Федор Раззаков - Коррупция в Политбюро: Дело «красного узбека» Страница 21

С уходом Мухитдинова в Бюро ЦК КП Узбекистана встал вопрос о его преемнике. И здесь мнения членов Бюро разделились: ряд членов выдвинули «ташкентца» Сабира Камалова, который в течение двух последних лет возглавлял Совет Министров Узбекистана, другие рекомендовали… Шарафа Рашидова. В итоге победил первый, хотя сам он и сомневался в правильности такого решения – считал, что у него маловато опыта для того чтобы руководить целой республикой. Однако за ним стоял ташкентский клан, который не собирался выпускать вожжи руководства республикой из своих рук.

Кроме этого, с кандидатурой Камалова согласилась и Москва, где еще не успели забыть недавнее «персональное дело» Рашидова (собственно, именно для этого то «дело» и было явлено на свет). Тогда в Узбекистане еще никто не подозревал, что эта пертурбация далеко не последняя и что уже в скором времени новый руководитель республики будет изгнан со своего поста как не справившийся со своими обязанностями. Однако это будет чуть позже, а пока Центр всячески благоволит к новому руководству Узбекистана и соглашается на весьма показательный шаг: проводит в Москве 18–19 февраля 1958 года Всесоюзное совещание хлопкоробов, на которое съезжаются около 1500 передовиков производства и почти все республиканское руководство.

Отметим, что ничего подобного в отношении Узбекистана Центр еще не проводил. Только один раз, еще при Сталине в 1935 году, в Кремль были приглашены лучшие люди Узбекистана, однако тогда эта делегация насчитывала в своих рядах всего два десятка человек. Гостям были вручены высшие государственные награды страны, подарки. Однако Хрущев решил переплюнуть «вождя народов» и пригласил в Кремль сразу полторы тысячи узбекистанцев. Конечно, дело здесь было не в личных симпатиях руководителя страны, а в его государственной заинтересованности – ему позарез нужен был хлопок, причем в большом количестве.

Между тем во время этого слета произошел весьма курьезный случай. Дело в том, что узбеки привезли с собой и поваров, которые должны были поразить руководителей страны и гостей представительного форума национальным блюдом – пловом. Для этого в Москву были привезены несколько огромных чугунных казанов. Однако их размеры были столь большими, что они не уместились на кремлевской кухне. Тогда повара-узбеки решили варить плов… прямо на улице. Вынесли казаны и стали рыть для них огромные ямы на одной из кремлевских лужаек. Естественно, когда это увидела охрана, она пришла в ужас. И тут же вызвала к месту происшествия главного узбека в кремлевском руководстве – Нуритдина Мухитдинова. И тот уладил конфликт: нашел отдельный зал на кухне Кремля, где удалось разместить половину казанов. Кстати, от приготовленного плова все кремлевские руководители пришли в полнейший восторг.

Между тем во второй половине 50-х Узбекистан продолжил свое бурное развитие, причем не только в сельском хозяйстве. Вот лишь некоторые его тогдашние показатели.

Например, вклады только сельского населения в сберкассы к 1959 году увеличились в сравнении с началом десятилетия в 4 раза и составили 244 миллиона рублей.

В Узбекистане в то время действовало 31 высшее учебное заведение (88 тысяч студентов) и 85 средних специальных учебных заведений. На каждые 10 тысяч жителей республики приходилось 108 студентов, в то время как в США было их 92, в Японии – 58, во Франции – 30, в Италии – 31. Учился в Узбекистане каждый четвертый человек, специалистов с высшим и средним образованием насчитывалось около 190 тысяч – столько же, сколько их было во всей царской России в 1913 году. То есть, всего за каких-нибудь 45 лет Узбекистан из безграмотной окраины Российской империи превратился в одну из самых образованных республик. Впрочем, такие же показатели тогда были и у других союзных регионов. Достаточно привести хотя бы следующий факт. Когда в 1960 году к власти в США пришел президент Джон Кеннеди, первое, что он сделал: дал задание ЦРУ разработать меры по копированию системы образования СССР. То есть, Кеннеди был восхищен тем, как безграмотная в сравнительно недавнем прошлом страна сумела совершить непостижимый экономический рывок, выиграла войну и стала сверхдержавой.

Однако вернемся к Узбекистану.

Количество радиоприемников у населения республики к концу 50-х достигло 706 тысяч, а радиотрансляционных точек – 750 тысяч. Ежегодное число зрителей, посещавших кинотеатры в городах и на селе составило 75 миллионов (9 посещений в год на человека).

