Валерий Шамбаров - Фашистская Европа Страница 35

Чтобы противостоять катастрофе, пытались мобилизоваться патриоты. Рулао Прето создал «Интегралистскую партию» – подобие итальянских фашистов, она по примеру Муссолини ставила целью строительство «корпоративного» государства. Смысл названия тоже соответствовал «фашизму»: интегрировать – значит объединять. Но первыми решительные шаги предприняли не интегралисты, а военные. В мае 1926 г. генерал Гомес да Коста произвел переворот, сформировал временное правительство из своих помощников. Хозяйство им досталось совершенно незавидное. Экономика развалена, казна пуста, бюджет в катастрофическом состоянии. Однако португальские генералы оказались весьма порядочными людьми. Власть они захватывали не для того, чтобы возвыситься самим, а действительно силились спасти страну!

Для преодоления кризиса военное правительство в апреле 1928 г. пригласило Антониу ди Оливейру Салазара, профессора экономических и финансовых наук из университета Коимбры. Назначило его министром финансов, предоставив неограниченные полномочия. Салазар энергично взялся наводить порядок, добился заметных и быстрых успехов. Генералы оценили и предложили Салазару пост премьер-министра. Но он указал, что надо кардинально укреплять и оздоровлять все государство, запросил для этого большие полномочия. Что ж, патриоты согласились, такие права профессор получил.

Он объявил, что будет строить «Estado Novo» – «Новое государство». Ввел новые законы, напрочь отменившие парламентскую демократию. За основу взял принципы «корпоративизма». Но «Интегралистскую партию» в помощь себе привлекать не стал. Салазар вообще наметил не мобилизовывать, а «демобилизовывать» общественность, чтобы не мешала правительству. Он распустил все партии и движения, вместо них создал одну государственную партию «Национальный союз». При ней существовали военизированные отряды – «Португальский Легион», появилась юношеская организация. Прочим политическим организациям, в том числе «Интегралистской партии», предложили в полном составе влиться в «Национальный союз».

Предводителю интегралистов Рулао Прето это не понравилось, он пробовал противиться. Ну что ж, правительство нашло среди интегралистов более сговорчивых лидеров. А Прето арестовали и вынудили покинуть Португалию. Другие партии, пытавшиеся составить оппозицию, разгонялись. Салазар создал тайную полицию «Пиде», вылавливавшую противников. Но подавлять их правитель Португалии предпочитал относительно мягкими мерами. Смертной казни не применял. Некоторых сажали, других высылали за пределы страны.

Официальная партия «Национальный союз» тоже не играла самостоятельной роли. Это была вспомогательная организация для реализации тех или иных решений властей. Установилась диктатура Салазара, его настоящей опорой были правительственный аппарат и армия. Демократию Салазар отрицал, называл «фикцией». Указывал, что равняться «на низы», не признавать неравенства людей – глупо, и править государством «массы» никак не могут, это дело интеллектуальной элиты. Он говорил: «Я не верю в равенство, я верю в иерархию». Салазар пояснял: «Мы против всех интернационализмов, против коммунизма, против профсоюзного вольнодумства, против всего, что ослабляет, разделяет, распускает семью, против классовой борьбы, против безродных и безбожников, против силы в качестве источника права. Мы против всех великих ересей нашего времени… Наша позиция является антипарламентской, антидемократической, антилиберальной, и на ее основе мы хотим построить корпоративное государство».

Проекты Салазара фактически удались. Его программы были хорошо продуманы. Жизнь в Португалии заметно улучшалась по сравнению с республиканским хаосом. Экономика развивалась устойчиво, рост валового продукта на душу населения достигал 5–6 % в год, вводились государственные программы по борьбе с бедностью. Люди воочию видели, какие плоды несет им правление Салазара, подавляющее большинство простонародья склонилось поддерживать его. Но и диктатор иногда обращался к населению. Когда требовалось утвердить какой-то важный политический или экономический шаг, он организовывал плебисциты. Правда, действовали многочисленные ограничения, в голосованиях участвовало около 10 % португальцев. Но Салазару и не требовались голоса большинства. Он получал формальное одобрение для собственной политики.

Следует также отметить, что Салазар оставался убежденным последователем католической церкви, все его действия строго вписывались в нормы христианской морали. А это роднило правителя с народом в куда большей степени, чем республиканская демагогия. Простые португальцы были очень набожны – и набожный диктатор был для них близким и понятным. Таким образом сложилась система управления не либеральная, не демократическая, не коммунистическая. Но и не фашистская. Фашистские структуры, появившиеся в Португалии в кризисный период, были ликвидированы наряду с коммунистическими.

