Николай Добролюбов - Основные законы воспитания… Н. А. Миллер-Красовский

Николай Александрович Добролюбов

Основные законы воспитания… Н. А. Миллер-Красовский

Вкратце изложил для семейства и школы Н. А. Миллер-Красовский, кандидат С.-Петербургского университета по факультету историко-филологических наук, классный надзиратель при Гатчинском николаевском сиротском институте. Издание автора. СПб., 1859

Обращаем на эту книжку внимание тех благородных оптимистов, которые слишком много мечтают о благотворности нашего университетского образования. Они полагают, что университетский курс сам по себе уже способен сделать человека гуманным и благородным, придать его мысли ясность, твердость и последовательность, освободить его от нелепых заблуждений, невежественно передаваемых детям глупыми няньками, и пр. и пр. Пусть же они, эти благородные мечтатели, познакомятся с воззрениями и логикой г. Миллер-Красовского и увидят, до каких позорных нелепостей могут у нас доходить люди, с успехом кончившие курс в университете.

Да, книжка г. Миллер-Красовского делает такой позор высшему нашему образованию, более которого трудно сделать. Автор сам себя на заглавном листе своей книги титуловал кандидатом университета; значит, ои был в своем курсе одним из лучших студентов. Он поступил в классные надзиратели Гатчинского института и 12 лет, как видно из книги, занимался делом воспитания; следовательно, он не отвратился от науки и просвещения для житейских целей, как делают многие другие, учащиеся в университете только для прав, то есть для чина. Мало того, он и свою воспитательскую обязанность исполнял не машинально, не из-за того только, чтобы иметь средства жить как-нибудь; нет, – он размышлял о своем деле, хотел осмыслить свое назначение, доходил до общих определений, наконец, даже написал и издал сочинение об основных законах воспитания. Можно бы, кажется, ожидать чего-нибудь хорошего. Решительно, он мог и должен был принадлежать к числу лучших студентов университета во время своего курса.

А между тем посмотрите, что говорит он о предмете, которому посвятил себя специально, – о воспитании. В прошлом году мы представляли читателям образец обскурантских, молчалинских понятий из диссертации другого г. Миллера, Ореста[1]. Но диссертация г. Ореста Миллера, несмотря на свою пошлую бездарность, была по крайней мере написана довольно грамотно и не решалась пускаться в практическую сферу, довольствуясь восхвалением молчалинских добродетелей только в теории. Г-н Миллер-Красовский, основываясь на собственной двенадцатилетней практике, прямо преподает воспитателям и юношам правила практической деятельности, уверяя, что он основывается «на святой вере и на самой жизни» (стр. 69). Даже в газетной публикации о своей книге он прибавляет, что педагогия краткая эта весьма важна и полезна, потому что изложена по опытности из русской жизни (см. «С.-Петербургские ведомости», № 118). Но, несмотря на такую авторскую рекомендацию, какое дикое смешение самых разнообразных понятий представляется в его книге! Жизни в ней нет вовсе, и видно, что автор о жизни вовсе не заботился, сочиняя свои правила: так все в них мертво и формально. О святой вере часто упоминает г. Миллер-Красовский; но и ее внушениями он не пользуется так, как бы следовало. У него встречаются правила, им самим придуманные и отличающиеся чрезвычайно мрачным характером. Мы, конечно, если бы и хотели, то никак не могли бы упрекнуть автора за некоторые места, например за его общее понятие о немецкой и русской истории, выраженное им на стр. 5–6.

Воспитание по цели и по содержанию может служить зеркалом истории каждого народа. Немцы, например, воспитывали человека, развивая его индивидуальные силы не для государства, а для всего человечества. Такое слишком отвлеченное стремление теперь оказывается непрактическим как в единичном человеке, так и в целой Германии, где, при всех ее достоинствах, недостает единства и сосредоточенности сил. Совсем другое мы видим в России. Богатая история русского народа постоянно развивалась из двух начал, красноречиво и сильно выражавшихся в минуты отечественной невзгоды. Это именно наш народный девиз: «за веру и за царя».

Такие рассуждения должно признавать вполне благонамеренными, и мы нарочно их выписали, чтобы с самого начала дать читателям понять, что г. Миллер-Красовский по своим основным убеждениям не принадлежит к числу людей неблагонамеренных. То же самое должны мы сказать и о следующем месте, рассуждающем, хотя довольно безграмотно, о хранении старинных обычаев:

Школьное знание отечественной истории всегда останется в молодом человеке мертвым, оно не перейдет в его кровь, если семейная дисциплина не заставила его благоговеть пред обычаями, нравами и делами – как семейных, так и народных предков. Тут мы понимаем не одних гербов, не громких торговых фирм; нет, – и в крестьянской избе отцы и деды должны служить путеводительными точками для молодого поколения. От стариков оно должно учиться верно служить богу и царю. Эта мысль – основа воспитания (стр. 21).