В Ташкенте действовал завод грампластинок, который первую продукцию (несколько тысяч грампластинок) выпустил в августе 1945 года. Спустя четырнадцать лет завод выпустил уже 12 миллионов грампластинок, которые распространялись по всей стране.

Начало развиваться в республике и телевизионное вещание. Первый телецентр в Узбекистане был открыт в Ташкенте в 1956 году (второй откроют в Ургенче уже при Рашидове в конце 1961 года, остальные чуть позже). Только в 1959 году населению было продано 39,9 тысяч телевизоров. Телевизионная программа была одна. Чтобы читателю было понятно, что смотрели в те годы жители Узбекистана, приведу в качестве примера телепрограммы двух январских дней 1959 года:

16 января (пятница): 19.30 – «Навстречу ХХI съезду КПСС» (на русском языке). 19.45 – Киножурнал. 19.55 – Литературная передача (на узбекском языке). 20.15 – Известия. 20.35 – «О творчестве Глиэра». 21.00 – «Девушка в черном» (художественный фильм).

18 января (воскресенье): 12.00 – «Пахта-ой» (художественный фильм; на узбекском языке). 19.00 – Концерт (отрывки из макомов). 19.40 – Киножурнал. 19.50 – Известия. 20.10 – «Борец и клоун» (художественный фильм).

Между тем время правления Сабира Камалова длилось недолго – всего один год и три месяца. А камнем преткновения при его снятии с должности стали вопросы, к которым в Кремле всегда относились ревностно – национальный и религиозный.

Несмотря на то, что советская власть провозгласила отделение церкви от государства и проповедовала государственный атеизм, однако религия продолжала играть важную роль в жизни жителей СССР. Особенно значительным это влияние было в Средней Азии, где были сильны идеи ислама. Как пишет историк А. Вдовин:

«Ислам являлся не просто религией, но и образом жизни, мировоззрением, системой этических и эстетических норм. Государственная антирелигиозная политика привела к вытеснению ислама из идеологии и политики в сферу семейно-бытовых отношений. Но эта сфера оставалась практически неприступной для советско-коммунистического мировоззрения. Благодаря этому коренные этносы Средней Азии и Казахстана во многом сохранили фундаментальные традиционные жизненные ценности: многодетную семью, иерархичность и коллективизм социальной организации, культурные и профессиональные предпочтения. Этим же можно объяснить и отсутствие национального движения, выступающего за отделение от СССР…».

По мере расширения хрущевской «оттепели», Центр вынужден был несколько ослабить свой диктат над республиками. В итоге те получили в свое ведение право на принятие собственного законодательства об устройстве судов, право самостоятельно решать вопросы областного территориально-административного устройства, а также расширились бюджетные права республик. Кроме этого, из союзного в республиканское ведение было передано более 11 тысяч предприятий, а в мае 1957 года был совершен еще более радикальный шаг: отраслевая система управления была заменена на территориальную. Верховные Советы республик создали 107 экономических районов (70 из них в РСФСР), в которых были учреждены коллегиальные органы управления – совнархозы. Было ликвидировано 141 союзное и республиканское министерство. Возникло 107 мини-правительств с отраслевыми и функциональными отделами. Над ними пришлось надстроить республиканские совнархозы – параллельно сохранившимся Совминам.

Все эти нововведения, которые вели к резкой децентрализации и разделению всей системы управления, в итоге вдохновили республиканские элиты на более решительные шаги в деле ослабления диктата Центра. Например, в Узбекистане при С. Камалове началась кампания по коренизации кадров (то есть из руководящих рядов стали вытесняться представители других национальностей, а главный упор делался на узбеков). Естественно, население, наблюдавшее за этим, ответило соответствующим образом – началось массовое и демонстративное соблюдение мусульманских обрядов: посещение мечетей, обрезание, бракосочетание и погребение умерших по обычаям предков.

Следует отметить, несмотря на 40-летнее существование Советской власти, которая внедряла в массы политику государственного атеизма, отношение простых людей к религии в советских республиках было разным. Если в регионах со славянским населением это отношение было, скорее, отстраненным, то в Средней Азии и на Кавказе наоборот – религия оставалась главной святыней для большинства людей, в том числе и для молодежи (в славянских республиках молодежь к концу 50-х была уже почти вся безбожной, что в итоге и приведет ее к стремительной вестернизации). Естественно, Центр прекрасно был осведомлен о ситуации, складывающейся в республиках в области религии, но поделать с этим ничего не мог, поскольку не имел в этом деле надежной опоры в лице тамошних коммунистов: те почти все в той или иной мере были религиозны, несмотря на все директивы Центра. Особенно сильно это было выражено в республиках Средней Азии, например, в том же Узбекистане. Как пишет историк Л. Левитин: