Василий Лягоскин - Девятый круг ада. Шестая история из цикла: «Ах, уж эти мужики!»

Девятый круг ада

Шестая история из цикла: «Ах, уж эти мужики!»

Василий Лягоскин

© Василий Лягоскин, 2017

ISBN 978-5-4485-1517-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

По кругам ада

Сей лютый зверь, смутивший грудь твою,В пути своем других не пропускает,Но, путь пресекши, губит всех в бою.

Валентине было так уютно в объятиях Николаича. И ростом, и весом, она превосходила мужа, причем довольно существенно. Но сейчас, казалось, Кошкина вся уместилась в мужских руках; и не было места в мире (особенно в этом безжизненном краю) надежней и теплее. Только вот в спину, которую Виктор Николаевич никак не мог прикрыть всю, в какой-то момент подуло вселенским холодом, какой-то жутью, какую не могла родить обычная северная финская ночь.

Валя осторожно, но очень настойчиво развела руки супруга, и медленно повернулась; теперь она, и боевые подруги, тоже почуявшие что-то неладное, заслоняли Кошкина общей спиной. Страшно и тонко визгнула шаманка, уставившаяся в практически потухший костер. Аборигены вокруг вдруг исчезли; или общее женское сознание перестало их воспринимать. Оно все было направлено в сторону черных поленьев и разлетевшихся вокруг угольков, резко контрастирующих на фоне утоптанного снега. Едва курившийся дымок вдруг ожил – словно зародившийся ветерок принялся раздувать костер по новой. Но странный это был ветер. В далеком детстве Валентины такие микроскопические «торнадо», гонявшие изредка пыль по улицам Геленджика, ребятишки называли ведьмиными воронками; считалось, что в них нельзя было попадать даже краешком ноги – злая колдунья могла унести душу – туда, откуда ей нет возврата. Эти детские страхи вдруг воскресли в душе Валентины Степановны. Поэтому, наверное, она и не отреагировала сразу – несмотря на крики, даже вой, подруг в душе – когда это торнадо одним мгновением выросло, и трансформировалось…

– Иблис! – первой завизжала Дуньязада, узнавая существо, которое встречается в сказках всех народов мира, и имеет столько разных названий.

Валентина не успела перевести: «Дьявол!», – как тот, разросшийся размером с самый высокий чум, вдруг резко дернул рукой, удлинившейся в несколько раз, в ее сторону. Кошкина почти физически почувствовала, как разрываются мышцы груди, раздвигаются ребра, и чужая плоть шарит в тайном убежище, где тщетно пытались спрятаться подруги. Что-то подсказало Вале, что этот стремительный бросок не был подобен забросу блесны рыбаком: «Авось, кто клюнет!». Нет – этот выпад был снайперски выверен, имел конкретную цель. Мгновением позже Кошкина догадалась, что это была за «рыбка». Арабская принцесса истошным криком и навлекла беду на свою венценосную голову.

Яростный порыв Валентины заставил ее дрогнуть всем телом, а потом встряхнуться, хоть и запоздало. Что-то выдернули из ее тела и души, и это что-то, невидное, но определенно существующее, дьявольское отродье с громким хохотом забросило за спину, в темную воронку, которая по-прежнему стремительно вращалась на месте костра. И уже оттуда, из беспроглядной тьмы, до Валентины, и остальных подруг, донесся слабый голос Дуняши:

Так верь же мне не к своему вреду:Иди за мною: в область роковуюТвой вождь, отсель тебя я поведу.

Исчадие ада так и не захлопнуло рта, полного черных острых зубов; теперь она тянула к Валентине обе руки. Но встретила этот новый выпад не застывшая столбом женщина, а амазонка, наделенная благородной яростью Дон Кихота и волшебной силой Вещего Олега. Именно оружием этих великих героев прошлого была сейчас вооружена Валентина Кошкина. Свистнула тяжелая штага, и две полупрозрачные длани опали на снег, превращаясь в обгорелые поленья. Жуткий хохот не изменил своей тональности; казалось, стал еще свирепей и злорадней. Руки дьявола, обрубленные почти до самых плеч, стали расти снова – угрожающе быстро.

– Ах, так?! Получай!

