Алексей Шерстобитов - Ликвидатор. Книга вторая. Пройти через невозможное. Исповедь легендарного киллера Страница 48

Я не собираюсь их осуждать, как и распространять скрываемое друг от друга, и дело это не моё. Могу лишь посоветовать в следующий раз более аккуратно проводить введение новых лиц и замену на фальсифицированные протоколов собраний совета директоров и некоторые другие записи с большими цифрами, а также не вести по телефону некоторые разговоры с госпожой, ведущей всю бухгалтерию и писанину, кстати, очень хорошим человеком, — вдруг найдётся подобный мне, кто захочет поиметь маленькую дольку за своё молчание.

«Побеждённому победитель оставляет только глаза, чтобы было чем плакать».

Отто Фон Бисмарк

Тем и можно было бы кончить, но….

Подойдя к своему 39-летию, которое отмечалось в семейном кругу, я приблизился вплотную к юбилею, который мужчины не любят праздновать. Как-то надуманно он считается нехорошим числом, возможно, из-за округлённой цифры сорок, или просто этот возраст роковой, но именно для мужского пола: если не женился, то и не женишься; ничего не добился, ничего и не добьёшься, и так далее….

Уже подъезжая к дому сестры, где парились на столе стерляди и молочный поросёночек, да и другие искусы, на которые она мастерица, несмотря на четверых детей, самый старший из которых муж, он же, наверное, и самый капризный. Так вот, уже перед самыми воротами, между мной и Ириной состоялся диалог на повышенных тонах, её насмешки над моей убеждённостью, а скорее — предчувствием нецелесообразности праздновать сорокалетие, обернулись слезами через день.

Приятный вечер, заканчивающийся моим любимым бренди «Кардинал Мендоза», оказался тризной моей свободной жизни, а тихий разговор четырех взрослых людей и одного маленького порхающего ангелочка — моей дочки, на сегодняшний день, последним разговором «ни о чём» и без сожаления о чём-то потерянном.

Следующие сутки прошли в суете и, уезжая из дома с утра 2 февраля, мы даже не попрощались-такие мелочи в обыденной жизни сразу вырастают до гигантских размеров в случае временной или навсегда потери близкого человека.

Мы с сестрёнкой должны были положить отца в клинику на обследование: она привезла его к главному входу, я же хотел закончить дела административные, поэтому рано с утра тоже направлялся в сторону лечебного заведения. Не давала покоя маячившая сзади, уже не помню, то ли пятая, то ли седьмая модель «жигулей», и я поехал не к главному, а к второстепенному въезду, в принципе, всегда его предпочитая, что-то внутри гнало отсюда, и гнало далеко и надолго.

Повинуясь предчувствию, начал удаляться контрманевром, и вдруг «жигули» повернули к воротам другой клиники и, посигналив, проехали в открывшиеся ворота. В принципе, этот автомобиль следовал логичным маршрутом, от места, где я его заметил, хоть и издалека, и другим путем до тех ворот было бы следовать глупо. Ничего другого подозрительного видно не было. Однако мне всё казалось, что ту же машину я видел и у одного стройдвора, и однажды на пустой дороге, следуя в «Леруа Мерлен», но прошло уже более месяца. В моём списке подозрительных автомобилей этого не было, но почему она тогда втемяшилась в память?

Вспомнилась обычная игра в футбол двухнедельной давности с друзьями детства, чувствовал я себя неважно, поэтому просто встал в ворота, даже не переодеваясь, полагая, что не надолго — не хватало одного игрока, который вот-вот должен был подойти. Дверь в зал открылась, и появился мужчина-южанин с какими-то несвоевременными вопросами, по лицу было понятно — милиционер, а потому, как всматривался он в лица и по разговору, что нужен я, но тогда всё обошлось.

Незадолго до того, задержавшись дольше обычного, а с вечера загнав машину в гараж, что делал редко (по всей видимости, по наличию машины у дома опера ориентировались, дома я или нет), допивая чай, обратил внимание на подъехавшую «Тойоту 4 - Раннер», из которой высыпало несколько человек, поведение которых было похоже на историю встречи под Манежной площади с адвокатом. Здесь тоже было понятно, кто это, и смотрели они, показывая чаще на мой дом, чем на другие. Положение стало ещё более очевидным, когда я взял бинокль и подробно их рассмотрел.

Под ложечкой подсасывало, мало того, и машина оказалась знакомой, да и человека, бывшего за рулём, я видел раньше, когда высматривал Трушкина у «Петровки».

Странное дело, я всё сопоставил и, казалось бы, всё понял, но одно было нелогично — если нашли и знали, то почему не брали сразу? Ведь они должны были знать: если что-то почувствую — исчезну, и искать будет бесполезно, к тому же должны были понять или почувствовать, что «засветились», но… Ни они, ни я почему-то не соблюдали правил игры. Мало того, последние несколько месяцев один из моих Nokia отчаянно сигнализировал символом отомкнутого замочка, говорящим о возможном прослушивании, в принципе, нужно было снова менять все телефоны и все сим-карты, причём одновременно, но, я неаккуратно проверив, вставив новую «симку», только приобретённую, и увидел дисплей без изменения, а если бы слушали номер телефона, то изменения должны были быть, что и заставило поверить в лучшее.

Чувствуя какую-то надвигающуюся апатию — делать не хотелось ничего, кроме главной на сегодняшний день задачи: доделать отделку дома и сдать его в аренду, а потом — гори всё белым пламенем.

Сны, интуиция… Но почему не арестовывают — вот что меня сбило. Ибо был уверен, что будут «брать», как только обнаружат, и поддерживал в себе эту убеждённость, так как уверенность в том, будто обязательно пристрелят, и успокаивала — этого я уже давно не боялся, а, может, где-то в глубине души и искал. Единственное опасение было связано с возможным присутствием рядом близких мне людей во время этой перестрелки, как и планировали МУРовцы. Но, увидев логичное, мотивированное поведение «жигулей», я всё же решил вернуться, к тому же отец себя отвратительно чувствовал, и, возможно, времени оставалось не так много. Развернувшись и уже подъезжая ко входу, уступая дорогу на перекрёстке быстро едущей «Газели», как оказалось, нажал на тормоз последний раз на ближайший десяток лет.

«Газель» резко затормозила, и, не дожидаясь остановки, распахнувшиеся двери выпустили «маски». Понимая, что происходит, я заблокировал двери и уже взглянул в зеркало заднего вида — пусто, очевидно, они ждали меня у главного входа. Воткнутый рычаг переключения скоростей в положение задней передачи, надавленная педаль сцепления левой ногой, педаль газа под правой ногой молили сорваться в визге резины, развернуться на полном ходу и «валить», что есть мочи — всё реально! Правда, простреленный автомобиль и двигатель, которым я собирался заслониться, долго не протянут, ну так много и не надо. Армейскую операцию с прочёсыванием каждого метра Москвы организовывать никто и не будет.