Александр Конторович - Черный проводник Страница 17

Кожин вместе со спутниками был в пути уже четвертый час. Через пару часов после выезда из селения дорога стала ощутимо хуже, и он понял, почему старшина взял вьючных коней вместо телеги. Нет, она бы тоже прошла, дорога не настолько уж плоха. Но тогда всем сопровождающим пришлось бы постоянно слезать с коней, расчищая путь от упавших деревьев.

— Как же тут местные-то ездят, а, старшина? — проворчал лейтенант, очередной раз объезжая выворотень.

— А какие тут местные, товарищ лейтенант? Здесь около заставы всех живущих по пальцам пересчитать можно, нисколько не затрудняясь.

— Что, неужто так мало народа?

— Да посчитайте сами. Деревня здесь только одна, полтора десятка дворов. Да хуторов по тайге разбросано штук пять. Вот и все население. Туда, откуда мы с вами едем, выбираются несколько раз в год. В основном на базар.

— А живут-то они как?

— Так все свое: поле какое-никакое есть, мед в лесу, мясо — там же. Живут тем, что зверя бьют да пушнину сдают. А отвозят ее в центр два-три раза в год. Там же порох берут, припас, товар всякий. Незачем им туда ездить.

— Да, глухие у вас места.

— У соседей — так еще и хужей бывает! Вообще бывает так, что ни верхом, ни пешком не пройти. У нас-то еще хоть как-то ехать можно. Оттого и прут контрабандисты мимо нас. Удобно им. Да и к населенке поближе, чем от соседей-то. Угораздило же нас на этом месте службу нести! — в сердцах сплюнул старшина. — На соседних заставах одного нарушителя в месяц поймают — и то праздник. А у нас так и прут, будто им тут медом намазано.

— Гордиться надо, товарищ старшина, что государство доверило вам охранять столь ответственный участок границы! Не каждого сюда поставят.

Старшина покосился на командира:

— Все так, товарищ лейтенант, все так…

После этой реплики старшина потерял охоту к продолжению разговора. И дальше они ехали молча.

Через час пути кавалькада поднялась на гребень холма. Старшина остановил коня:

— Здесь привал, товарищ командир. Тут мы обычно чай готовим.

— А что, до заставы далеко еще?

— Часа два. Это ежели повезет.

— Как это — повезет?

— Река, бывает, разольется. Деревья попадают. Дальше-то уж совсем места глухие пойдут. Объехать стороной тут никак невозможно. На заставу приедем уже затемно. Где ж там перекусывать? А на голодное брюхо и дорога дольше кажется.

Надо думать, именно последний аргумент и являлся в данном случае решающим. А вовсе не трудность дальнейшего пути. Во всяком случае, судя по ухоженному кострищу, подобные чаепития устраивались тут регулярно. Федотченко сноровисто развел костер, притащив из кустов охапку нарубленных веток, и подвесил над ним закопченный котелок, который он достал из дупла стоящего рядом дерева.

— Здесь порядок такой, товарищ лейтенант, — пояснил старшина Кожину. — Уезжать будем — котелок назад положим да чаю щепотку оставим. Другой кто поедет, и он тако же поступит. Тайга… спокон веку тут подобное повелось…

Чаепитие и перекус много времени не заняли, и вскоре небольшой отряд продолжил путь.

Поднявшись на гребень очередной сопки, Орлик втянул ноздрями воздух и всхрапнул, что-то почуяв. Передвинув поудобнее кобуру, Кожин, стараясь делать это незаметно, расстегнул клапан.

— Не волнуйтесь, товарищ лейтенант, — заметив его движение, сказал Храмов. — Тут чужих не будет. Это конь ваш Иваныча почуял. Он завсегда нас здесь встречает. Костер увидит — и к дороге выходит.

— Это кто ж таков-то?

— Живет он здесь. Давно уже. Еще и заставы нашей не было, а он уж тут свой дом поставил.

— А встречает он вас зачем? — оглядываясь по сторонам, поинтересовался лейтенант.

— Дак газеты мы ему привезли. Новости опять же. Тут, хоть и тайга, а интерес у людей имеется. Да вы головой-то попусту не крутите. Небось увидеть его хотите? Так не старайтесь понапрасну: он, ежели захочет, рукою вас потрогать может, прежде чем вы его увидите. Столько лет в тайге, тут чему угодно научиться можно.

— Это ты, Петя, правильно сказал, — прозвучал совсем рядом чей-то голос. — Только вот сам учиться не шибко спешишь. Столько лет уж здесь, а все такой же.