Валентина выпустила из правой руки шпагу благородного идальго, и ухватилась покрепче за рукоять Олеговой секиры. Было ли это оружие намоленным, или напоенным вражеской кровью в жутком обряде? Или лезвие секиры было изготовлено из таинственного небесного металла? Эффект, что оно произвело, был ошеломляющим. Визг дьявола был нестерпимым – таким, что на ногах теперь стояли только сама Валентина, да Виктор Николаевич. Казалось – пара мгновений, и вертолет, который принес их сюда, сейчас взлетит, и умчится прочь – без всяких моторов и винтов. Теперь сатана явно чувствовал, как его плоть, принадлежащую иному миру, разрубается надвое; как черная кровь, от которой кипел и превращался сразу в пар утоптанный снег, потоками лилась из двух половинок уродливой фигуры, которые повалились по обе стороны вонзившейся в мерзлую почву секиры. И уже там, на бесплодной почве тундры, успевшей за несколько мгновений высохнуть до каменного состояния, эти половинки истаяли, оставив после себя лишь ощутимый запах серы.

– А еще! – вскричала в груди Дездемона, – рану в груди. Дуньязада, сестра моя, как же я без тебя?!

И как скупец, копить всегда готовый,Когда придет утраты страшный часГрустит и плачет с каждой мыслью новой.

– Не ной! – одернули ее сразу обе эллинки, – слезами горю не поможешь. Лучше мысль новую дай. Или внимай, что умные люди говорить будут. Слышала, что она крикнула на прощанье? «Иди за мною: в область роковую…». Вот и пойдем, и надерем кому надо («И кому не надо тоже!», – хищно добавила Ярославна) задницу! И в первую очередь вот ей!

Валентина, освободившаяся и от второго артефакта, который бесследно испарился, как только его помощь стала не нужна, в два прыжка оказалась рядом с шаманкой, распростершейся на снегу. В одно мгновенье колдунья стала вровень с победительницей дьявола; а потом и выше – когда сразу пять пар сильных женских рук вздернули ее за ворот кухлянки кверху.

– И как ты все это объяснишь? – пропела Валя.

Николаич за ее спиной содрогнулся. Он-то знал, что когда супруга спрашивает вот таким «ангельским» голосочком, нужно признаваться во всем – что делал, и чего не делал. Однажды в подобное мгновение Виктор Николаевич, сугубый гуманитарий, едва не доказал теорему Ферма. И доказал бы – если бы жена его попросила об этом. Валентина тогда задала вопрос много страшнее – куда Николаич дел премию, о которой (так он надеялся) жена никогда не должна была узнать.

Шаманка прониклась. Увы – обо всем, что она рассказала, наши героини могла сообразить сами. Стуча зубами – скорее от ужаса, чем от холода – дряхлая аборигенка продолжала что-то вещать о преданьях далекой старины, о злых духах, которые приходили за юными, самыми пригожими девушками…

Тут руки Валентины сами почувствовали, что держать на весу тяжелый груз нет никакого смысла, и разжались. Старуха рухнула вниз бесформенной кучкой, а Кошкина повернулась. Вместе с подругами она огляделась вокруг.

– Ну, и где тут юные и пригожие? – первой усмехнулась заметно успокоившаяся Дездемона, не отыскавшая в подступившей толпе аборигенов ни одного смазливого личика, – разве что Николаич?

– Николаича не трожь, – одернула ее Валентина, – у него сегодня другая роль.

– Какая?! – слитно выкрикнули подруги.

– Слышали ведь, что выкрикнула Дуняша? «Твой вождь!». Вот ты, Витенька, и будешь сейчас для нас вождем. А еще – учителем.

– Истории? – открыл рот Николаич, – так я…

– Вот каким! – сурово перебила его Валентина Степановна:

«Идем: крепка надежда в сердце новом —Ты вождь, учитель, ты мой властелин!»Так я сказал, и под его покровомНисшел путем лесистым в мрак пучин.

Увы – «лесистый путь», который нормальным языком называлась всемирная паутина Интернета, был далек от этой затерянной в тундре деревушки на пять чумов. Так что никто, даже «властелин паутины» Виктор Николаевич, не мог сейчас указать путь, куда пахнувший серой похититель уволок арабскую принцессу.

– Что же мы стоим?! – первой спохватилась Дездемона, – надо быстрее лететь в Хельсинки, а оттуда…

Вертолетчиков, которые проспали все действо, быстро выволокли на мороз; велели запускать двигатели. Слабое напоминание мужского вождя племени аборигенов о рыбе, которую по программе надлежало испечь на углях, Валентина отмела с пугающей усмешкой.

– На этих?! – ткнула она пальцем в костер, рядом с которым отпечатались контуры двух половинок дьявола, и программа сама собой подкорректировалась до минимума.