Евгений Брандис - Творческий путь Ивана Ефремова

Евгений Брандис, Владимир Дмитриевский

ТВОРЧЕСКИЙ ПУТЬ ИВАНА ЕФРЕМОВА

1957 год положил начало новому этапу в развитии научно-фантастической литературы и оказался для нее решающим рубежом. Конечно, это только случайность, что роман Ефремова «Туманность Андромеды» вышел в свет в том же году, когда был запущен первый искусственный спутник. Но в таком совпадении есть и какая-то закономерность. Ведь мировая наука давно уже начала готовиться к штурму космоса, а писатели-фантасты еще раньше приняли на вооружение идеи Циолковского.

За короткий промежуток времени и сознании людей произошли удивительные перемены. Раздвинулись границы мышления. Сложнейшие астрономические понятия из специальных научных трудов перешли на страницы газет.

[…]

В 1944 году в журнале «Новый мир» появился цикл «Рассказов о необыкновенном», подписанных неизвестным в литературе именем И. Ефремов.

Читатели и критика встретили вполне доброжелательно произведения «молодого автора».

Одним из первых обратил на них внимание Л. Н. Толстой. Тяжко больной, находясь уже на пороге смерти, Алексей Николаевич продолжал живо интересоваться всем, что происходило в советской литературе. Он пригласил И. А. Ефремова к себе в больницу и с места в карьер обратился с вопросом: «Рассказывайте, как вы стали писателем! Как вы успели выработать такой изящный и холодный стиль?»

«Начинающему автору» исполнилось к тому времени тридцать семь лег. Доктор биологических наук, видный палеонтолог и геолог, Иван Антонович Ефремов был участником и руководителем многих экспедиций Академии наук на Севере, в Закавказье, на Урале и в Восточной Сибири. Его перу принадлежало уже около полусотни опубликованных научных трудов. Ученому постоянно приходилось вести полевые дневники, описывать ископаемые, условия залегания пластов, окружающий ландшафт, минералы с их бесконечным разнообразием красок и оттенков.

Профессия геолога и палеонтолога требует точных наблюдений и умения фиксировать все, что видит глаз… Отсюда и поразивший А. Н. Толстого «изящный и холодный стиль».

Но главное, в чем выразилось подлинное новаторство автора «Рассказов о необыкновенном» — соединение строжайшей логики научного поиска с раскованностью художественного воображения, — было понято позднее, с дальнейшим прогрессом науки и популяризацией ее достижений.

В самом деле, «приключения мысли», определяющие движение сюжета, Ефремов впервые в нашей литературе раскрыл в природоведческом плане.

В наши дни новеллы о необычайных наблюдениях, открытиях и находках в различных отраслях науки стали самостоятельным и весьма популярным ответвлением научно-художественного жанра.

Ефремов выступил как новатор и в историко-фантастической дилогии «Великая Дуга», состоящей из повестей «Путешествие Баурджеда» (1953) и «На краю Ойкумены» (1949).

Дело не только в том, что в те годы в советской литературе почти не было оригинальных произведений, посвященных великим цивилизациям древности. Разрабатывая эту тему, Ефремов воздействует на воображение читателей совершенно необычным подходом к изображению интеллектуального облика своих героев, которые в борьбе с жестокой природой и социальной несправедливостью приходят к целостному восприятию окружающего мира, к осознанию могущества, заложенного в дружбе и солидарности людей разных народов.

«Великая Дуга» отмечена обычным в творчестве Ефремова сочетанием строгих научных данных с богатейшей фантазией. Точное воссоздание исторического, географического и этнографического колорита и… явно модернизированные образы героев. Но в этой сознательной модернизации, пожалуй, и заключается глубинный смысл произведения. Идеи интернационализма, истоки которого Ефремов находит в далекой древности, делают его историческую дилогию вполне современной. Символика исканий на Великой Дуге древнего мира воспринимается как своеобразный пролог коммунистической утопии Великого Кольца грядущих времен в романе «Туманность Андромеды».

Этот роман, принесший Ефремову мировое признание, был не только новым словом в научно-фантастической литературе, но и открыл для советской, шире говоря — социалистической фантастики новые, неизведанные пути.

Ефремов-писатель как бы дополняет и продолжает Ефремова-ученого.

Способность легко и непринужденно подниматься от частного к общему, от отдельного факта к множеству причин и следствий, от разрозненных наблюдений к еще не познанной, но уже наметившейся в воображении картине целого — характерная черта Ефремова, выделяющая его среди писателей-фантастов современности.

