Боксер-6: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров

Боксер-6: назад в СССР

Глава 1

Когда мы сели в поезд, который должен был везти нас на чемпионат РСФСР, все мы, конечно, еще пребывали в эйфории от прошедших сборов. Такие впечатления от работы приходится испытывать нечасто! Особенно это касалось меня и моей победы в финальном состязании — даже мои друзья до сих пор вспоминали этот момент, что уж говорить обо мне самом!

В плацкартном вагоне я снова занял свою любимую верхнюю полку. Мне нравилось, что можно обосноваться на ней, как на своем отдельном закутке, и спокойно созерцать в окно проплывающие мимо виды. Когда меня одолевала дремота, мне виделось то мое решающее клинч-соревнование, то предстоящее выступление на чемпионате, о котором я так сильно и долго мечтал обе свои жизни. В голове пульсировало одно и то же: «Я смог! Я выиграл! Я еду представлять „Динамо“ на чемпионат РСФСР!» С такими приятными мыслями дорога проходила практически незаметно.

Но было и еще одно обстоятельство, которое наполняло меня радостным предвкушением. Дело в том, что чемпионат, который до этого планировался к проведению в Свердловске, по каким-то причинам был перенесен в Ростов-на-Дону!

Наконец-то я снова окажусь в родных местах! Правда, с родителями увидеться у меня все-таки не получится. Незадолго до того, как завершились наши сборы, я получил от них письмо. Мать с отцом писали, что их срочно отправляют в командировку в Сибирь, что они очень хотели бы повидаться со мной и уж тем более посмотреть на мое выступление, но отказаться от поездки нет никакой возможности — они и так кого-то заменяют, и кроме них, сделать это больше некому. Еще они написали, что квартира в полном моем распоряжении и я могу жить там вольготной жизнью все то время, которое буду находиться в Ростове. Если захочу, конечно.

Я подумал и решил, что мне это ни к чему. Что я буду делать один в пустой квартире, где даже пообщаться не с кем? Здесь все-таки друзья, в любую минуту можно что-нибудь обсудить… Да и потом, если я буду каждый день кататься из дома к месту чемпионата и обратно, то получится, что я теряю на дороге примерно часа полтора в обе стороны ежедневно. А эти полтора часа для меня совсем не лишние — я точно найду, куда их можно употребить с пользой.

Но все же, несмотря на отсутствие родителей, я все равно был счастлив снова оказаться в родном городе. Здесь мне была знакома каждая улочка и каждый перекресток. И поэтому, уже начиная с высадки на перрон, я превратился фактически в экскурсовода, который использовал каждую свободную секунду, чтобы вспомнить какой-нибудь случай, произошедший в этом месте или объяснить, что здесь находится.

— Пошли, пошли, абориген, — усмехнулся Григорий Семенович. — Про свои приключения еще успеешь рассказать, после чемпионата время будет. А пока все берем свои вещи — и дружно на автобус!

До места назначения в Ростове мы ехали на обычном городском автобусе. Маршрут мне был, естественно знаком наизусть, и я, пристроившись у самого окна, жадно вглядывался в родные улицы, которые так давно не видел. А если учесть, что в их советском варианте я их не видел примерно с полвека, то можно понять мои обостренные чувства. Конечно, сейчас мы приедем на место проведения чемпионата, и нужно будет с головой погружаться в работу. Но все же и эти несколько минут значили для меня очень много.

Мы выгрузились, как это ни символично прозвучит, на остановке «Динамо». Григорий Семенович сказал всем собраться вокруг него рядом с остановкой, пересчитал нас по головам и провел небольшой инструктаж:

— Значит, так, орлы, смотрите, — он оглядывался по сторонам, как будто ища какие-то ориентиры, — вон там, слева от нас, расположено Братское кладбище. Я надеюсь, никому не придет в голову там гулять? А справа, через перекресток — замечательный спортивный комплекс «Динамо» с бассейном «Волна». Там будет проходить чемпионат, там же мы будем и тренироваться. Кстати говоря, в бассейн для всех вас вход будет свободным. Так что очень рекомендую этим воспользоваться — если подойти к этому делу с головой, то в воде можно прекрасно восстанавливаться — и после каких-то травм, и просто после тяжелых нагрузок.

Однако что бы ни рассказывал тренер, а взгляды динамовцев медленно, но верно приковывались к соседнему объекту. Я-то прекрасно знал, что именно там расположено. Похоже, и ребята уже начинали догадываться по доносящимся оттуда характерным звукам. Особенно сильно распаляло их воображение то, что Григорий Семенович, рассказывая об окрестностях, старательно обходил именно это заведение.

— Григорий Семенович, — наконец спросил Шпала, — а вон там что расположено?

— Где? — тренер сделал было вид, что не понял, но, по правде сказать, такие штуки проходили только с самыми маленькими детьми. А парни уж если задумали что-то узнать, то сделают это непременно.

— Ну правда, Григорий Семенович, — присоединился Колян. — Вы про все вокруг уже нам рассказали, а про то, что за тем забором — почему-то не хотите. Что там такого ужасного находится?

Григорий Семенович с досадой покряхтел, покачал головой, но, видимо, понял, что пытаться скрывать такие вещи от здоровых лбов — все равно что продолжать им рассказывать, что детей находят в капусте.

— Ипподром там, — нехотя произнес он. — Скачки.

— Ого! — воодушевился Шпала.

— Что, прямо настоящие скачки, да? — округлил глаза Сеня.

— А это самое, ставки там тоже можно делать? — не отставал Колян.

— Можно, но не нужно! — решительно отрезал Григорий Семенович, вернувшись в свое обычное состояние. — Эти ставки еще никого до добра не доводили! Знаете, сколько у меня историй есть, как нормальные, здоровые и работящие люди теряли все, пытаясь что-то выиграть на этих скачках? Точнее, сначала — пытаясь выиграть, а очень скоро — уже только отыграться, чтобы вернуть бешеные долги. Ни у одного не получилось!

— Ну ладно, — негромко донеслось со стороны Коляна.

Пацаны замолкли, но это молчание говорило скорее не о том, что тренер их убедил никуда не влезать, а о том, что они сейчас изобразят послушание, чтобы его успокоить, а сами, улучив подходящий момент, вернутся сюда и что-нибудь придумают. Однако Григорий Семенович, похоже, не уловил подвоха и принял это «ну ладно» за чистую монету —