Александр Суворов. Первая шпага империи - Арсений Александрович Замостьянов Страница 40

Британцы и австрийцы боялись как усиления российского влияния в Средиземноморье, так и прихода русских войск в столицу Франции. Предотвратить такой оборот они сумели с помощью хитрых обходных комбинаций и предложений, отвлекавших внимание императора Павла I.

Странный манёвр предприняли союзники – австрийцы. Их главнокомандующий эрцгерцог Карл с большой частью войск двинулся на северо-запад, в сторону Голландии. Там уже высадились английский и русский корпуса. Они вели вялотекущую войну против французов, пытаясь перетянуть на свою сторону бельгийцев. Суворов так расценил это решение союзников: «Эрцгерцог Карл всё снова перепортил к гибели Европы». С такими силами уклоняться от генерального сражения с армией Массены – это по меньшей мере трусость, но главное – недальновидность.

Швейцарский кулак из армий, на который надеялся Суворов, распадался. Русский фельдмаршал с трудом перебарывал ярость. Получив лавры победителя, он лишался возможности развить успех. Суворов отчаянно пытался предотвратить эту ретираду союзников. Он написал сердитое послание эрцгерцогу, однако достойного ответа не дождался.

В письме к своему императору он пытался дотошно изложить все обстоятельства, но даже по этому вежливому рапорту видно, какие чувства обуревали старого полководца, напрочь разочаровавшегося в австрийцах:

«От цесарской стороны дошло мне без смысла крушительное известие: «Эрцгерцог Карл выступил из Швейцарии, оставил у Генерала-Лейтенанта Корсакова 21 000 при Генерале Гоце, который расположил все войски оборонительно», хотя он должен был ведать, что такая позиция их делит (а неприятель силою бьет в слабые пункты) и принадлежит только крепостям, место того что цесарцы с российскими близ 55 000 должны были почти им равного Масену атаковать. Эрцгерцог, здоровьем слабый, опочивал больше 3-х месяцев по указу и свое правило в наследство оставил… Тем паки уменьшаясь, имея 8 дней на шее Тортону, ныне 47 000, а коли на сих днях остальные из Франции прибудут, то 54 000 ее освобождающих и от Бриансона, Эксилля, Монтсениса с частью и от Масены, коих уже 4000 в Сузе, к Турину свыше 10 000. Я, когда и с Тортоной кончу, буду, хотя против всего сего неприятеля числом меньше лишь 4-й доли, а у неприятеля верно за 3-ю долю реквизиционеров, но, с помощию Божиею, буду по обстоятельствам мои операции производить, колико от теперешней лихорадки ни слаб, и спешить, управясь здесь, к Швейцарии. О чем Вашему Императорскому Величеству всеподданнейше доношу».

У Суворова сложился план быстрого наступления на Ниццу. Он намеревался вторгнуться во Францию. Австрийцы и британцы приложили все усилия, чтобы русский император согласился с другим планом: оставить Италию, не стремиться во Францию, концентрировать силы в Швейцарии. Первым предложил идею Швейцарского похода русско-австрийских сил, находившихся под командованием Суворова, император Франц. Павел в те дни дал себя уговорить союзникам. И Суворов вынужден был готовить переход через Альпы, осознавая, что действует по скрижалям далеко не самого эффективного плана…

В то время Суворов ещё ждал капитуляции последней итальянской крепости, занятой французами, – Тортоны. И надеялся, что ему ещё удастся встретить французскую армию на поле сражения в Северной Италии. От такой встречи Моро уклонился. Тортона стала последним актом Итальянского похода и прологом похода Швейцарского. Крепость капитулировала 31 августа (11 сентября). После этого Суворов ускоренным маршем из Ривальты и Александрии повёл свои войска на север, по направлению к Таверно. Повёл к подножию Швейцарских Альп. Там его должны были ждать мулы, подготовленные австрийцами.

Теперь в Швейцарии располагались две армии, которыми в случае продолжения войны мог располагать Суворов. Это 24-тысячная русская армия генерала Александра Михайловича Римского-Корсакова и 22-тысячная – австрийского барона Иоганна фон Готце. Суворов был недоволен действиями обоих генералов. В Италии с большой армией остался старый австрийский генерал Михаэль фон Мелас. Сам Суворов со своими храбрецами должен был двигаться через Альпы. В его распоряжении оставалось более двадцати тысяч солдат и офицеров с опытом итальянских побед. Французы могли противопоставить всем этим силам крупную 84-тысячную армию генерала Массены и две 50-тысячные армии, действовавшие в Италии и на Рейне. Инициатива в Швейцарии перешла в руки Массены, и Суворов понимал это. От этих факторов он не мог отмахнуться, выбирая путь через Альпы. В альпийских горах уже в древности существовало немало удобных дорог. Однако Суворов избрал самый короткий, но самый трудный путь через Сен-Готардский перевал, по «карнизам» – по сравнительно узким тропам, проложенным над пропастями. Столь же опасный путь выбрал в 218 году до н. э. карфагенский полководец Ганнибал, которого Суворов с детских лет считал образцом. В 1796 году по альпийским карнизам прошёл и генерал Бонапарт, правда, ему было легче. Против него не действовал сильный противник. А Суворову предстояло каждый час сражаться против Массены, который готовил русским богатырям ловушки.

Суворов прощался с Италией, со страной, которая оказала ему гостеприимство и стала местом славных подвигов. В последний раз он жмурился на итальянское солнце. Его ждал невиданный по напряжению и риску альпийский поход.

Итак, в 7 утра 31 августа (10 сентября) русские войска выступили по направлению к Швейцарии.

Армия двигалась к Альпам по-суворовски быстро. Погода стояла жаркая, немилосердно палило солнце, но за пять дней русские и австрийцы, выученные на суворовский манер, прошли более 160 км и 4 сентября достигли деревни Таверно. Оттуда виднелись альпийские вершины. И все в суворовской армии знали, что там их ждёт враг. В горах Швейцарии Суворову противостоял изобретательный и волевой генерал – Андре Массена. Будущий маршал наполеоновской империи был одним из талантливейших полководцев, выдвинутых революцией. «Любимое дитя победы» – так называл его Бонапарт. Он родился в семье лавочника, потомка фермеров – совсем не дворянская и не военная династия. Необходим сильный характер, чтобы в революционную бурю выбиться в генералы и стать настоящим вождём армии.

«Огромные Альпы показали нам издали величественное чело свое; их вершины, покрытые снегом и теряющиеся в облаках, удивили взор наш; цепь их казалась бесконечною. С каким нетерпением желал я видеть вблизи сих гигантов природы, наводящих ужас своею необозримою высотою», – вспоминал участник похода, офицер Московского гренадерского полка Николай Грязев.

В Таверно Суворов остановился в добротном доме Гауденцио Гамба (Гамма) – местного негоцианта. По-видимому, в семействе Гамба подвигами русского полководца искренне восхищались. Самым ярым почитателем русского фельдмаршала оказался Антонио Гамба – родной брат Гауденцио, по-видимому, ровесник фельдмаршала, знаток альпийских переходов. Он, отбросив в сторону все семейные дела, вызвался стать проводником Суворова в швейцарских горах. Это было уникальное, во многом спасительное приобретение для русской армии.

Однако, несмотря на итальянское гостеприимство, Суворов хмурился. И было отчего. Задолго до начала похода он поручил австрийскому