С. Рудник - Подлинная история РСДРП–РКПб–ВКПб. Краткий курс. Без умолчаний и фальсификаций Страница 32

В середине октября 1903 г. меньшевики добились первого успеха в борьбе с большевиками на II съезде «Заграничной Лиги русской революционной социал-демократии», состоявшемся в Женеве. Заседания проходили бурно. С основным докладом, как делегат съезда партии от Лиги, выступил Ленин. Он сообщил о принципиальных разногласиях между большевиками и меньшевиками и сделал упор на факты, которые были неприятны мартовцам. Их реакция была болезненной. Мартов вскакивал с места, кричал изо всех сил: «Ложь! Ложь!» – и стучал кулаком по соседнему столу. Когда же он, накричавшись до хрипоты, замолчал и грузно опустился на стул, в тишине зала громко и отчетливо прозвучали слова Плеханова: «Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав». Это окончательно взбесило Мартова. Он бросился к Плеханову, выкрикивая личные оскорбления. Георгий Валентинович побледнел и предложил Мартову драться на дуэли, но не опускаться до уровня «охотнорядских молодцов»[181].

Однако меньшевики, имевшие небольшой численный перевес, добились принятия Лигой нового устава, делавшей ее автономной от ЦК организацией. В ответ Ф. В. Ленгник, представлявший ЦК, объявил съезд незаконным, и большевики покинули его. С тяжелым сердцем с ними ушел и Плеханов. Его пугала перспектива развала только-только начавшей вставать на ноги социал-демократической партии. В тот же вечер 18 (31) октября на частном совещании большевиков – членов Лиги Плеханов неожиданно для собравшихся заявил: «Надо мириться!» В целях примирения двух группировок он предложил восстановить прежнюю редакцию «Искры», объяснив это тем, что он больше не в силах «стрелять по своим»[182]. В противном случае Плеханов пригрозил отставкой. Ленин в ответ на это 19 октября (1 ноября) вышел из редакции «Искры».

После отставки Ленина Плеханов, испытывавший давление своего друга Аксельрода, согласился на все требования меньшевиков. 22 октября (4 ноября) Мартов с радостью сообщил Аксельроду: «…Плеханов предлагает нам вести (вместе с ним!) в «Искре» войну против ЦК. Как бы то ни было, Ленин разбит»[183]. 12 (25) ноября в Женеве большевистский ЦК предъявил оппозиции «ультиматум», в котором были сформулированы условия прекращения фракционной борьбы, оставлявшие за большевиками преимущественные позиции в центральных органах партии. В ответ на «ультиматум» Плеханов кооптировал всех старых редакторов «Искры» (Аксельрода, Засулич, Мартова и Потресова): начиная с № 53 «Искры», вышедшего 25 ноября 1903 г., ее готовила прежняя, но уже без Ленина, редакция. Кроме того, двое представителей мартовцев были введены в ЦК и один в Совет партии. Ленин тут же объявил факт восстановления старой редакции партийным переворотом и добился того, чтобы его кооптировали в ЦК. Фракционная борьба набирала обороты. Никто не хотел уступать. В руках Ленина оказался ЦК, тогда как мартовцы контролировали теперь «Искру» и Совет партии.

Весь период с конца 1903 по конец 1904 г. характеризовался борьбой за местные комитеты и ожесточенной литературной полемикой. По воспоминаниям Крупской, стараясь помочь Ленину в его заграничной фракционной борьбе с мартовцами, большевики в России даже всерьез предлагали «вызвать Мартова на родину, спрятать его где-нибудь в глуши и засадить за писание популярных брошюр»[184]. Уже к концу 1903 г. почти все российские организации высказались по поводу возникшего на съезде раскола. Социал-демократы крупнейших пролетарских районов (Петербурга, Москвы, Ярославля, Костромы, Иванова, Тулы, Екатеринослава, Одессы, Кавказа) были на стороне большевиков. Южные комитеты (донской, харьковский, киевский, донецкий и крымский) приняли сторону меньшевиков. В руках большевиков не было ни средств, ни печатного органа, чтобы надлежащим образом бороться с меньшевиками.

Зато «Искра» в каждом номере критиковала большевиков. Центральным пунктом было обвинение Ленина в диктаторстве. Его упрекали в насаждении приказов сверху и слепого повиновения снизу. Лидеры западноевропейской социал-демократии были уверены, что виновником разногласий на съезде был один лишь Ленин. Большевик М. Н. Лядов, в конце 1903 – начале 1904 г. проживавший в Берлине, познакомился там с К. Каутским, Р. Люксембург и Тышко и рассказал им о расколе. Каутский заявил ему довольно решительно: «Что вы хотите, мы вашего Ленина не знаем, он для нас человек новый. Плеханова и Аксельрода мы все хорошо знаем. Мы привыкли только в их освещении узнавать о положении вещей в России. Конечно, мы не можем поверить вашим утверждениям о том, что вдруг Плеханов и Аксельрод стали оппортунистами. Это нелепо. Следовательно, не прав Ленин»[185].

