Александр Пушкин - Переписка 1815-1825

Пушкин Александр Сергеевич

Полное собрание сочинений с критикой

Переписка 1815-1825

ПЕРЕПИСКА 1815

1. И. И. Мартынову. 28 ноября 1815 г. Царское Село. (Черновое)

Милостивый государь, Иван Иванович!

Вашему превосходительству угодно было, чтобы я написал пиесу на приезд государя императора; исполняю ваше повеленье. — Ежели чувства любви и благодарности к великому монарху нашему, начертанные мною, будут не совсем недостойны высокого предмета моего, сколь счастлив буду я, ежели его сиятельство граф Алексей Кирилович благоволит поднести его величеству [1] слабое произведенье неопытного стихотворца! Надеясь на крайнее [2] Ваше снисхожденье честь имею пребыть, милостивый государь,

Вашего превосходительства

всепокорнейший слуга

Александр Пушкин. 1815 года 28 ноября Царское Село.

ПЕРЕПИСКА 1816

2. П. А. Вяземскому. 27 марта 1816 г. Царское Село.

27 марта 1816. Князь Петр Андреевич,

Признаюсь, что одна только надежда получить из Москвы русские стихи Шапеля и Буало могла победить благословенную мою леность. Так и быть; уж не пеняйте, если письмо мое [3] заставит зевать ваше пиитическое сиятельство; сами виноваты; зачем дразнить было несчастного царскосельского пустынника, которого уж и без того дергает бешеный демон бумагомарания. С моей стороны прямо объявляю вам, что я не намерен оставить вас в покое, покаместь хромой софийской почталион не принесет мне вашей прозы и стихов. Подумайте хорошенько об этом, делайте, что вам угодно — но я уже решился и поставлю на своем.

Что сказать вам о нашем уединении? Никогда Лицей (или Ликей, только, ради бога, не Лицея) не казался мне так не сносным, как в нынешнее время. Уверяю вас, что уединенье в самом деле вещь очень глупая, на зло всем философам и поэтам, которые притворяются, будто бы живали в деревнях и влюблены в безмолвие и тишину:

Блажен, кто в шуме городскомМечтает об уединеньи,Кто видит только в отдаленьиПустыню, садик, сельской дом,Холмы с безмолвными лесами,Долину с резвым ручейкомИ даже….. стадо с пастухом!Блажен, кто с добрыми друзьямиСидит до ночи за столомИ над славенскими глупцамиСмеется русскими стихами,Блажен, кто шумную МосквуДля хижинки не покидает…И не во сне, а на явуСвою любовницу ласкает!..

Правда время нашего выпуска приближается; остался год еще. Но целый год еще плюсов, минусов, прав, налогов, высокого, прекрасного!.. целый год еще дремать перед кафедрой… это ужасно. Право с радостью согласился бы я двенадцать раз перечитать все 12 песен пресловутой Россиады, даже с присовокупленьем к тому и премудрой критики Мерзлякова, с тем только, чтобы гр.[аф] Разумовской сократил время моего заточенья. — Безбожно молодого человека держать в заперти и не позволять ему участвовать даже и в невинном удовольствии погребать покойную Академию и Беседу губителей Российского Слова. Но делать нечего,

Не всем быть можно в ровной доле,И жребий с жребием не схож

От скуки, часто пишу я стихи довольно скучные (а иногда и очень скучные), часто читаю стихотворения, которые их не лучше, недавно говел и исповедывался — всё это вовсе незабавно. Любезный арзамасец! утешьте нас своими посланиями — и обещаю вам, если не вечное блаженство, то по крайней мере искреннюю благодарность всего Лицея.

Простите, князь — гроза всех князей-стихотворцев [на] Ш. — Обнимите Батюшкова за того больного, у которого, год тому назад, завоевал он Бову Королевича. Не знаю, успею ли написать Василью Львовичу. На всякой случай обнимите и его за ветренного племянника. Valeas[4].

Александр Пушкин.

Ломоносов вам кланяется.

[Приписка С. Г. Ломоносова:]

Je remets à la poste prochaine le plaisir de vous entretenir, mon cher prince. Votre dévoué S. Lomonossof [5]

3. В. Л. Пушкин — Пушкину. 17 апреля 1816 г. Москва.

Москва. 1816. Апреля 17.

