Игорь Зимин - Ювелирные сокровища Российского императорского двора Страница 44

Императрице доложили об этом письме, и она была вынуждена принять меры. Вынуждена, потому что в это время в обществе все шире стали распространяться слухи о германофильстве Александры Федоровны, и факт игнорирования подобного письма мог только усилить эти слухи. Поэтому секретарь императрицы граф Я.Н. Ростовцев предложил К. Фаберже объясниться.

В объемной объяснительной записке Фаберже, приведя ряд фактов из биографии своей семьи, подчеркивал: «Все мои предприятия принадлежат мне единолично и никаких вкладчиков, даже из дружественных с нами держав, я не имею… О каком-либо германском контроле над моими делами не может быть и речи, так как я ничего общего с Германией не имею, и не имел никогда».

Кроме этого, Фаберже сообщал, что «на время войны мною открыт механический завод, на котором работает около 600 человек, занятых исключительно работами, связанными с обороною Государства, причем в настоящее время фирма уже заканчивает первый заказ на 6 500 000 частей ручных гранат, в доказательство чего при сем прилагается нотариально засвидетельствованная копия с удостоверения Центрального Военно-Промышленного Комитета за № 4758».

Далее Фаберже переходит в атаку и сообщает императрице, что девятилетнее управление Бэйнбриджа лондонским отделением фирмы «принесло мне настолько чувствительный убыток (около 1/5 миллиона рублей), что в настоящее время я принужден спешно предпринимать шаги к закрытию отделения, оставив в Лондоне лишь агентство для продажи изделий отечественной промышленности, главным образом моим постоянным английским клиентам». Кроме этого, «Показаниями служащих установлено, что г. Бэйнбридж, состоя управляющим моего Лондонского Отделения, целый год не являлся на службу без моего ведома».

Письмо Бэйнбриджа. 1915 г. (РГИА. Ф. 525. Оп. 2 (217/2715). Д. 629. Л. 1)

Императрица прочла письмо Фаберже и сочла сообщенную информацию убедительной. Письмо Бэйнбриджа было оставлено «без последствий»[226].

Портсигар военного времени. Фирма К. Фаберже. 1915 г.

Деталь портсигара

Следует добавить, что мастерские Фаберже действительно выполняли крупные военные заказы. Мастерские в Москве наладили производство ручных гранат и гильз для артиллерийских снарядов. Кроме этого, сохранились армейские котелки и фляги с клеймом всемирно известной ювелирной фирмы. Потом был революционный хаос, и в конце 1918 г. Карл Фаберже навсегда уехал из России[227]. В 1920 г. Карл Фаберже умер в Швейцарии.

Сегодня в России о Фаберже практически знают все. При жизни Карла Фаберже было продано более 200 000 изделий, они разошлись по всему миру. К концу своей деятельности Фаберже стал ведущим поставщиком Императорского двора. К началу 1900-х гг. фирма Карла Фаберже превратилась в крупное производство. На Фаберже работало около 300 мастеров в Петербурге и 200 в Москве. На официальном уровне признавалось, что К. Фаберже удалось создать «самую большую фирму (ювелирную. – Авт.) в России, одну из крупнейших в мире»[228]. Арифметические итоги деятельности фирмы Фаберже несколько разнятся в исследованиях. Так, ведущий «фабержевед» В.В. Скурлов считает, что количественный выпуск изделий фирмы в 1891–1917 гг. можно определить в 190 000. По другим данным, всего фирмой за 75 лет работы было изготовлено от 150 до 200 тысяч изделий.

Главная товарная книга фирмы велась с 1842 г., и к 1885 г. в ней насчитывалось 35 000 записей. То есть объем реализации (включая и покупные изделия) составлял порядка 800 изделий в год. В период с 1886–1890 гг. – 5000 изделий в среднем по 1000 предметов в год[229]. Совокупный объем оборота фирмы в 1900–1916 гг. составлял ежегодно не менее 1 млн руб. А всего за 1891–1916 гг. выпущено ювелирной продукции и золотосеребряных изделий не менее чем на 23 млн руб. Средняя стоимость одного предмета составляла 120 руб.[230]

Сегодня имя Фаберже известно во всем мире. В той или иной степени. Ведущие аукционы периодически проводят торги вещами Фаберже. Надо признать, что теми или иными путями бо́льшая часть вещей Фаберже ушла из России. К сожалению, в музеях России насчитывается едва ли более 1000 вещей Фаберже, в то время, что только в коллекции Арманда Хаммера в начале 1930-х гг. таких изделий было более 2000[231].

Однако, наряду с арифметическим наследием, сохранилось наследие духовное, творческое… И это не менее важно, чем наследие материальное. И это наследие неразделимо принадлежит России…

Драгоценности церемониальной жизни Императорского двора

Многовековым стандартом императорской власти было обилие драгоценностей. Драгоценности всегда являлись зримым воплощением власти. Поэтому в период средневековья их в одинаковой степени носили и женщины, и мужчины. В России эта традиция сохранялась вплоть до начала XIX в.

В России отношение к демонстрации богатства в виде золота, серебра и драгоценных камней было особым. Все это богатство являлось привозным, поскольку вплоть до середины XVIII в. в России не было разведаны месторождения своего золота, серебра и драгоценных камней. Тем не менее, и до XVIII в. драгоценности являлись праздничным обыкновением русского быта.

Со времен Петра I дворцовая роскошь приобрела «идеологический блеск». Имперские стандарты требовали новых вариантов и в драгоценном обрамлении Российского Императорского двора. Именно в XVIII в. привозные бриллианты стали главным символом блеска и могущества империи. Поскольку XVIII в. вошел в историю России, как «бабий век», то именно российские императрицы много сделали для «продвижения» бриллианта на российский рынок драгоценных камней. В результате богатство Российского Императорского двора зримо и наглядно демонстрировалось во время дворцовых церемоний блеском бесчисленных бриллиантов, сапфиров и изумрудов.

Коронационные регалии

Главным символом власти имперской России в XVIII в. стали коронационные регалии. История их причудлива и непосредственно связана с развитием ювелирного искусства в России. Коронационные торжества, в которых участвовали в той или иной мере сотни тысяч людей, оставили после себя довольно много предметов и свидетельств. Мы же коснемся только бриллиантовой грани коронационных торжеств.

Успенский собор Московского Кремля

Вторая половина XV в. стала временем завершения объединения русских земель вокруг Москвы и временем начала формирования Московского царства. Такие крупные политические процессы требовали идеологического и политического оформления. Идеология нового царства вылилась в чеканную формулу монаха Филофея: «Первый и второй Рим пали. Москва третий Рим, а четвертому не быть». Зримым же воплощением объединительных политических процессов стала традиция коронации русских государей (великих князей). Начало было положено коронацией внука Ивана III Дмитрия в 1498 г. Окончательно эта традиция оформилась к середине XVI в., когда в 1547 г. состоялась коронация в Успенском соборе Московского Кремля Ивана IV, вошедшего в нашу историю как Иван Грозный. Именно тогда церемония миропомазания стала сердцевиной коронационных торжеств, превращающих обычного человека в помазанника Божьего.