Пафос безграничного познания, радость постижения окружающей природы и всего материального мира — основа основ его литературного творчества. И в большом и в малом он старается уловить действие определенных закономерностей, за хаосом фактов — железную логику причинности. Иначе говоря, материалистическая диалектика подчиняет себе работу мысли ученого и писателя, в каком бы направлении она ни велась.

Своеобразие Ефремова — мыслителя и художника в том, что он в состоянии охватить исторический процесс в его всеобьемлющем комплексе. От далекого прошлого Земли и предыстории человечества он свободно переходит к временам грядущим, опираясь на познанные закономерности исторического и научного прогресса.

Космическое видение мира выражается у него и в «формулах» и в образах. В «формулах» сжатых и точных, в образах высокопоэтических, созданных могучим воображением.

Все это и позволяло Ефремову оставаться на протяжении тридцати с лишним лет на вахте впередсмотрящего советской научно-фантастической литературы.

Ранние впечатления не только формируют характер, но и накладывают отпечаток на всю последующую жизнь творческой личности. Об этом неоднократно напоминает Ефремов в многочисленных интервью с журналистами.

«Я помню свое детство. — рассказывает он, — свою юность, когда меня увлекали волшебные контуры дальних стран, когда я бредил тайнами Африки, дебрями Амазонки, когда, засыпая, сразу же оказывался на берегах экзотической реки. И исполинские крокодилы плыли, разрезая желтые воды, и трубили слоны, и величественные львы поворачивали головы на восход. Я засыпал и просыпался в мире, полном непознанного. Тогда никто еще не проник в глубины океанов, тогда я даже думать не смел о том, чтобы увидеть Землю со стороны, полететь на Луну или к другим планетам».

Мальчику было шесть лет — И. А. Ефремов родился 22 апреля 1907 года в деревне Вырице, под Петербургом, — когда ему под руку попался роман «Восемьсот тысяч верст под водой». Рано пристрастившийся к чтению мальчуган с жадностью проглотил книгу, а потом перечел еще раз и еще — и надолго отдал свое сердце капитану Немо. Несколько позже он раздобыл другой роман Жюля Верна — «Путешествие к центру Земли» — и заинтересовался минералами.

Буйное воображение в сочетании с острой памятью еще в детские годы создавало своего рода щит, который прикрывал его от пагубного воздействия мещанской среды. Он жил в своем, собственном мире, сотканном из ярких образных представлений, навеянных прочитанными книгами и дополненных неуемной фантазией.

Позже, двенадцатилетним подростком, заброшенный ветрами гражданской войны в Херсон, Ефремов становится воспитанником 2-й роты автобазы 6-й армии. С красноармейцами роты совершает он большие, утомительные переходы. Но суровая романтика революции не заслонила от Ефремова его книжных пристрастий. Именно в это время он знакомится с сочинениями Райдера Хаггарда, которого всю жизнь продолжал почитать как одного из своих любимейших писателей. Устойчивый интерес Ефремова к Африке, который проходит через все его творчество, зародился еще при первом чтении таких пленительно-таинственных романов Хаггарда, как «Она», «Аллан Кватермен», «Копи царя Соломона».

Романтическому мировосприятию Ефремова способствовало и увлечение морем, когда в студенческие годы, будучи учеником знаменитого палеонтолога П. П. Сушкина, он чуть было не отдал предпочтение профессии моряка. Ведь знакомство со старым парусным капитаном, автором морских рассказов Д. А. Лухмановым обещало пытливому юноше открытия «неведомых земель». И хотя в конце концов пересилила наука, Ефремов на всю жизнь полюбил беспредельные океанские просторы. Став через несколько лет палеонтологом, он никогда не забывал навыки, полученные на кавасаки — моторном боте, на котором ходил старшим матросом.

Первую самостоятельную палеонтологическую экспедицию Ефремов проводит в 1926-м — на горе Богдо в Астраханской губернии. Затем с 1929 года он принимает участие в геологических поисках. Чтобы чувствовать себя во всеоружии и в этой новой профессии, он поступает экстерном на геологический факультет Горного института. Через три года молодой палеонтолог получает диплом горного инженера. Практический опыт разведчика земных недр, сложные геологические процессы и закономерности, постигнутые Ефремовым, открыли перед ним новые горизонты. Но это не значит, конечно, что он забросил свою основную специальность. Крупные открытия, которые позднее были сделаны им в палеонтологии, явились результатом смелого вторжения в пограничную область между двумя отраслями естествознания, совмещения обеих сторон палеонтологии — биологической и геологической, которые раньше механически отделялись одна от другой.