Связь без брака - Дмитрий Викторович Распопов Страница 13

«Ладно, завтра решу по ходу пьесы, — решил я».

— Немой, чего директор вызывал? — осведомился Пузо.

— Завтра на соревнования по бегу иду, — спокойно ответил я, чтобы не давать почву для ненужных слухов.

— О, кайф, — удивился он, — своруй там что пожрать нам.

— Если будет время, — не стал я спорить.

Он обрадовался, как будто я сказал твёрдое «да» и отстал от меня.

Новость о том, что я завтра иду в посёлок, пусть и в сопровождении физрука, словно молния пролетела по интернату и ко мне успел заглянуть даже Губа, напомнив, что я должен принести пятьдесят копеек, которые ему должен ещё с лета.

* * *

После завтрака, отчаянно зевая, меня забрал с собой физрук и бурча под нос, что ему больше нечем заняться, как весь день таскаться со мной не пойми где, повёл меня за ворота и мы пешком направились в центр посёлка к общеобразовательной школе № 1.

— Николай Алексеевич, — обратился я к нему, — а вам не обязательно быть со мной весь день. Вы можете довести меня до места и уйти по своим делам, оставив мне рубль на обед, я никуда не денусь с соревнований, поскольку у нас уговор с директором.

Физрук, изумлённо на меня посмотрел, словно поразился тому, что я могу вообще говорить. Он открыл рот, закрыл его и почесал большой ладонью всклокоченные волосы.

— Слушай, а ты дело говоришь. Точно никуда не убежишь?

— Если я выиграю первое место в беге на шестьдесят метров, мне обежали дать больше времени на тренировки, — объяснил я ему подробно, — это в моих интересах быть там.

— Толково придумал, — мужчина обрадовался и достав из кармана смятые рубли, от щедрот дал мне целых два рубля, — во, помни мою доброту!

— Спасибо Николай Алексеевич, — я положил деньги в карман и поблагодарил его.

Физрук повеселел мгновенно и даже стал насвистывать себе под нос уже что-то бодрое, я же осматривался по сторонам. Я впервые после того летнего побега от местных мальчишек выбрался в другое место. Мало что изменилось за эти пару месяцев, если только выглядело для меня лично словно параллельная реальность.

Люди спокойно шли на работу, детей вели в садики, школьники торопились на занятия, и всё это без матов, окриков и тумаков. Я правда отвык от такого, поэтому будничная картина жизни посёлка вызывала у меня оторопь.

Вскоре мы пришли на стадион, где уже начали собираться спортсмены со своими педагогами, но трибуны были почти полностью пустыми.

— Погоди здесь, — физрук оставил меня на одной из лавочек трибун, — сейчас узнаю, где регистрируются и что нужно для этого.

Вернулся он уже буквально через десять минут, довольно вручив мне номер с цифрой «101».

— Держи, где-то через час начнутся старты. Я записал тебя на шестьдесят метров.

— Спасибо Николай Алексеевич.

— Ну всё, вернусь за тобой вечером, никуда не уходи.

— Конечно, — согласился я.

Он повернулся и зашагал на выход, оставляя меня одного. Одиноко сидящий подросток вскоре привлёк к себе внимание взрослых, ко мне подходили, спрашивали почему я один и не нужно ли помочь, но я благодарил, показывал номер и говорил, что мой тренер просто отлучился на время, а так я спортсмен. Мои спокойные объяснения всех устраивали и больше ко мне не приставали.

— Мальчик, почему ты один? Давай дружить! — раздался рядом громкий голос и когда я повернулся, то лицезрел перед собой девочку примерно моего возраста, одетую в тёмно-коричневое школьное платье и чёрный фартук, с обязательно повязанным на шее алым галстуком.

— Пошла отсюда, — бросил я и отвернулся.

— Ты ведёшь себя, не как пионер! — тут же возмутилась она, — ты не должен мне грубить! Я девочка!

В памяти тут же всплыла передо мной та девочка, которая повесилась после группового изнасилования в школе-интернате, и я сплюнув ответил.

— Я из интерната, пошла нах. й отсюда.

Она, расширив глаза, из которых мгновенно брызнули слёзы, бросилась куда-то в сторону соседних трибун. Ну и конечно же, по закону подлости там тут же нашлись защитники обиженных и оскорблённых, через пять минут явившиеся ко мне мстить. Я не стал вступать в долгую полемику с ними, а встав с места, сразу же стал бить. Левой, правой, шаг в сторону, уклон, снова двойка, и два шага назад, снова двойка и вот три подростка валяются на земле, утирая разбитые носы, а их товарищи в испуге от меня отступили.

— Последний раз говорю, пошли нах…й, — произнёс угрожающе я, и те сразу послушались, подхватив своих товарищей под руки, они поплелись к трибуне, где их ждала девочка, бросившись вытирать платками им кровь, и верещать на весь стадион. К чести пацанов нужно отметить, что когда к ним подошёл один из тренеров, они ему сказали, что упали, и хотя та верещала, что это я всех избил, тыкая в мою сторону пальцем, взрослый лишь уточнил у парней, точно ли они упали. Получив ещё раз подтверждение, он, несмотря на девочку, вернулся за свой стол.

Школьников было много, так что забеги были сначала отборочные, а затем квалификационные. Я отправился на первые, когда услышал свою фамилию.

— Сто первый, ты не знаешь, что нужно переодеться? — ко мне обратился взрослый, стоящий на старте с миниатюрным пистолетом, когда я встал вместе с ещё тремя подростками, поскольку ширины бровки для большего количества просто не хватало и был единственным, кто был не в спортивной майке, шортах и кедах.

— У меня нет другой одежды, — ответил я, — я из школы-интерната.

Мой вопрос его полностью удовлетворил, он пожал плечами, и сказал нам занять позиции. Все соседи стояли прямо, я один встал в низкий старт, вызвав у них усмешки, и удивление взрослого. Мне было всё равно, мне нужна была победа любой ценой, и я не собирался никому давать поблажек.

— На старт, внимание, марш, — заговорил он, и выстрелил на последнем слове. Раздавшийся, пусть и тихий хлопок стартого пистолета сработал для меня словно хлыст и я напрягая ноги, распрямился и пулей сорвался с места, почти сразу финишировав поскольку разгонялся, как на стометровку.

Ничуть не запыхавшись, я остановился, наблюдая, как спустя ещё несколько секунд финишируют остальные. Тот тренер, что стоял на контрольной отметке с секундомером в руках, то тряс его, то прикладывал к уху.

— Петрович? Что с тобой? — к нему встав из-за стола, подошёл тот же взрослый, что подходил к пацанам, которых я побил.

— Да секундомер похоже барахлит, — раздосадовано признался тот, — надо делать перезабег.

Подростки, бежавшие со мной, тут же стали