Крутанув головой, лейтенант увидел в трех шагах от себя неподвижно стоящего человека. Кожин мог поклясться, что еще пару секунд назад на этом месте никого не было. Незнакомец стоял в свободной позе, опираясь рукой на дерево. Через плечо стволом вниз висело ружье. Интересное, кстати говоря, оружие! Двустволка с вертикальным расположением стволов. Один ствол, судя по калибру, был нарезной, второй — гладкий. На ружейном ремне прикреплены патронташи, в каждом из которых торчало по нескольку штук патронов. Такой же патронташ имелся на прикладе. Никакого другого оружия у незнакомца не было, только на поясе висел нож в ножнах.

— Тьфу на тебя, Иваныч! — дернулся в седле старшина. — Прекращай эти свои шуточки! Незнакомого человека так и напугать можно.

— Да какие же это шутки? Сколько раз тебе, Петя, говорил: внимательнее надо быть! Тайга — она невнимательных не жалует. А что до незнакомых — извиняйте, не признал сразу. Думал, свои все.

— Да ничего-ничего, товарищ! — нашёлся Кожин. — Меня тоже напугать не так-то легко, это уж старшина преувеличивает. Приходилось, знаете ли, в переделках бывать.

— А вы, как я понимаю, командир новый будете?

— Правильно понимаете, товарищ.

— В таком разе позвольте вам представиться: Шведов я, Александр Иванович, житель здешний. Будете мимо проходить — милости прошу на чаек.

— Кожин Михаил Федорович. Назначен на заставу командиром.

— Ну, и слава богу. Не дело это, когда отряд без командира. Льщу себя надеждой встретиться с вами еще не раз.

Спешившийся красноармеец подал Шведову пачку газет и небольшой мешочек. Тот степенно кивнул головой в знак благодарности.

— Не смею более задерживать вас. До заставы путь неблизкий.

И гость бесшумно растворился в близлежащих кустах.

— Ничего себе! — покачал головой лейтенант. — Прям как леший. Его даже не слышно совсем. Это откуда же он такой выискался?

— Всегда тут был. Как мы костер на перевале зажгли — так и он сюда наладился. У него из дому место это видно, раз огонь горит — так, значит, скоро на заставу поедут. Как раз ему сюда и дойти. Мы ему газеты возим, порох иногда купить просит да свинец. Нам не в тягость, а благодарность от хорошего человека приятна. Принято здесь так, друг другу помогать. Своим — тем более.

— В каком это смысле — своим?

— Он, товарищ лейтенант, в некотором роде сослуживец наш, — проговорил старшина.

— Это как?

— Так тоже из пограничников.

— А служил где?

— Дак… При царе и служил, в этих самых местах. Раненый — тоже, видать, супостаты подстрелили. Он оттого и в отставку вышел. До революции ещё.

— Это выходит — он из белых?

— Какие тут белые, товарищ лейтенант! В этих лесах войны не было. Не за что здесь воевать. Он тут чуть не с семнадцатого года живет. Во всяком разе, когда мы сюда пришли заставы ставить, он сам к нам первым пришел. Советы дельные давал, опыта у него хватает. И помогал не раз.

— А звание у него какое?

— Штабс-капитан.

— Офицер, стало быть?

— Точно так, товарищ лейтенант.

— Проверить его надо.

— На моей памяти, товарищ лейтенант, только вы уж не обижайтесь, вы пятый будете, кто это делает! Каждый новый командир, что сюда приезжал, аккурат с этого дела и начинал. Да без толку это. Иваныча и в отряде знают хорошо. И ценят. Году в двадцать пятом через его распадок бандиты уходили. Кровищи на них было полно, терять было нечего. Вот и шли они к границе самым коротким путем. А путь этот один: через его дом. Он прям посреди распадка и стоит. Тогда вся округа на дыбы поднялась. Почитай, всем миром этих негодяев ловили. Они ж, перед тем как уйти, два хутора здешних разорили. Взяли по мелочи, но в живых никого не оставили. Такая уж у них натура звериная. Ну, взяли они харч, лошадей — людей-то за что стрелять?

— И что дальше?

— А то, товарищ лейтенант, что зажал их Иваныч посреди открытого места. Да так шесть часов и продержал, пока с заставы подмога не подошла. Ну, и мужики местные к тому времени подтянулись. Они стрелки знатные, белку в глаз бьют. Так что к подходу наших ребят бандюков всего четверо и осталось. С них всех потом после обыска чуть менее пуда золота взяли. Понятно теперь, почему они так к границе-то рвались?

— Сколько же их всего было?

— Осьмнадцать человек да главарь ихний. Говорят, в драке пятерых стоил.

— И это что же, