Бегущей строкой - Елена Сергеевна Холмогорова

Елена Холмогорова

Бегущей строкой

Жизнь (моя и всякая) есть смена дней и ночей, дел и отдыха, встреч и бесед, удовольствий и неприятностей, иногда называемых событиями; есть беспорядочное накопление впечатлений, картин и образов, из которых лишь самая ничтожная часть (да и то неизвестно зачем и как) удерживается в нас; есть непрестанное, ни на единый миг нас не оставляющее течение несвязных чувств и мыслей; беспорядочных воспоминаний о прошлом и смутных гаданий о будущем; а еще – нечто такое, в чем как будто и заключается некая суть ее, некий смысл и цель, что-то главное, чего уж никак нельзя уловить и выразить…

Иван Бунин. Жизнь Арсеньева

ИЗДАТЕЛЬСКАЯ ПРОГРАММА ПРАВИТЕЛЬСТВА МОСКВЫ

Выпуск осуществлен при финансовой поддержке Департамента средств массовой информации и рекламы города Москвы

Фото на обложке Арины Перцевой

© Холмогорова Е. С., текст, 2022

И вот ясное знание: «Он уже не будет умирать в страшных мучениях», по силе чувства почти равнозначно тому, как будто отменили саму смерть.

* * *

Мы с дочкой сидели по обе стороны кровати. Пришел священник. Я была уверена, что Миша все слышит сквозь искусственную кому, поэтому все повторяла слова, которые, как мне тогда казалось, были самыми важными: «Ничего не бойся». И еще: «Ты все успел». Я не плакала, слезы просто текли сплошным потоком, и я поняла это только тогда, когда его сердце перестало биться, и надо было куда-то идти, что-то говорить и делать, а моя одежда промокла насквозь.

* * *

В день похорон я была чрезвычайно озабочена не только тем, как поведу себя, но и как выгляжу. Миша давно сказал мне (со своей неизменной присказкой «Если я неровён час помру…»): «Пожалуйста, не будь на моих похоронах в спущенных чулках». Привыкши разговаривать цитатами, мы понимали, откуда это. Наталия Ильина вспоминала, как однажды, вернувшись с чьих-то похорон, ее муж А. А. Реформатский заметил: «Вдова была растрепана и в спущенных чулках. Нехорошо. Вдовы должны держаться достойно и вид иметь пристойный». И я очень старалась.

* * *

Все стало невыносимо, кроме музыки и красоты. После похорон друзья спросили: «Чем тебе помочь?» Я сказала: «Отвезите меня к храму Покрова на Нерли». Назавтра мы были там.

* * *

Три книги мы форматно написали в соавторстве, они подписаны двумя именами. Но на самом-то деле все, что сочинялось каждым, в известной мере было общим. Было, было у нас пресловутое счастье «утренней чашки кофе», когда все обсуждалось, торопливое счастье похвастаться удачной строкой или посетовать на тупик. Как я теперь – одна?

Как у Ахматовой:

А так как мне бумаги не хватило,

Я на твоем пишу