Знойные ветры юга ч.1 - Дмитрий Чайка Страница 13

— Но ведь астрология, — пискнул Леонтий, — благороднейшая из наук! — Он уже проиграл, и почти признал это.

— Астрология? — захохотал Ницетий. — Да что в этой глупости благородного? Вспомни, как его светлость предложил астрологу пятьсот солидов в месяц, если его предсказания на год сбудутся?

— Помню, — засопел Леонтий. — Жалко парня, он тогда чуть с голоду не помер. И ведь уехать не позволили, так и ждал целый год. Посмешищем стал на весь мир. А ведь сам император Ираклий весьма сведущ в этой науке, и сверяет все свои решения со звездами.

— А алхимия? — нажал Ницетий.

— Молчи! — отмахнулся ректор. — Я до сих пор в себя не могу прийти. Зато наш Геннадий, я слышал, немалый грант получил.

— Да, он теперь на армию работает, — завистливо протянул Ницетий. — Кафедру специально под него сделали. Мантия профессорская, как у нас с тобой. А он всего-то земляное масло перегнал в своем кубе.

— Ну, и перегнал бы сам, — резонно возразил Леонтий. — Он же горел два раза, пока результата добился. Забыл?

— Да помню я, — махнул рукой проректор, и честно признался. — Завидно просто. Князь его засыпал благодеяниями. А лаборатория какая? Во всем мире такой ни у одного алхимика нет. Правда, она у него в Черном Городе! Я бы туда ни за какие деньги не сунулся. Как мимо иду, аж душа в пятки уходит, — Ницетий мелко перекрестился.

— Этим маслом будут врагов его светлости жечь, — вздохнул Леонтий. — А вот как можно риторику с философией для военных нужд приспособить, я просто ума не приложу. А денег-то как хочется, Ницетий! Жена всю плешь проела, скоро детей женить, говорит. Странно, они у меня маленькие совсем… В общем, ей виднее… Разве что незыблемость власти его светлости как-то обосновать? Ведь вся эта ерунда с утверждением правителя дружиной, или цирковыми партиями на Ипподроме, это ведь необыкновенная глупость. Власть — она от Бога. Это и в Писании сказано. Что думаешь?

— Думаю, с владыкой Григорием поговорить надо, — глубоко задумался Ницетий. — А ты не безнадежен, дружище. Как там сказал Сократ? В споре рождается истина? Вот и мы с тобой что-то полезное родили. Ну, хоть Сократа ниспровергать не придется… Надеюсь…

— Летопись надо написать, подробную, — просветлел Леонтий. — Туда-то мы эту незыблемость и вставим. А потом в виде книги издадим и его светлости подарим.

— Да! — ударил ладонью по столу Ницетий. — Мы из него нового Прометея сделаем! Даже сильно стараться не придется.

* * *

Княжеский дворец был в три раза больше, чем в Новгороде, и его спроектировали так, что к нему можно было пристроить еще несколько крыльев, и это смотрелось бы вполне органично. Здание стояло в глубине замка, и его судьба незавидна. Он скроется когда-нибудь за новыми, помпезными строениями, превратившись во флигель для прислуги. Выглядел он, как все тогдашние дворцы, то есть был чрезвычайно незатейлив и безлик. Времена архитектурных изысков античности давно прошли. Это был каменный трехэтажный прямоугольник с небольшими окошками, укрытый двускатной крышей. Чудо архитектуры для этих мест и жуткий примитив для человека будущего. Зато здесь на каждом этаже были настоящие туалеты, уносившие свое содержимое в отхожую яму, выложенную обожженным до стекольного блеска кирпичом. Точнее, в целую цепочку ям, соединенных между собой керамическими трубами.

Обе княгини, оказавшись в своем новом доме, не сговариваясь, пошли на разные этажи. Людмила забрала себе второй этаж, а Мария — третий, и каждая из них в глубине души ликовала, считая, что уела ненавистную соперницу. Одна считала, что стоит теперь выше другой не только по рождению, а другая думала, что в случае пожара уж точно успеет убежать, пока ее соперница корчится в пламени. Она регулярно и с удовольствием представляла себе это волнующее зрелище. Старая княгиня и вовсе осталась внизу, наотрез отказавшись заселиться в выделенные ей покои. Она боялась жить на такой высоте. И только восьмилетняя Умила и четырехлетний Берислав с воплями носились по всему дворцу, играя в прятки, пока охающие и ахающие няньки пытались изловить их и отвести к матери. Двухлетняя Радегунда была слишком мала, и ей играть в прятки не дозволяли, отчего девчонка ревела в голос и нещадно колотила нянек маленькими кулачками.

Князь, который, как каждый нормальный мужик, не терпел домашних хлопот, ускакал в земли сербов, знакомиться с новыми подданными. Тем еще предстояло узнать, что такое княжеское Уложение. А то, ишь, варвары, пчел дымом травят. Непорядок! Тем не менее, все то чудовищное количество барахла, что накопили княжеские жены, было, наконец, перевезено и разложено по бесчисленным сундукам, ларям, ларцам и шкафам, что стали делать мастера-столяры, которые тоже перебрались в новую столицу вслед за платежеспособной клиентурой. В Новгороде становилось пустовато. Там теперь селились все больше купцы и зажиточные ремесленники, а знать массово переезжала в Братиславу, поближе к княжескому двору.

Новый город был оцеплен заставами, которые не пускали сюда никого, пока не разрешит лично лекарь Илья, который провел все нужные эксперименты и теперь бредил лаврами нового Гиппократа. Он тоже приехал в Братиславу, и приехал не один…

* * *

— Ваша светлость! Сиятельные! — коротко поклонился Илья князю и боярам. Те с брезгливым недоумением смотрели на невероятно уродливую бабу, которая держала за руку мальчишку, который тоже был изувечен страшной хворобой. Оспа поразила земли на западе. Княжеская семья сидела тут же, вместе с детьми. И если на лице Марии было написано легкое любопытство, то Людмила смотрела на гостей в ужасе, и прижимала к себе детей, словно наседка. Ее губы шептали молитву. Она звала на помощь свою Богиню.

— Ты готов, Илья? — спросил князь.

— Да, ваша светлость, можем начинать.

По понятным причинам Илья не вдавался в подробности, он просто выполнит свой долг. Князь сделал ему невероятный по щедрости подарок, и лекарь принял его. Такой подарок придется отслужить, и он был готов. Не каждому дают ключ к вечности.

В соседнем помещении покорно ждал еще один мужичок. Ему заплатили столько, что он ждал бы так до скончания веков. Илья вышел к нему и приказал задрать рукав рубахи. Там наливались жидкостью несколько мелких пузырей. Это и была коровья оспа, и мужичок этот смело ходил по деревне, где одна половина жителей уже умерла, а