авеню, а вот номер дома не вспомню. Если он мне срочно понадобится, я пошлю тебе телеграмму.

Моя дорогая мамочка, я тебя очень люблю.

Твоя Агата

Штемпель на марке: Виктория, Б. К., 21 сентября 1922 года

Мы сюда ездили на машине в понедельник.

Штемпель на марке: Виктория, Б. К., 21 сентября 1922 года

В понедельник вечером мы были здесь на собрании на открытом воздухе.

25 сентября [понедельник]

Родная моя девочка!

Какую же ты мне прислала славную книжку ко дню рождения! И сама раскрасила все картинки! Ты у меня такая умница. Получилось красиво, мамочке очень понравилось. Я очень скоро вернусь домой и увижу мою маленькую Розалинду. Бабушка наверняка научила тебя, как махать ручкой маме с папой, которые за морем. Мама сейчас посреди высоких гор. Тут в скалах устроены большие ванны с горячей водой, но пахнут они не очень-то приятно, не как душистый горошек или тетя Панки.

“Банф Спрингс” (сеть гостиниц CPR).

Ты непременно расскажешь мамочке все-все-все про сад, голубей, цветы, море, песок, кузена Рипа и братика Джо. Папа с мамой приплывут на большом корабле. Папочка в дороге будет развлекаться, а бедная мамочка болеть.

Банф.

Обнимаю тебя, мой котенок. Ты у меня такая умница.

С любовью,

мама

Штемпель на марке: Калгари, Альберта, 1 октября 1922 года, 1.30 пополудни

“Убийство на поле для гольфа” выйдет в “Гранде” – кажется, в начале октября или ноября. Как приятно, что в Ванкувере нас ждет куча писем. Я буду дома в конце ноября, и это уже наверняка. А. К.

Белчер и профессор Карлайл перед поездкой на ранчо принца Уэльского.

19 октября [четверг]

Милая мамочка!

Давно я тебе не писала. Арчи был очень болен, перенес сильный бронхит. Я осталась здесь с ним, а Белчер и Бейтс поехали дальше. Несколько дней держалась температура под 40 градусов, в конце концов началась жуткая крапивница, его всего так обсыпало, что он едва не кричал от боли и раздражения. А началось все в Виннипеге, после того как Арчи съездил на большой элеватор, а когда вернулся, глаза слезились, дышал с присвистом, как будто у него одновременно началась астма и сенная лихорадка. Должно быть, наверху элеватора он простудился. Сегодня утром температура снизилась до 37,2, и хотя сейчас снова подскочила до 38,9, мне кажется, ему все-таки лучше. Однажды вечером ему было так плохо, что доктор решил устроить консилиум и привел второго такого же идиота, как сам; тот оказался королем “37,2” и все куда-то клал стетоскоп, а потом не мог найти. Но крапивница немного спала, и сегодня Арчи даже час-другой подремал. У меня просто камень с души свалился.

Бейтс написал из Торонто, что у Белчера снова заболели почки, да так, что он по полу катается. Серные ванны в Банфе полностью излечили мой неврит. Больше нигде ничего не болело. Но факт остается фактом: пока что Бейтс – чемпион по здоровью среди членов миссии, при том что с самого отплытия из Саутгемптона выглядит еле живым!

Наш служебный вагон.

Новостей особых нет, так что толком и рассказать тебе нечего. Из Калгари мы поехали в Эдмонтон, а оттуда в Регину и в Виннипег. В каждом из городов останавливались на день, спали обычно в своем служебном вагоне. Обслуживал нас Генри, самый приятный и внимательный из всех проводников-ирландцев. Все города похожи друг на друга: вокруг – бескрайние прерии, “лысые прерии”, интересные разве что тем, кто занимается пшеницей, и больше никому. В Виннипеге меня занимала премилая особа, мисс Роули, 22 лет от роду, веселая, красивая – как глоток свежего воздуха после достопочтенных матрон, с которыми приходилось общаться. Мы вместе ходили в кино и объедались деликатесами. В Виннипеге дурной нрав Белчера снова дал о себе знать: генерал-губернатор приехал в один день с нами и, разумеется, был “слишком занят”. В последний день Белчер отказался куда-либо идти и весь день просидел у себя в номере, диктуя Бейтсу статью для “Дейли Телеграф” под названием “Виннипег – город янки”. А появилась она так: некий джентльмен, оказавшийся за одним из ужинов рядом с Белчером, заявил ему, что Канада мечтает объединиться с США. На это Белчер довольно остроумно заметил: 4 миллиона не могут объединиться с сотней миллионов – большинство просто поглощает меньшинство. Канадское правительство не оказало никакой поддержки, похоже, они вообще не собираются участвовать. А вот руководство провинций живо заинтересовалось выставкой, так что, может, помогут. В следующее воскресенье Б. вернется сюда за их ответом.

В Оттаве нас принимали очень тепло. Доктор Чарльз Харрис (который дирижирует большими хорами) отвел нас в оперу и устроил ужин и т. д. в честь миссии. Добрейший человек, но очень похож на твоего друга мистера Хардинга, человека “эпохи плащей с галунами”. Адмирал сэр Чарльз Кингсмилл с женой были очень добры к нам. Мы ужинали с ними, и адмирал отвез меня показать какие-то особенные клены. Он замечательный человек, как все моряки, очень хорошо знает Логина и твоего друга капитана Роуза – служил у него флаг-адъютантом в Китае. Однажды вечером они с другом смеялись, шумели, как вдруг капитан Роуз высунул голову из каюты и принялся ругать их за шум. Тут проснулся адмирал, высунул в свою очередь голову из каюты и, поскольку слышал уже только Роуза, принялся распекать его на все корки, по-моряцки не стесняясь в выражениях, а те двое благополучно улизнули.