Юрий Жуков - Сталин: операция «Эрмитаж» Страница 25

Беспокоились и суетились внешторговцы далеко не случайно: кто-кто, а уж они лучше других знали о резко ухудшившемся за последние месяцы финансовом положении страны. Плановики из ВСНХ изрядно просчитались, не сумев предусмотреть все будущие траты. Не хватало рублей, и что было еще опаснее – катастрофически не хватало валюты. А за это нес ответственность только Наркомторг, чьи торгпреды и вели переговоры за границей, сообщая в Москву о подготовленных ими необычайно выгодных для страны контрактах.

На деле все обернулось иначе. Оказалось, только фирме «Форд моторс» за нижегородский автомобильный завод (производительностью 100 тысяч машин в год) предстоит в самое ближайшее время уплатить 90 миллионов рублей в долларах – более десятой части всех запланированных валютных поступлений! Но автомобильный завод был одним из многих, которые в ближайшие месяцы предстояло приобрести, дабы строить и запускать в годы пятилетки.

Если не найти выход, вся индустриализация окажется мыльным пузырем, сведется к постройке всего семи-восьми предприятий, а широко разрекламированный план нисколько не изменит экономического облика СССР. Внешторговцам же придется ответить за свои столь опрометчиво данные обещания непременно обеспечить валютой все будущие стройки.

ТАЙНЫЙ СПИСОК ГУЛЬБЕНКЯНА

Курс Сталина

1 октября 1928 года начинался очередной хозяйственный год. Первый год выполнения пятилетнего плана – еще не утвержденного, готового лишь вчерне, но имеющего прочный, непоколебимый фундамент – тяжелую индустрию.

Чтобы хотя бы приблизиться к экономическим показателям таких стран, как США и Великобритания, Германия и Франция, следовало прежде всего увеличить выплавку чугуна втрое – с 3, 3 миллиона тонн в 1927 – 1928 году до 10 миллионов тонн в 1932 – 1933 году. За тот же срок надлежало добиться роста выплавки и цветных металлов: меди – с 28, 3 тысячи тонн до 84, 7 тысячи, цинка – с 3 тысяч тонн до 74, 4 тысячи тонн.

Столь стремительный подъем металлургической промышленности должен был обеспечить многое: наращивание добычи руды, модернизацию старых, дореволюционных заводов (преимущественно в Донецко-Криворожском регионе) и строительство флагманов индустрии, спроектированных по последнему слову техники, – Запорожского, Кузнецкого, Магнитогорского комбинатов.

Отечественные чугун и сталь обеспечат работу автомобильных, тракторных, комбайновых, авиационных, моторных, станко-инструментальных и иных заводов, каких страна никогда не имела. Эти предприятия предстояло возвести и пустить на запланированную мощь за те же пять лет.

В свою очередь все они вместе с химическими комбинатами – Березняковским, Соликамским – позволят поднять сельское хозяйство.

Задуманное немыслимое увеличение промышленной продукции в целом – на 180 %, средств производства – на 290 %', а предметов потребления на 144 % требовало вложения в народное хозяйство колоссальных средств. По ориентировочной оценке Госплана они выражались в сумме в два раза большей, нежели затраты за истекшее пятилетие – приблизительно 65 миллиардов рублей (через два года выяснилось, что экономисты и здесь ошиблись, преуменьшив предстоящие расходы в несколько раз).

Уже весной стало ясно: таких денег у страны пока нет и в ближайшее время не предвидится. Особенно валюты, так как при хлебозаготовках не сумели добрать 2 миллиона тонн зерна, предназначенного на экспорт.

Выход из тупика пришлось искать не только Внешторгу.

В конце апреля, когда обозначился валютный кризис, свой, казалось бы, самый простой и быстрый способ разрешения возникшей проблемы предложил Рыков. По его мнению, следовало срочно продать за рубежом золота на 50 миллионов рублей, а с выручки расплатиться по неотложным краткосрочным кредитам и выплатить авансы фирмам-поставщикам, с которыми уже были готовы договоры.

В Политбюро долго и внимательно изучали, просчитывали предложение премьера – идею отнюдь не оригинальную, многократно использовавшуюся в прошлом. Новизна заключалась лишь в количестве предлагаемого на экспорт золота. Потому-то и возникли сомнения: не приведет ли это к падению цены на «желтый металл»? Не прогадает ли страна?

