Игорь Градов - Московский парад Гитлера. Фюрер-победитель

Игорь Градов

Московский парад Гитлера. Фюрер-победитель

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Москва

24 февраля 1942 года

Кремль

   Гитлер нервно расхаживал по кабинету.

   - Почему большевистское подполье до сих пор не уничтожено? Мы уже почти два месяца в Москве, а их сопротивление все еще не сломлено. Вчера коммунисты сорвали наш парад на Красной площади... В Москву прилетела Лени Рифеншталь, чтобы снять лучший фильм в своей жизни, и что она увидела? Взорванный Мавзолей и десятки убитых офицеров. Моих лучших офицеров, заметьте! Что мы теперь покажем? Куда смотрело ваше ведомство, Генрих?

   Рейхсфюрер СС Гиммлер вытянулся в струнку.

   - Мой фюрер! Город буквально наводнен русскими агентами. Практически ежедневно они нападают на наши патрули, взрывают составы и минируют дороги. Мои люди буквально сбились с ног, разыскивая подпольщиков... Поверьте, они делают все, что могут!

   - Значит, этого недостаточно, надо привлечь больше людей, перебросить ваших сотрудников из Берлина! - Гитлер стукнул кулаком по столу. - Нечего им там отсиживаться. Война идет здесь, в Москве, а не в Германии! А вы что скажите, генерал Траубе?

   Седой, сухощавый начальник московского управления абвера с готовностью доложил:

   - Мы знали о готовящейся диверсии и предприняли меры, чтобы высшее партийное и военное командование Германии не пострадало. Жертвами покушения во время парада стали несколько младших офицеров и охранники, стоявшие в оцеплении у Мавзолея. К сожалению, мы не смогли предотвратить сам взрыв, и это, несомненно, наша вина. Но русские диверсанты не достигли своей главной цели. Кроме того, у нас имеется агент среди подпольщиков, и вскоре, я уверен, мы их ликвидируем. Нам также известно, где скрывается руководитель московского горкома партии, и его арест - дело лишь нескольких дней...

   - Тогда почему вы медлите, не нанесете удар сегодня, пока они не предприняли попытку взорвать меня снова? - фюрер был явно недоволен ответом Клауса Траубе.

   - Мы ждем, когда на явочной квартире соберется все подпольное руководство, тогда и накроем всех разом. Это проще, чем отлавливать их поодиночке. Одним ударом мы обезглавим московское сопротивление, а рядовых его членов ликвидируем в течение двух-трех недель, не больше.

   - А что вы по этому поводу думаете, Генрих?

   Рейхсфюрер поправил пенсне и произнес:

   - Разумеется, накрыть целиком большевистский горком партии - весьма заманчивая перспектива, сулящая немалые выгоды. Но для успешной реализации этой идеи, мне кажется, сил одного абвера будет недостаточно. Я предлагаю задействовать и моих подчиненных, чтобы они смогли подстраховать людей генерала Траубе. Тем более что борьба с подпольем - наше общее дело.

   Клаус Траубе недовольно скривил рот.

   - Именно мои люди и, в частности полковник Остерман, сделали все возможное для нанесения решающего удара по подпольщикам! Полагаю, что они и должны завершать операцию, - сухо возразил генерал.

   - Господа, сейчас не время и не место для ведомственных склок! - резко прервал дискуссию Гитлер. - У вас, генерал, с рейхсфюрером одна цель - как можно быстрее навести порядок в городе, все прочее не имеет значения. Славу и награды вы будете делить после нашей окончательной победы, а до этого нам предстоит еще сделать немало. Скажите, - он обратился к генерал-губернатору Москвы Генриху фон Гроту, - что делается для снабжения города продовольствием?

   - Не буду скрывать, - фон Грот принял озабоченный вид, - положение в Москве чрезвычайно сложное. Перед отступлением большевики уничтожили почти все запасы провианта, для снабжения войск и поддержки оставшихся жителей приходится завозить продукты из Германии, Польши и Прибалтики. Но Москва со всех сторон обложена партизанами, что ни день - пущенные под откос поезда и разграбленные магазины. Для борьбы с бандитами мы привлекаем местную полицию, но пользы от нее, прямо скажем, немного. Они просто боятся идти в бой... К тому же полицейские плохо вооружены - в основном старыми русскими винтовками и пистолетами. Мы вынуждены задействовать комендантские части, тем самым отрывая их от патрулирования улиц и поддержания порядка в городе. Должен честно признаться - мы не контролируем Москву. Нужно еще как минимум две-три дивизии, чтобы закрыть центральные районы города, про окраины я не говорю - там нашим солдатам и офицерам опасно появляться даже днем.

