Виктор Илюхин - Виктор Илюхин «Катынское дело»: Проверка на русофобию

Виктор Илюхин

«Катынское дело»: Проверка на русофобию

Вместо предисловия

Кто такой Илюхин

…Но мы живем среди людей! Или я ошибаюсь? Я уже не говорю, а кричу с парламентской трибуны: посмотрите, власть имущие творят преступление! Вот он — корень всех ваших бед и унижений! И с горечью вижу — люди не слышат…

Но порок должен быть наказан — чтоб другим неповадно было. И сейчас я говорю: насквозь порочна нынешняя власть. Здесь, в моей обвинительной речи, собраны факты, отнюдь не исчерпывающие, но полностью изобличающие эту криминальную власть. Я хочу, чтобы об этом узнали все. И именно сегодня, поскольку не уверен, что мне это удастся сделать потом.

Прежде чем вы начнете читать эту книгу, мне надо ответить на вопрос, который непременно через десяток лет задаст молодое поколение, обратившееся к истории отношений России и Польши: а кто такой Виктор Илюхин, почему мы должны прислушиваться к его мнению?

Сейчас такой вопрос может показаться наивным — еще свежи воспоминания друзей и врагов об этом неординарном человеке, слишком значимый след он оставил в новейшей истории нашего государства. Но мы не вечны, и идущим нам на смену мы оставим память о нашем времени. Память, понятие нравственное, живет лишь тогда, когда между поколениями существует потребность сохранять, передавать и принимать приметы времени, сколы человеческих судеб и поступков. Ведь именно в этих судьбах и поступках запечатлено Время. Жизненный путь Виктора Илюхина заслуживает того, чтобы по линиям судьбы этого человека можно было изучать жизнь страны.

В отличие от многих современных политических деятелей, в его биографии была одна важная особенность — Илюхину довелось узнать жизнь с разных сторон. И с парадной, и с изнанки. Получив юридическое образование и поработав следователем в Пензенской области, он был направлен в Прокуратуру СССР, где ему пришлось с головой окунуться в кровь и грязь межнациональных усобиц, которые породила непродуманная горбачевская перестройка. Возглавлял расследования событий в Нагорном Карабахе, Армении, Азербайджане, Фергане, Приднестровье, Прибалтике и Грузии. Совместно со спецотделами США, Канады, Великобритании и других стран принимал участие в расследованиях преступлений нацистов. Тогда Катынь в их число не входила — Нюрнберг уже дал все ответы. Под руководством Илюхина были вскрыты злоупотребления служебным положением со стороны следователей Т. Гдляна и Н. Иванова в Узбекистане, устроивших массовое преследование безвинных людей. В рамках того же уголовного дела Илюхин сорвал попытку этих политических авантюристов дискредитировать все советское руководство страны. Прокурор фактически предотвратил государственный переворот, который, судя по всему, готовился под прикрытием утверждения демократических принципов построения нового общества.

Возглавляя Главное следственное управление Прокуратуры СССР, а потом и Управление по надзору за исполнением законов о государственной безопасности СССР, Илюхину довелось заниматься и вопросами реабилитации граждан. Он лично приложил руку к снятию всех обвинений с участников Новочеркасских событий 1962 года, стихийно выступивших с экономическими требованиями, за которыми последовало жесткое подавление волеизъявления рабочих. Илюхин пошел навстречу научной и писательской общественности, сняв судимость с известного ученого Н. Тимофеева-Ресовского, работавшего с 1925 года до окончания войны в Германии. По указанию Виктора Ивановича были подготовлены материалы на реабилитацию Н. Гумилева, расстрелянного в 1921 году. В отличие от трибунала, расправившегося с талантливым русским поэтом, он никогда не считал его врагом молодой советской республики, а военная карьера, участие в войне и награждение за личную смелость Георгиевскими крестами вызывали у Виктора Ивановича большое уважение к этому человеку с трагической судьбой.

А вот кого он не уважал и считал преступником, так это первого и последнего президента СССР. Позже в газетах о Викторе Ивановиче напишут: «В ноябре 1991 года возбудил уголовное дело по статье 64 («Измена Родине») Уголовного кодекса РСФСР против президента СССР М. Горбачева в связи с постановлением Госсовета СССР о признании независимости Латвии, Литвы и Эстонии. Обвинял Горбачева в нарушении Конституции СССР, нанесении ущерба суверенитету, территориальной целостности и государственной безопасности страны. После этого из Прокуратуры СССР был уволен».