Благочестие и кроткая благонамеренность автора выражаются и в следующем месте, восставать против которого мы также не смеем:

И мы говорим: воспитывайте естественно, да только в той мере, как оно согласно с законами святой церкви и отечества. Дисциплина налагается на нас свыше, и потому уже верующий человек не рассуждает, почему оно так и не иначе. А если он сумеет заглянуть в человеческое сердце, так он действительно там найдет много такого вредного и лишнего, что искоренимо одною строгою дисциплиною (стр. 26).

Чувство патриотизма, которого нельзя порицать, и смирения, которому нельзя не удивляться, видно и в следующей заметке автора о наградах ученикам:

Во Франции педагогия громкими, щедрыми наградами развивает самолюбие до тщеславия; у нас награда действительная, потому что освящена смиренностию, как святая церковь и требует этого: она большею частию раздается благословляющею рукою духовной особы (стр. 41).

Нельзя также не отдать справедливости чувству благочестия, которое согревает г. Миллера-Красовского, приводя его к следующим положениям, напечатанным в его книге нарочито крупным шрифтом:

1) КАЖДОЕ КРЕЩЕНОЕ ДИТЯ ПРИНАДЛЕЖИТ СВЯТОЙ ЦЕРКВИ И ПОТОМУ ЗАНИМАЕТ ЗАКОННОЕ МЕСТО МЕЖДУ МИРОМ.

2) КАЖДОЕ КРЕЩЕНОЕ ДИТЯ РАСТЕТ ПОД СВЯЩЕННЫМ ДЕЙСТВИЕМ СВЯТЫХ ТАИНСТВ КРЕЩЕНИЯ, СЛЕДОВАТЕЛЬНО, ОНО ИМЕЕТ ПОЛНОЕ ПРАВО И НА УВАЖЕНИЕ МИРА (стр. 43).

Если строки эти показались вам слишком крупны, – вина не наша: таким шрифтом почтены они у самого автора.

Объясняя свои крупные положения шрифтом более мелким, г. Миллер-Красовский прибавляет:

Дитя есть божие достояние, отказывать ему в уважении христианское благочестие запрещает. Родители разумнейшим образом возбуждают и развивают это чувство, – если, например, день ангела, день рождения дитяти всегда празднуются благодарственным молебствием, если дитя получает подарок и другие маленькие преимущества. Под таким направлением дитя поймет, что оно также имеет значение, также, принадлежит церкви и любимо богом (стр. 43).

Делая честь благочестию автора, эти мысли совершенно согласны и с общими его воззрениями, выражаемыми, например, в следующих строках:

Закон природы уж таков, что свету противоречит мрак, теплоте – стужа, оазам – песчаные знойные степи. Но творец мудро устроил все. Поставив человеческий разум для уравновешивания и поборения враждебных физических сил, он и человеку также дал возможность развить разум. Человек от бога получил закон, его откровение и с тем вернейшее средство побороть собственные зародыши нравственного мрака, зноя и холода. Всемирная история ясно доказывает нам, что там, где человек отступал от закона, господь и карал его в той мере, в какой истина нарушалась (стр. 44).

Но, проводя в своей книге общие идеи, заимствованные, по выражению автора, «из русской жизни и веры», г. Миллер-Красовский доходит до крайностей столь нелепых, что трудно поверить, чтобы дошел до них человек, с успехом кончивший курс наук в университете. Он постоянно вооружается на немцев (г. Миллер-Красовский!), говоря, что они омрачены руссоскими плевелами (стр. 45) и филантропическими тенденциями и вследствие того – толкуют учащимся про их права. Это вменяется им в большое преступление г. Миллером-Красовским, который свои собственные воззрения развивает вот в какой последовательности:

Но если же воспитатель должен довести питомца – будущего гражданина – до сознания, что права человека преимущественно измеряются исполнением гражданских обязанностей; и если всякая гражданская обязанность есть не что иное, как безусловное подчинение нашей индивидуальной воли правительству и отечественным законам, то, само собою разумеется, послушание, требуемое воспитателем от питомца, будет основою и гражданского послушания. Самоограничение и самоотвержение – главнейшие действователи в воспитании: они вырабатывают в молодой душе способность подчиняться общенародным целям. Этим же подчинением под общее мы и, в свою очередь, пользуемся общими нравственными, умственными силами и общим, покровительством, то есть благостию церкви и государства (стр. 8).