Благодарю тебя, мой милый, что ты обо мне вспомнил. Письмо твое меня утешило и точно сделало с праздником. Желания твои сходны с моими; я истинно желаю, чтоб непокойные стихотворцы оставили нас в покое. Это случиться может, только после дождика, в четверьг. Я хотел было отвечать на твое письмо стихами, но с некоторых пор Муза моя стала очень ленива, и ее тормошить надобно, чтоб вышло что-нибудь путное. Вяземский тебя любит и писать к тебе будет. Николай Михайлович в начале маия отправляется в Сарское-Село. Люби его, слушайся и почитай. Советы такого человека послужат к твоему добру и может быть к пользе нашей словесности. Мы от тебя многого ожидаем. — Скажи Ломоносову, что непохвально забывать своих приятелей; он написал к Вяземскому предлинное письмо, а мне и поклона нет. Скажи однако, что хотя я и пеняю ему, но люблю его душевно. Что до тебя касается, мне в любви моей тебя уверять не должно. Ты сын Сергей Львовича и брат мне по Аполлону. Этого довольно. Прости, друг сердечный. Будь здоров, благополучен, люби и не забывай меня.

Василий Пушкин.

П: П: Вот эпиграмма, которую я сделал в Яжелбицах. [6]

Сходство с Шихматовым

и хромым почталионом.

Шихматов, почтальон! Как не скорбеть о вас?Признаться надобно, что участь ваша злая;У одного, нога хромая,А у другого, хром Пегас.

4. В. Л. Пушкину. 28(?) декабря 1816 г. Царское Село.

Тебе, о Нестор Арзамаса,В боях воспитанный поэт,Опасный для певцов соседНа страшной высоте Парнаса,Защитник вкуса, грозный Boт!Тебе, мой дядя, в новый годВеселья прежнего желаньеИ слабый сердца переводВ стихах и прозою посланье.

В письме Вашем Вы называли меня братом, но я не осмелился назвать Вас этим именем, слишком для меня лестным.

Я не совсем еще рассудок потерял,От рифм бахических шатаясь на Пегасе.Я знаю сам себя, хоть рад, хотя не рад,Нет, нет, вы мне совсем не брат,Вы дядя мой и на Парнасе.

Итак, любезнейший из всех дядей-поэтов здешнего мира, можно ли мне надеяться, что Вы простите девятимесячную беременность пера ленивейшего из поэтов-племянников?

Да, каюсь я, конечно, перед вамиСовсем неправ пустынник-рифмоплет;Он в лености сравнится лишь с богами,Он виноват и прозой и стихами,Но старое забудьте в новый год.

Кажется, что судьбою определены мне только два рода писем обещательные и извинительные; первые вначале годовой переписки, а последние при последнем ее издыхании. К тому же приметил я, что и вся она состоит из двух посланий, — это мне кажется непростительным.

Но вы, которые умелиПростыми песнями свирелиКрасавиц наших воспевать,И с гневной Музой ЮвеналаГлухого варварства началаСатирой грозной осмеять,И мучить бледного ШишковаСвященным Феба языкомИ лоб угрюмый ШаховскогоКлеймить единственным стихом!О вы! которые умелиЛюбить, обедать и писать,Скажите искренно, ужелиВы не умеете прощать?

28 декабря 1816-го года

P. S. Напоминаю себя моим незабвенным. Не имею более времени писать; но — надобно ли еще обещать? Простите, вы все, которых любит мое сердце и которые любите еще меня.

Шапель Андреевич конечноМеня забыл давным давно,Но я люблю его сердечноЗа то, что любит он беспечноИ петь и пить свое вино,И над всемирными глупцамиСвоими резвыми стихамиСмеяться — право, пресмешно.

ПЕРЕПИСКА 1817

5. И. В. Малиновский, С. С. Есаков, В. Д. Вольховский, А. Д. Илличевский, И. И. Пущин, А. А. Дельвиг, А. С. Пушкин и неизвестный лицеист — С. С. Фролову. 4 апреля 1817 г. Царское Село.

4 апреля 1817 года.

Чувствую, что виноват перед вами, почтенный Степан Степанович обещался быть секретарем для отправления писем к вам, а до сих пор еще ни слова не сказал путного. Да и теперь будет тоже. — Экзамен не за горами — а до сих [пор] были все в Петербурге на празднике; я не забыл, что зывали вы меня за мои частые пословицы Саншо-Пансо [брат ты], что ж худого-то: понабрался их, а они и пригодятся — мал золотник да дорог — также заключите и о письме с почтением пребывающего к вам

Ивана Малиновского.

Посмотрим, кто из нас: вы ли почтеннейший, Степан Степанович, приедете в Царское или я прискачу к вам в Лонку. Желаю впрочем, чтоб вы первый посетили нас и увидели исполнение желания вашего. Каковы ваши труды? Под надзором доброго хозяина думаю я вся Лонка расцвела; — как весело! — Будьте здоровы и не забудьте вашего