Часть вторая

Накаляющиеся 1930-е…

Пролог

Кое-что о мировых кризисах

Рубежом двух эпох, «послевоенной» и «предвоенной», стала глобальная экономическая катастрофа, Великая Депрессия, охватившая почти все западные страны. В общем-то, марксистская политэкономия учит, что кризисы являются неотъемлемой болезнью капитализма. Производство ведется без плана, развиваются те отрасли, которые сулят наибольшие прибыли в данный момент. Наступает стадия перепроизводства, затоваривания – вот и кризис…

Но подобные трактовки имели под собой какую-то основу только в XIX в. А в XX в. капиталистической анархии пришел конец, на арену вышли транснациональные корпорации, сращивались с государственными структурами, внедрялось планирование на разных уровнях. Однако нелишне будет отметить: все кризисы, которые сотрясали в XX в. Америку и били по другим странам, были… именно запланированными! Искусственными. Чтобы правильнее понять последующие события, имеет смысл взглянуть на такие явления поподробнее.

В 1907 г. крупнейший банкир Америки Дж. П. Морган совершил поездку по Европе, вел какие-то консультации с британскими и французскими Ротшильдами, с которыми был тесно связан, а по возвращении в США вдруг стал распространять слухи, будто нью-йоркский «Knickerbocker Bank» неплатежеспособен. Вкладчики перепугались, кинулись изымать деньги. Но хорошо известно, что в любом банке находится лишь небольшая часть вложенных средств, остальное отдается в заем, вкладывается в те или иные проекты. При одновременном изъятии наличности наверняка не хватит – что и произошло. Катастрофа одного банка переполошила вкладчиков других, они тоже принялись забирать деньги, покатилась повальная паника. Причем Морган, спровоцировавший ее, выглядел мудрым «пророком». Банки, чтобы расплатиться с клиентами, стали изымать средства, вложенные в различные предприятия, финансовая паника переросла в экономический кризис.

А последствия стали политическими. Как раз после кризиса тузы Уолл-стрит смогли протащить в президенты Вильсона. В своей программной работе «Новая свобода» он выставлял себя защитником «маленьких людей», страдающих от потрясений, от засилья олигархов (тех самых, кто стоял за Вильсоном). Пережитый кризис послужил и обоснованием для создания в 1913 г. Федеральной Резервной Системы. Вильсон и его советники, Хаус и Барух, внушали конгрессу и народу: ФРС создается для того, чтобы не допустить будущих кризисов. В итоге ФРС получила право печатать доллары, ссужать их государству и определять его финансовую политику. Как отмечал конгрессмен Ральф Пэтмэн, «сегодня в Соединенных Штатах мы имеем, по существу, два правительства», одно конституционное, одно теневое.

Как уже отмечалось, новшества пригодились в годы Первой мировой. Перед войной внешний долг США достигал 3 млрд долл., в конце войны страны Антанты оказались должны США 2 млрд долл, (тогдашних). Военные заказы привели к промышленному буму в Америке – буквально на глазах, в считанные месяцы строились сотни новых заводов и фабрик. Сельскохозяйственная продукция находила сбыт по высоким ценам. Богатели все – предприниматели, фермеры, отлично зарабатывали рабочие.

Но для такой Америки, достигшей сытости и благополучия, проекты «закулисы» по установлению мирового господства оказались без надобности. Американцы хотели и дальше жить в собственное удовольствие. Подобные настроения пришлись весьма кстати для «старой», европейской группировки финансистов и промышленников. Ранее уже рассказывалось – чтобы избавиться от американского диктата, они спровоцировали кампанию против Вильсона в США, и собственные сограждане лихо прокатили президента.

Что ж, надо было сбить гонор с отъевшихся и осмелевших американцев. А заодно переделить барыши Первой мировой войны. В 1920 г. крупнейшие финансовые корпорации США организовали следующий кризис. ФРС, созданная вроде бы для предотвращения финансовых обвалов, оказалась готовым инструментом для их устройства. В механизме случившегося сумел разобраться конгрессмен Линдберг, в своей книге «Экономические тиски» он писал: «Согласно закону о Федеральном Резерве, паники создаются на научной основе. Данная паника была первой, созданной научно, она была просчитана подобно математической задаче». Механизм, в общем-то, был простой. Сперва банки широко давали кредиты, это поддерживало хозяйственный взлет, производство расширялось. А потом кредит был резко сокращен, в банки рассылались указания требовать возврата долгов.