Только через месяц приняли предложение Рыкова, но золота решено было вывезти всего на 30 миллионов рублей, никак не больше. А когда летом стало очевидно, что для снятия остроты финансового положения такой суммы явно недостаточно, предложили Госбанку СССР, осуществлявшему продажу на мировом рынке золота и платины, вывезти дополнительно еще на 20 миллионов. Однако через месяц одумались и 16 августа постановили: золото вывозить, но не больше чем на 40 миллионов рублей, причем обязательно согласуя каждую сделку с Наркомторгом.

Однако предложение Рыкова, хотя и утвержденное Политбюро единогласно, никак не устраивало «центристов». Они не могли не понимать, что подобная мера является крайне опасной по своим последствиям: дав передышку, она не решит проблемы. Слишком скоро понадобится снова изыскивать очередные, такие же разовые источники финансирования, постоянно латая тришкин кафтан. Требовался иной источник: надежный, постоянный, гарантирующий регулярные поступления валюты из месяца в месяц, из года в год.

Потому-то вспомнили «центристы» о сути концепции Преображенского, которую столь настойчиво пропагандировали и Троцкий, и Зиновьев:

«Чем более экономически отсталой, мелкобуржуазной, крестьянской является та или иная страна, переходящая к социалистической организации производства, чем менее то наследство, которое получает в фонд своего социалистического накопления пролетариат данной страны в момент социалистической революции, тем относительно больше социалистическое накопление будет вынуждено опираться на отчуждение части прибавочного продукта досоциалистических форм хозяйства»[77].

«Центристы» осознали, что их альянс с «правыми» стал вопиющей ошибкой, заставил правительство и партию проводить социалистическую индустриализацию, одновременно защищая интересы крестьянства, прежде всего зажиточного, кулаков. По Преображенскому – «досоциалистическую форму хозяйства». Следуя за Рыковым, Бухариным, Томским, приходилось оберегать тех, кто при падении в стране и мире цен на хлеб отказались продать его государству и тем самым подвели правительство, рассчитывавшее на зерно как на одну из основных статей экспорта.

Становилось очевидным, что именно этот странный союз и привел к ситуации, о которой вскоре Сталин скажет так: «В капиталистическом мире идут большие споры насчет наших финансовых возможностей… говорят, что мы банкроты и падение советской власти – дело нескольких месяцев, если не недель»[78].

Впервые о возможном разрыве с «правыми» после явного провала политики А. И. Рыкова и Н. И. Бухарина сказал Сталин на июльском пленуме ЦК. Генсек пока выразился достаточно сдержанно, но все же подчеркнул: «Наша страна… не может, не должна заниматься грабежом колоний… Не имеет также и не хочет иметь кабальных займов извне… Остается одно: развивать промышленность, индустриализировать страну за счет внутренних накоплений»[79]. И сразу же пояснил – речь идет о крестьянстве. Партия твердо намерена помочь бедноте и середнякам объединиться в колхозы.

В июле ни Сталин, ни его единомышленники по центристской группе не упоминали лидеров «правых». Более того, откровенно подыгрывая последним, Политбюро 16 августа 1928 года (в тот самый день, когда определялся окончательный размер выброса на зарубежный рынок золота) приняло еще одно постановление, также напрямую связанное с получением валюты без какого бы то ни было давления на крестьян. Была образована временная комиссия «для обеспечения срочного выделения для экспорта картин и музейных ценностей на сумму в 30 миллионов рублей»[80]. Таким образом, предпринималась попытка получить почти столько же валюты, сколько и за золото.

Далеко не случайно поручили возглавить эту комиссию М. П. Томскому, одному из признанных лидеров «правых». Бывший рабочий, затем профессиональный революционер, после Октября он занялся профсоюзной деятельностью столь успешно, что уже летом 1918 года возглавил советские профсоюзы. Именно ему предоставили возможность выправить положение с валютой, доказать на деле, что финансировать индустриализацию, которую он так рьяно и горячо поддержал, можно и из тех источников, которые изыщут «правые».

Помимо Томского в комиссию включили еще двоих: от Наркомторга – А. И. Микояна, а от Наркомпроса – В. Н. Яковлеву, единственную из троих имевшую высшее образование. До революции она окончила в Москве гимназию и физико-математический факультет Высших женских курсов (Герье). После Октября партия много раз перебрасывала ее из наркомата в наркомат – ей пришлось работать в НКВД, ВСНХ, Наркомпроде… Только в 1922 году Яковлева наконец надолго осела «по специальности», в Наркомпросе, сменив Преображенского в должности заведующей Главным управлением профессионального образования.