Феликс Медведев - Сильные женщины. Их боялись мужчины Страница 42

— Наряды от Юдашкина не по карману?

— Мне импонирует его стиль. Когда-нибудь, быть может, я обращусь и к нему, а сейчас лучше помогу дочери достраивать свой дом — это важнее.

И великая моя современница, несравненная, блистательная, неповторимая Эдита Пьеха, измучившись над жестким куском родимой кулинарии, поставила на стол два початка вареной кукурузы. Афродита стала кормить своего Зевса. И пусть продуваются ветрами Крылатские холмы. Здесь, на кухне богини, тепло и уютно.

1998

 ZEMФИРОМАНИЯ

Мама ей говорила: «Земфира, я лучше, чем моя мама, а ты должна быть лучше, чем я». Эта гениально-убедительная формула вселила в девочку уверенность, почти фанатизм в достижении цели.

— Лет с четырнадцати меня родители не опекали вообще. Я считаю, что свободный полет есть гуд.

Впервые о новоявленной звезде я услышал от Алены Свиридовой месяцев восемь тому назад. В интервью она заметила: «Появилась и стала популярной Земфира, считаю, что она достойна высоких похвал… Земфира самодостаточна, как личность. Она пишет сама, а это много».

— Только за два месяца я дала сто интервью. «Сверхновая покоряет эстрадное пространство». «Земфироистерия крутит младым поколением».

Лихая все-таки страна Россия. И впрямь, словно гоголевская тройка, разрезает воздух, и лишь пыль из-под копыт, и мчится, сама не зная куда. Уменьшая рождаемость, покоряя Чечню, путая карты мировому финансовому порядку, за полгода из ничего рождая президентов и звезд.

Вот и Земфира, новенькая чернобровенькая уфимка. Хоть и далекенькая, но удаленькая. А что Уфа — те же магазины, что и в Москве, где все можно купить. Сама призналась, что в Москве ее уже любят больше, чем в Уфе. И больше любят, и больше людей любит: собирая олимпийские залы, певица бьет по приевшимся авторитетам.

Откуда она возникла и как? Все версии сходятся на одной: кассета с ее песнями попала в руки «мумий-троллевцу» Илье Лагутенко, он показал ее «максидромному» Лене Бурлакову, и два высоких профессионала своего дела сошлись в едином порыве: она достойна, чтобы о ней знали все. Причем ответственно себя перепроверили: прослушав первую кассету, попросили прислать еще одну — прислала, послушали — ощущение чуда не проходило, но затребовали третью — для верности, а потом отбили телеграмму: «Приезжай с группой делать альбом». Все, кто знает музыкальный мир, скажут, что такое случается не каждый день. И не каждый год. Интриги, зависть и подставы, точно ржавчина, проели тело шоу-бизнеса. Не дай бог ошибешься в выборе фаворита — прощай, карьера.

— Считаю свою жизнь очень благополучной… Жить для того, чтобы придумывать гадости, — мне это непонятно.

Молодости свойствен максимализм, и двадцатилетним кажется, что позади полжизни и все, что было, запутано и неинтересно. Земфира благодарна прошлой уфимской биографии и уверена в завтрашнем триумфальном дне.

Ее первый альбом писали в Москве, сводили в Лондоне, раскупали повсюду, где любят музыку и песни. Успех был ошеломительный. Земфира побила все рекорды продаж последнего времени, опередив самых-самых признанно-элитных. Музмен Андрей Бухарин почти категоричен: «Я понимаю, что талант такой безусловной силы не мог прийти только из провинции. В первом ее альбоме уже было все: настоящий голос, умение петь, своя интонация, пронзительные искренние тексты и мелодии — из четырнадцати песен любая могла стать хитом. Земфира все пишет сама, может играть на гитаре, клавишах, программировать барабаны, знает азы звукорежиссуры и к тому же в своей мужской группе безусловный лидер. Ситуация, признайтесь, явно нестандартная».

Отец Земфиры — учитель, мама — врач. В пять лет она уже тянула гаммы. Ее заметили и взяли в хор солисткой.

— У меня тогда, как оказалось, была уже интонация, а она приходит, когда учишься уверенно попадать в ноты.

По воспоминаниям старших, свою первую песню — слова, мелодию, аранжировку — она написала в семь лет. Вундеркинд? Да нет, просто талантливый ребенок. Замеченный и отмеченный кем надо: мамой, педагогом, каким-нибудь конкурсом. С ранними сверхталантами всегда морока: выбрасывающаяся из окна поэтесса Ника Турбина, выпустившая книгу в восемь лет, сгоревшая в пожаре вдохновения восемнадцатилетняя художница Надя Рушева, сорвавший голос Робертино Лоретти. Правда, не исключено, что Земфиру в сторону от зацикленности увел спорт. Она увлеклась баскетболом и одно время даже возглавляла сборную юниорскую России. Вот ведь в тысячный раз: талант в одиночку не ходит.

А о том, что призвание и судьба — все-таки музыка, песни, говорит тот факт, что в училище искусств девочка поступила едва ли не случайно. Просто проходила мимо, прочитала объявление, расписание экзаменов, пришла — и ее с ходу взяли на второй курс. Помните, Алла Борисовна, уже будучи звездой, осиливала какое-то там культурное заведение. А тут легко и без напряга. Комплимент и уфимским педагогам: понимают в талантах. Но для таких рвущихся к звездам, как Земфира, просторов России всегда маловато, им подавай Москву. Вот и Москва поддалась певице. Не прошло и полгода, и зажглась звезда. Москва приняла Земфиру по полной форме: аншлагами концертных залов, добротными студиями, неослабевающим вниманием журналистов, тьмой поклонников. Ну и, конечно, «закадровым» текстом: слухами, сплетнями, выдумками. О деньгах, о том, что они нужны для дела, для дисков, записей, она говорит регулярно. И умела их зарабатывать всегда. Мечтая о Москве, о свидании с тенью своего любимца Виктора Цоя, Земфира пела под гитару в уфимских переходах. Говорят о болезнях певицы, о некоем свойстве ее натуры к резким поступкам и выпадам. О том, что ей трудно угодить. О том, что все в ее группе наркоманы, взламывающие двери, разбивающие окна.

— А откуда меня знают? Обалдеть можно. Как журналист может узнать человека за полчаса разговора? Даже если мы будем говорить обо всем в моей жизни, как можно меня понять вот так, с наскоку?! Вот и болтают… Какая разница, какое ухо у меня болит, левое или правое?! У всех что-то наверняка болит. Все кругом больные… И уже пошло: глухая певица.

…Кассетную версию ее первого диска я купил в вокзальном киоске. Конечно, даже не понимающему в музыке станет ясно, что записано нечто необычное. Вроде бы даже не музыка, а что-то другое: шаманские наговоры-навывания под рвано-занудливые местами синкопы. Кажется, вот-вот певица вырвется из этого усыпляюще-раздражающего ритма, и ты вслушиваешься в слова, а они тоже какие-то рваные, панковые. Ее в школе учили: импровизация наказуема. А в песнях никаких канонов — сплошное вдохновение-настроение.