Согласитесь, поступок смелый, но не безрассудный. Позже он сам прокомментировал его так: «Я знал, на что иду и каких последствий можно ожидать. Но Горбачевым действительно был нарушен Основной закон государства и кто-то должен был об этом сказать во всеуслышание. Власть должна знать, что ее проступки и преступления с рук не сходят, всегда найдутся люди, которые скажут правду в лицо».

Для нас в рассмотрении Катынской трагедии этот факт биографии Илюхина крайне важен. Прокурор, до мозга костей законник, он не боится гнева власти предержащей, открыто и решительно идет на конфронтацию ради торжества справедливости.

Кстати говоря, в это время М. Горбачев и его идейный сподвижник А. Яковлев уже признали Катынский расстрел польских военнопленных преступлением сталинизма и еще в апреле 1990 года сделали в ТАСС заявление. Начала работать группа следователей Главной военной прокуратуры, которая быстро нашла дружеский контакт с польскими агентами влияния. Для Илюхина и его товарищей по Прокуратуре СССР такие странные взаимоотношения во время ведения следствия показались, мягко говоря, некорректными. Но вмешаться в это дело он не смог в силу постоянных командировок в Среднюю Азию и на Кавказ. Все откладывалось до окончания следствия по неправомерным действиям коллег в Узбекистане. К тому же в Катыни в это время шли неспешные раскопки могил, и чем все закончится, было неизвестно.

Для нас важен и такой факт биографии Илюхина — участие в защите Компартии в Конституционном суде, где впервые наружу выплывут документы по Катыни, вроде бы до этого времени хранившиеся в «Особой папке № 1». Напомним, как развивались события.

После увольнение из прокуратуры Виктор Иванович трудился в газете «Правда», которую в то время возглавлял Геннадий Селезнев. 19 августа 1991 года страна проснулась и обнаружила в лексиконе дикторов радио и телевидения новую аббревиатуру — ГКЧП. Мало кто успел разобраться в случившемся, только путчисты палец о палец не ударили, чтобы взять власть. Ушлые демократические политики мгновенно воспользовались ситуацией, а президент России Б. Ельцин один за другим стал издавать Указы, ущемляющие деятельность КПСС и КП РСФСР. В стране царил антикоммунистический угар. По улицам ходили толпы опьяненных вседозволенностью людей, которые врывались в здания, ранее занимаемые партийными организациями, грабили кабинеты, выносили оргтехнику, устраивали охоту на членов партии. И для нас тут важно свидетельство Виктора Ивановича Илюхина, которое потребуется в последующем повествовании:

«Мне рассказывали, как здание на Старой площади заполнили какие-то люди, вскрывали кабинеты, хранилища, сейфы и набивали сумки архивными папками, документами, бланками. Еще тогда подумалось, зачем обычным мародерам такая добыча? Ее не продашь, не обменяешь. Значит, орудовали те, кто знал, как в последующем можно использовать все это. Когда я столкнулся с фальсификацией истории России и СССР, тотчас вспомнил о грабеже здания ЦК КПСС в 1991 году».

Итак, 26 мая 1992 года начался исторический судебный процесс, который должен был ответить на поставленный временем вопрос: быть Коммунистической партии в нашей стране или не быть? Сторону Б. Ельцина представляли Г. Бурбулис, С. Шахрай, А. Макаров, Н. Федоров, М. Федотов. Им были предоставлены неограниченные материальные, научные и технические ресурсы. Для доказательства преступности сталинского режима президент достал «случайно», но ко времени обнаруженную в архивах так называемую «Особую папку» с материалами о расстреле польских военнопленных и передал ее в Конституционный суд. А. Макаров и С. Шахрай 14 октября ее обнародовали, надеясь сломить защиту сторонников КПРФ и КПСС напором неопровержимых фактов о злодейской сущности правящей в то время партии. Но суд, ознакомившись с документами, неожиданно для всех не стал рассматривать этот «ударный аргумент», по ряду обстоятельств сочтя его сомнительным.

— К сожалению, — позже скажет Виктор Илюхин, — сторонникам защиты Компартии тогда не удалось ознакомиться с этими материалами. Нам в руки их не дали, а только показали издалека. Сослались на секретность «Особой папки». Зато через некоторое время нам стало известно, что главный российский архивист, некто Р. Пихоя, в тот же день, 14 октября 1992 года, копию этих документов по поручению Ельцина передал польским властям. Спустя время весь мир обладал Катынскими «секретами», а мы с ними ознакомиться не могли.