   - Где я возьму вам две-три дивизии? - фюрер недовольно уставился на фон Грота. - Город с трех сторон обложен партизанами, а конная дивизия генерала Доватора уже второй месяц орудует в нашем глубоком тылу. И это не считая сотен диверсионных групп в самой Москве! Чтобы противостоять им, я вынужден снимать с фронта дополнительные части, а вы просите еще три дивизии... Сейчас мы создаем вокруг Москвы кольцо безопасности, - Гитлер описал рукой широкий круг, - чтобы партизаны не смогли прорваться в город, а кто останется на фронте? С кем, в конце концов, я начну весеннее наступление? С измученными, обескровленными армиями? Моим солдатам нужна еда, танкам - горючее, самолетам - бомбы, но всего этого нет, не хватает даже бинтов и медикаментов для раненых! Зато есть город, в котором подпольщиков, пожалуй, больше, чем крыс! Генерал, - фюрер вновь обратился к Траубе, - вы должны, нет, просто обязаны навести порядок! Если необходимо, берите части СС. Рейхсфюрер окажет вам необходимую поддержку...

   Гиммлер молча склонил голову. Конечно, идея использовать дивизии СС для борьбы с партизанами ему была не по душе, но спорить, он, разумеется, не стал. Он надеялся, что его части останутся к весне не слишком обескровленными, иначе наступать действительно будет не с кем.

   - Мой фюрер! Есть еще один способ бороться с подпольщиками, - подал голос фон Грот, - нужно выселить из Москвы всех оставшихся жителей. Тогда у большевиков не будет поддержки среди местного населения, и мы постепенно, квартал за кварталом, зачистим город. И это окончательно решит проблему подполья...

   - Окончательно? - скептически заметил Гитлер. - А куда прикажите девать десятки, стони тысяч людей?

   - Молодых и здоровых можно отправить на работу в Германию, а старых и беспомощных - в лагеря.

   - Хорошо, я подумаю об этом, - кивнул Гитлер, - хотя, боюсь, для зачистки города понадобится столько людей, что не хватит гарнизона, придется привлекать резервы. А трогать их накануне весенней кампании крайне нежелательно, иначе, как осенью 1941-го, мы распылим силы и не сможем нанести решающий удар.

   Дверь кабинета внезапно распахнулась, и на пороге появился личный адъютант Гитлера Гюнше, в руках он держал бумагу.

   - Срочное донесение от командующего группой армий "Центр" фельдмаршала фон Манштейна!

   Гитлер взял листок и быстро пробежал его, потом поднял растерянное лицо на генералов.

   - Манштейн сообщает, что сегодня утром части Красной Армии начали наступление севернее и южнее Москвы, фронт прорван сразу в нескольких местах. Как такое могло случиться, господа? Как, я вас спрашиваю? - он уже кричал. - Не вы ли, Гиммлер, недавно уверяли меня, что Красная Армия полностью разгромлена, что за шесть месяцев войны русские потеряли более восемнадцати тысяч самолетов, двадцать две тысячи танков, тридцать две тысячи орудий и минометов? Что взято в плен почти четыре миллиона солдат и офицеров? И это не считая убитых, раненых и просто разбежавшихся по лесам! Откуда же тогда большевики набрали новую армию? Вы говорили, что у Сталина остались в запасе лишь старики да дети, что промышленные предприятия все выведены из строя, что на военных заводах нет ни оборудования, ни сырья... В Красную Армию, мол, набирают ополченцев, вооружают старыми винтовка и пулеметами и почти без патронов отправляют на фронт. Русские солдаты якобы только и думают о том, как бы поскорее сдаться в плен... Еще один удар, говорили вы, и все будет кончено! Так это или нет, я вас спрашиваю?

   Гиммлер и генералы подавленно молчали.

   - Нам действительно осталось совсем немного, - Гитлер подошел к висевшей на стене карте и ткнул в нее пальцем, - захватить и уничтожить Уральский промышленный район, сломить сопротивление советских частей и выйти на стратегические просторы Сибири, чтобы соединиться с союзниками-японцами. И вдруг большевики начинают наступление, и наши солдаты бегут! Что это? Я вижу здесь предательство - заговор против армии, рейха и лично меня. Генрих, - Гитлер вновь обратился к Гиммлеру, - вам придется с этим разобраться, узнать имена ротозеев, прозевавших русское наступление. Или предателей, снабжавших нас неверной информацией о военном и промышленном потенциале большевиков...