В начале 1904 г. вышла из печати полемическая брошюра Мартова «Борьба с «осадным положением» в РСДРП». Для идеологического оформления меньшевизма большое значение имела публицистика Аксельрода, который поставил вопрос о разногласиях между большевиками и меньшевиками значительно глубже, чем другие полемисты. Он противопоставил большевистскую идею направляющей и руководящей партии классовой самодеятельности пролетариата и выдвинул в качестве важнейшей задачи социал-демократии не создание интеллигенцией партии профессиональных революционеров, а организацию рабочих на широкой, массовой основе. Вольский (Валентинов) полагал, что Аксельрод был первым, кто понял разницу между большевизмом и меньшевизмом.

В январе 1904 г. на заседании Совета партии Ленин поставил вопрос о созыве нового экстренного съезда партии, видя в нем единственный выход из создавшегося положения. К мысли о III съезде Ленин пришел еще в конце 1903 года. Он писал тогда ЦК: «Спасение одно – съезд. Лозунг его: борьба с дезорганизаторами»[186]. Со стороны членов Совета партии Аксельрода, Мартова и Плеханова эта идея встретила решительный отпор. Но самым неожиданным и неприятным для Ленина стало сопротивление его единомышленников по ЦК РСДРП. В середине февраля 1904 г. русская часть ЦК пятью голосами против одного (Землячки) отклонила предложение Ленина о съезде. Носков, Кржижановский, Красин и другие большевики, стремясь положить конец внутрипартийным склокам, предпочитали примириться с меньшевиками. Ленин обозвал их «примиренцами». «У нас в ЦК в самом деле бюрократы и формалисты, а не революционеры. Мартовцы плюют им в рожу, а они утираются и меня поучают: «бесполезно бороться!«…»[187] – заявил он.

В начале мая 1904 г. появилась книга Ленина «Шаг вперед, два шага назад». В этой работе он дал свой анализ всего того, что происходило на II съезде партии. Максимальная организованность, централизм, дисциплина – вот три главных обруча, которые, по мысли Ленина, должны были скрепить партию. Центральная идея работы – пролетариату нужна организация, поскольку сила рабочего класса – в организации. Без организации пролетариат – ничто, организованный – он все. «У пролетариата нет иного оружия в борьбе за власть, кроме организации»[188], – говорил Ленин в заключении своей книги. Он подметил глубокую принципиальную сущность разногласий. «Якобинец, – писал он по поводу чисто организационных споров, расколовших съезд, – неразрывно связанный с организацией пролетариата, сознавшего свои классовые интересы, это и есть революционный социал-демократ. Жирондист, тоскующий о профессорах, гимназистах, боящийся диктатуры пролетариата, вздыхающий об абсолютной ценности демократических требований, это и есть оппортунист»[189].

Ленин защищал свою позицию яростно, не стесняясь в выражениях по адресу оппонентов. Это вызвало ответную гневную реакцию Плеханова, опубликовавшего в «Искре» открытое письмо ЦК «Теперь молчание невозможно», в котором обвинил Ленина в «бонапартизме» и требовал, чтобы ЦК отмежевался от него. Мартов отзывался о книге Ленина «Шаг вперед, два шага назад» не менее «лестно»: «Стоит читать эти строки, дышащие мелкой, подчас бессмысленной, личной злобой, этой поразительной самовлюбленностью, этой слепой, глухой и вообще какой-то бесчувственной яростью, это бесчисленное повторение одних и тех же бессодержательных «бойких» и «хлестких» словечек, чтобы убедиться, что перед нами человек, фатально вынужденный катиться дальше по той плоскости, на которую он «стихийно» встал и которая прямехонько ведет его к полному политическому развращению и раздроблению социал-демократии.»[190]

Большевики ответили Мартову едкой карикатурой. П. Н. Лепешинский сделал сатирический рисунок «Как мыши кота хоронили». Поводом к нему послужил первый раздел статьи Мартова «Вперед или назад?», называвшийся «Вместо надгробного слова». Сочиненная Лепешинским «Назидательная сказка» состояла из трех частей-рисунков. На первом был изображен Ленин с туловищем кота, а вокруг – «радостно взволнованные мыши (с головами Мартова, Троцкого, Дана, Старовера, Аксельрода, Засулич, Инны Смидович) – а во главе их премудрая крыса Онуфрий – Плеханов, появившийся на торжество и сидящий в окне между двумя предательскими дверцами: «Протокол съезда» и «Протоколы Лиги». Везде в подполье стоят бочонки с надписью: «Диалектика. Остерегайтесь подделки» (намек на постоянные заявления меньшевиков, а в особенности Плеханова, что только им дано разуметь тайны диалектики, и ни в коем случае не Ленину с компанией)», – поясняет Лепешинский. Смысл рисунка в том, что когда «мыши» решили, что «мурлыка» уже мертв, и «принялись, как шальные, прыгать, скакать и кота тормошить», то он вдруг ожил, и «пошла тут ужасная травля». Так кончился пир мышей бедою[191]. Эта карикатура моментально разошлась по всей Женеве. Узнали о ней и в других эмигрантских «колониях». Мартов после ее появления пребывал в растерянности. Другие меньшевики были возмущены. Жена Плеханова даже пригрозила большевикам, забывшим, что ее муж «получил военное образование» и если они «выведут его из себя, он может вызвать автора карикатуры на дуэль»[192].