Русский корсар - Skif300 Страница 13

Тадеуш помолчал, затем решительно указал мне на бумаги: здесь документы на имя виконта де Сен-Поль, внука графа де Сен-Поль и де Шомон. Старик, всё-таки вспомнил про него. Не знаю, как он меня нашёл, но в прошлом месяце для его внука передали письмо, где он предлагает посетить фамильные владения.

— Письмо там же в шкатулке, вместе с подтверждением твоего дворянского происхождения. Все документы заверены лучшим парижским нотариусом. Я подтвержу их своим свидетельством, в присутствии аббата Гродненского монастыря. Он подпишет, — пан Тадеуш грустно улыбнулся.

— Наследников у меня не осталось, земли отойдут короне, а движимое имущество я завещал аббатству.

— Но, это же…

— Ты хочешь сказать: подлог? Ничего, возьму грех на себя. Ведь ты не используешь преимущества, полученные благодаря новому титулу, во зло Речи Посполитой и святой матери церкви?

— Не использую, клянусь! — твёрдо ответил я, успокоив старика.

Действительно, шанс получить титул есть. Ведь мне нужен только он, а не само наследство. А с родственниками можно договориться. Средства убеждения я найду. Ну, бритвой по горлу и в колодец — будет на крайний, самый дикий случай. А вот, банальный подкуп заинтересованных лиц, вполне может проскочить — деньги решают всё! А исключения, только подтверждает правило.

Пан Тадеуш не обманул, он умер всего через два дня. Проводив его в последний путь, я с тяжелым сердцем покинул усадьбу — в ней уже вовсю хозяйничали представители аббатства.

Аркебузы, продовольствие и всё годное оружия мы самовольно забрали с собой — до Франции нужно было ещё суметь добраться.

Покидал Польшу я с чувством глубокого облегчения, сия контора вызывала у меня, как сознательное, так и инстинктивное отторжение. Хотя, сейчас где-то на территории современной Белоруссии проживали мои предки по отцу, ни какого ощущения своих корней, не ощущал. Я — русский, и этим всё сказано. Национальное самосознание больше определяется по менталитету, чем по крови.

Польша же переживает непростые времена. Король Сигизмунд Август был бездетным — встал вопрос, что будет после его смерти? Союз Литвы и Польши, накопил много противоречий и держался лишь единством династии. В прошлом 1569 году была заключена Люблинская уния, согласно которой Польша образовала с Великим княжеством литовским объединенное федеративное государство — Речь Посполитую. Во главе нового политического образования встал общий сейм, который пожизненно избирал правителя, носившего два титула: короля польского и великого князя литовского. Но, законодательство, армия, судебная система и казна оставались раздельными.

Уния вызвала недовольство среди литовцев — они девять месяцев противились её подписанию. Условия унии были ущербными для Литвы, приличная часть литовской территории (на месте современной Украины) была передана Коронной Польше.

Всё бы ничего, но Польша стала заложницей шляхетского мировоззрения. Шляхта выбирала короля, каждый шляхтич обладал правом «вето». Сословие «воюющих господ», считало всё остальное население, занимающееся мирным трудом — людьми второго сорта. Даже самые бедные шляхтичи, как тогда превозносилось — потомки сарматов, считали себя гораздо выше презренного «быдла» (буквально «крупный рогатый скот», аналог русского «скотина»). Истинный шляхтич предпочел бы умереть с голода, но не опозорить себя физическим трудом. Закрепощение крестьян в Польше достигло абсолюта. Если по статуту 1496 года, уйти из деревни мог только один крестьянин, только одного сына крестьянская семья имела право отдать на обучение, то вскоре в 1573 г., помещики получат власть даже над жизнью своих крепостных. Это при том, что на Руси в эти годы, заплативший аренду за используемую землю крестьянин был совершенно свободен. Что говорить о просвещённой Франции, где крестьяне имели право (с согласия сеньора) торговать арендуемой землёй между собой.

Глава 6

Аугсбург — город трёх рек, столица Швабии, одной из исторических областей Баварии, промежуточная цель нашего путешествия — предстал перед нами во всем своём великолепии. Въехал в него уже не опричник русского царя, Кузьма Боков из детей боярских, а настоящий французский виконт. Титул солидный — сын графа, не просто барон, или там шевалье. Разоблачения я не боялся: документы подлинные, письменные свидетельства от уважаемых людей имеются. А что язык плохо знаю и плаваю в местных реалиях, так был младенцем вывезен на чужбину, рос вдали от родных земель, среди варваров. Что настоящий виконт умер в младенчестве, среди живых никто не знает. Так что версия, что пан Тадеуш, женившись на матери, отправил чужого сына подальше, чтобы не мозолил глаза — вполне правдоподобная.

А французский титул был мне нужен как воздух. Сам титул для поднятия престижа, неизвестного мелкого дворянчика никто серьёзно не воспримет. Тем более не доверит ему людей и денег. Надеюсь, с семьёй я смогу договориться, всё-таки еду не просто так, а по приглашению деда. Теперь, почему именно французский? С англами мне точно не по пути, они мои потенциальные соперники и враги. Испанцы? Там таких, как я полно, не протолкнуться. Франция же ещё не начала колонизировав Канаду, но до начала экспансии осталось не долго. Вот я, как французский подданный и буду первой ласточкой. А это защита и поддержка метрополии. Иначе другие великие державы сожрут и не подавятся. Нужно выиграть время, обустроиться и укрепиться. А дальше: пусть будет не полная независимость, устроит и формальный вассалитет. Тем более, пока европейским правителям не нужны в колониях сами земли, их интересует золото и серебро. Зато, могу принять всех недовольных и неугодных, избавив королевскую власть от лишнего геморроя.

— Перед вами город Аугсбург! Знаменит тем, что здесь жил и родился отец великого Моцарта…,- начал я было торжественную речь перед своими орлами — и осёкся… Какой Моцарт, до него ещё восемьдесят шесть лет… Даже папа его ещё не родился! Орлы же… Нет, все мы не только приоделись по европейской моде, но и бороды сбрили, оставив только усы. Но, смазливости это моим людям не прибавило — как выглядели бандитами, так и осталось. Единственное, теперь они похоже не на просто романтиков с большой дороги, а, согласно, недешёвой одежде и оружию, на бандитов, состоящих на службе у дворянина. Хотя, чего я голову морочу? В это время через одного такие…

— Поехали! — оборвал я свой короткий спич — и наша кавалькада застучала копытами по городской брусчатке. Ровно трёх человек: меня и двоих сопровождающих. Остальные остались на постоялом дворе небольшого посёлка на расстояние трёх полётов стрелы от