Владимир Чиков - Нелегалы 2. «Дачники» в Лондоне Страница 61

Появившиеся в печати заявления о том, что Аттике не нужны закордонные разведданные по линии НТР, объясняются не чем иным, как некомпетентностью и шапкозакидательскими настроениями. Считаю, что недооценка получаемых Артемидой научных сведений глубоко ошибочна. Смею утверждать, что Артемида на протяжении семи лет добывала по линии НТР ценнейшие документальные материалы, которые способствовали научно-техническому прогрессу Аттики, укреплению ее обороноспособности и, главное, позволяли экономить интеллектуальные, финансово-валютные и топливно-энергетические ресурсы, а также обеспечивать более быстрое внедрение в производство новых образцов техники.

После такого смелого, можно сказать, дерзко высказанного в шифровке мнения Овакимян опасался, что его вот-вот могут отозвать в Союз и подвергнуть репрессиям. Чтобы как-то смягчить эту неприятную для себя ситуацию и показать, что его несогласие с Берией было вызвано лишь интересами дела, он решил направить в Москву по дипломатическому каналу личное письмо на имя шефа внешней разведки:

…Будучи продолжительное время — шесть лет — оторванным от Родины и в силу своей большой занятости по работе редко встречаясь с семьей, я стал сильно уставать, а иногда и плохо чувствовать себя. Скорее всего, это вызвано переживаниями в связи с происшедшими необоснованными сокращениями кадрового аппарата резидентуры и так называемыми в Центре «предательствами» источников. Предательств нет, есть отказы от сотрудничества и полное разочарование от того, что они контактировали с «врагами» русского народа.

А вообще-то усталость моя закономерна — сказываются перегрузки в работе. Шутка ли: у резидента на связи 14 агентов, кроме того, встречаюсь с групповодами Звуком, Звеном и Юнгом.[95] На мне же висят и касса, и ведение финансов, ежегодный оборот которых превышает 150 тыс. долларов. А еще и руководство подчиненными! Чтобы каждому уделить должное внимание — для этого у меня уже не хватает времени. Многие в Центре знают, что я обладаю лошадиной работоспособностью, но, поверьте, всему наступает предел. В марте с. г. я ставил вопрос о своей замене, и чем раньше это произойдет, тем будет лучше для всех нас. Сейчас обстоятельства вынуждают меня снова напомнить вам об этом. Семью я, очевидно, отправлю домой в ближайшее время. Ежели по каким-либо причинам я не получу санкции на откомандирование из США, то прошу прислать мне подмогу. Без этого может сильно пострадать дело, поскольку факты нарушений элементарных принципов разведдеятельности — уже налицо. Судите сами:

1. Шифротдел остался без собственной охраны, привлекаются для этого посторонние лица — сотрудники Амторга.

2. Сов. секретные материалы от источников перевозятся с Западного побережья не специальными курьерами, а оказией на самолетах, с чем необходимо раз и навсегда покончить.

3. Половина агентурной сети по-прежнему без связи.

Все это, конечно, ненормально, и если мы хотим, чтобы наша резидентура была мобильным органом и продолжала добиваться хороших результатов, надо срочно предпринять следующее:

1. Командировать к нам минимум пять оперработников для обслуживания аппаратов различных наркоматов и других загранучреждений, аккредитованных при Амторге; столько же человек — для ведения научно-технической разведки, чтобы при этом хоть малость разгрузить меня и Мимозу.[96] В этих же целях полагал бы целесообразным назначить моим заместителем Игоря,[97] а также оставить для работы в Нью-Йорке начальника охраны советского павильона международной выставки Луку[98] и недавно завершивших аспирантскую учебу и языковую практику Глана,[99] Лавра[100] и Твена,[101] зачислив их в штат резидентуры по линии НТР.

2. Направить для работы в Западном пункте США опытного, хорошо знающего английский язык разведчика.

3. Учитывая необходимость строгого соблюдения норм конспирации и нелегальных принципов работы с агентурой и чтобы не бросить и тени подозрения со стороны ФБР на активную деятельность Звука, прошу направить из Центра спецсотрудника, который бы осуществлял с ним связь. По этим же соображениям необходимо отвести его от встреч с агентами и поручить ему только подготовку и вербовку новых источников информации.

4. Перевести групповода Блерио с Западного побережья США на Восточное для работы с более близкими ему по специальности источниками.

5. Из-за систематически напряженной, нервной и рискованной работы некоторые разведчики (лега-лы и нелегалы) не в состоянии больше продолжать работу, они неотложно нуждаются в лечении. Полагал бы отнестись к этому с пониманием и пойти им навстречу.

6. Для охраны шифротдела прошу командировать из Центра специально подготовленных людей.

Первый документ, отправленный Овакимяном в Москву, был доложен лично Деканозову. Ознакомившись с расшифрованной телеграммой, он несколько раз нервно дернулся, хотел порвать ее, но, вспомнив о том, что она зарегистрирована, отбросил на край стола. Затем он вызвал к себе секретаря-помощника и отдал распоряжение о направлении Прудникова в командировку в Нью-Йорк с целью проверки работы резидентуры. Того самого Прудникова, который ранее готовил докладную записку об отзыве из Нью-Йорка Овакимяна как пособника «врага народа» Гутцайта.

Со вторым документом — личным посланием Геннадия — Деканозов ознакомиться не успел: письмо шло значительно дольше, чем телеграмма, потом оно задержалось при разборке диппочты, и за это время (в который уже раз) сменился начальник разведки. Вместо Деканозова был назначен выпускник спецшколы НКВД тридцатидвухлетний П. М. Фитин. Когда Павел Михайлович прочел с болью написанное письмо резидента, он сразу проникся к нему большим уважением, поверил этому человеку, как старому знакомому. Действуя по принципу «доверяй, но проверяй» (в царившей в те годы атмосфере подозрительности и шпиономании это было вполне естественно), Фитин запросил его личное дело. Особое внимание он обратил на подшитую в конце аттестацию резидента Геннадия. В ней отмечалось:

…Проявляя инициативу и изобретательность, Овакимян постоянно добывает ценные документальные материалы, способствующие развитию советской науки и народного хозяйства. Много сил и энергии он отдает не только получению развединформации, но и обучению и воспитанию агентов, привитию им необходимых для работы с разведкой положительных качеств, таких, как, скажем, смелость, конспиративность и дисциплинированность. В этих же целях он вынужден, несмотря на свою большую занятость, выезжать в другие штаты далеко за пределы Нью-Йорка, в частности, на Западное побережье США…