Бенджамин Таккер - Свобода, равная для всех

Бенджамин Таккер

Свобода, равная для всех

Предисловие

Американский публицист и общественный деятель Бенджамин Таккер, активный популяризатор идей индивидуалистического анархизма и непримиримый противник государственного устройства общества, к сожалению, мало известен в современной России. Единственный концептуальный труд Таккера, вышедший в 1881 году в Нью-Йорке и названный «Вместо книги (написано человеком, слишком занятым, чтобы писать таковую). Отрывочное изложение философского анархизма», был опубликован в России в 1907 году в самый разгар столыпинской реакции и с тех пор не переиздавался по идеологическим соображениям. А между тем, Бенджамин Таккер жил и писал в период (конец XIX – начало XX века), когда происходило становление тех общественно-политических идей, теорий и движений, которые вскоре радикально изменили сам ход земной истории.

Таккер активно участвовал в бурной политической жизни Америки, редактируя радикальную анархическую газету «Liberty» и выступая с частыми лекциями о безгосударственном устройстве общества и методах его достижения перед самой различной аудиторией. Являясь приверженцем индивидуалистического направления в анархизме, Бенджамин Таккер в вопросе стратегии пошел иным, более конструктивным, чем основоположник индивидуализма Макс Штирнер, путем, соединив в своей концепции абсолютную, но «равную для всех» личную свободу с ясной социальной направленностью и мотивацией, в первую очередь ставя по разные стороны баррикад не столько личность и общество, сколько общество и государство. Таким образом, анархизм Таккера явился по своей сути социал-индивидуалистическим, одинаково отвергающим показной либерализм буржуазной демократии и жестокую псевдо-свободу коммунистического «рая». Поэтому естественно и то, что Таккер был принципиальным оппонентом своего великого современника – Петра Алексеевича Кропоткина, чьи идеи он неоднократно подвергал резкой, но аргументированной критике. По отношению к собственности Бенджамен Таккер не был ни правым, ни левым в привычном нам понимании этих терминов. Будучи искренним почитателем идей французского экономиста и анархиста Пьера-Жозефа Прудона, он отрицал эксплуатацию, крупный капитал (особенно монополистический или пользующийся государственной поддержкой), отстаивал право трудящегося на полный продукт своего труда, но при этом считал частную собственность на средства производства основой экономической независимости индивидуума и важной составляющей принципа «свободы, равной для всех», и абсолютизировал значение конкуренции как важнейшего фактора поступательного развития человеческого общества.

Во время чикагских событий 1886 года и последующего судебного процесса над рабочими-анархистами Бенджамин Таккер на страницах «Liberty» развернул активную кампанию агитации в поддержку несправедливо обвиненных активистов рабочего движения. Резкие редакционные статьи Таккера, его активная социальная позиция и публичный отказ от уплаты налогов неоднократно приводили к открытой конфронтации с властями и преследованию со стороны полиции. Его деятельность по распространению анархических идей имела также важное значение как противовес пропаганде последователей марксистской теории государственного, диктаторского социализма. Таккер отчетливо понимал губительность подобных идей для набирающего силу мирового рабочего движения и в своих многочисленных статьях показывал другой, истинно свободный путь развития общества.

Конечно, сейчас на фоне неизмеримо усложнившихся политико-экономических отношений в современном мире многое из того, о чем писал Бенджамин Таккер в конце XIX века покажется наивным и устаревшим. Но несомненным достоинством его единственной книги (из фрагментов которой и составлена данная публикация) являются многочисленные моменты удивительного исторического предвидения, а также ясное и талантливое изложение ключевых принципов безгосударственного сосуществования в человеческом обществе, остающихся неизменными и по сей день.

Александр Майшев

Государственный социализм и анархизм. (В чем их сходство и в чем различие)

По всей вероятности, никакая агитация ни по числу своих сторонников, ни по степени своего влияния никогда не достигала такой силы, как современный социализм; в то же время ни одно учение не было так ложно истолковываемо, как социализм; и не только своими противниками и индифферентной массой, но и дружелюбно настроенными людьми и даже огромным большинством сторонников. Это неприятное и крайне опасное положение вещей обусловливается отчасти тем, что человеческие отношения, которые это движение (если столь хаотическое явление можно назвать движением) стремится преобразовать, присущи не какому-либо отдельному классу или нескольким классам, но буквально всему человечеству; отчасти же тем, что по своей природе эти отношения бесконечно сложнее и разнообразнее тех, с которыми приходилось иметь дело социальным реформаторам; и, наконец, тем, что великие созидательные силы общества, средства просвещения и сообщения, находятся почти в исключительном распоряжении тех, чьи непосредственные денежные интересы противоречат основному требованию социализма – а именно, чтобы труд владел тем, что ему принадлежит.

Пожалуй, единственными людьми, хотя бы приблизительно понимающими смысл, основные положения и цели социализма, являются главные вожди крайних флангов социалистических сил, и, может быть, даже кое-кто из денежных королей. Поистине замечательно, что оба крыла огромной армии, интересующей нас в данное время, объединенные общим требованием, чтобы труд получил то, что ему причитается, в основных началах социальной тактики и приемах достижения желаемой цели более диаметрально расходятся друг с другом, чем с общим врагом своим, – господствующим общественным строем. Они исходят из двух начал, проследить историю которых равносильно тому, чтобы проследить историю мира с момента появления в нем человека; все же промежуточные партии, в том числе и защищающие существующий строй, основаны на компромиссе этих двух начал. Значит ясно, что всякая разумная и глубокая оппозиция существующему порядку должна исходить из того или иного крайнего лагеря; всякое другое движение, далекое от революционного протеста, может стремиться лишь к поверхностным изменениям, и поэтому неспособно сосредоточить на себе столько внимания и интереса, сколько его уделяется современному социализму.

Эти два начала – суть Власть и Свобода, а школы социалистической мысли, вполне и безусловно представляющие то и другое направление, носят название государственного социализма и анархизма. Кто знает, чего эти школы хотят, и как они предполагают добиться своей цели, тот и понимает, что такое социалистическое движение. Как нет дома, по пословице, на полдороге между Римом и Разумом, так нет его и на полпути между государственным социализмом и анархизмом. Из центра социалистических сил постоянно исходят два течения, концентрирующие их на левом и правом фланге; и если бы социализм победил, то весьма возможно, что после разделения флангов, после того, как существующий порядок будет раздавлен, между двумя лагерями возникла бы последняя и еще более ожесточенная борьба.

Экономические основы современного социализма представляют собой логический вывод из принципа, изложенного Адамом Смитом в первых главах «Богатства народов» – а именно, что труд есть истинное мерило ценности. Но Адам Смит, сформулировав этот принцип в отчетливой и сжатой форме, тотчас же забросил дальнейшее исследование его, вознамерившись показать, чем измеряется ценность в действительности и как в настоящее время распределяется богатство. С этого времени почти все политико-экономы по его примеру ограничивали свою задачу описанием общества в его нынешнем состоянии, его современных промышленных и торговых стадий. Социализм же, напротив, ставит своей задачей описание общества таким, каким оно должно быть, а также изыскание средств, при помощи которых его можно сделать таким, каким ему следует быть. Через пятьдесят с лишним лет после обнародования Смитом своего положения, социализм подхватил его в том месте, где Смит его оставил и, проследив его до конечных логических выводов, сделал фундаментом новой экономической философии.

Повидимому, это было сделано независимо друг от друга тремя различными людьми, трех различных национальностей, на трех различных языках: американцем Джошуа Уорреном; французом Пьером Прудоном; немецким евреем Карлом Марксом. Что Уоррен и Прудон пришли к своим выводам самостоятельно и независимо друг от друга, не представляет сомнения; но возможно, что Маркс своими экономическими идеями в значительной мере был обязан Прудону. Как бы то ни было, Марксово изложение этих идей в такой степени проникнуто его личным творчеством, что он с полным правом может претендовать на оригинальность в этой области. То обстоятельство, что этот интересный триумвират творил почти одновременно, повидимому, указывает, что социализм уже носился в воздухе, и что время и условия, благоприятные появлению этой новой школы философской мысли, уже назрели.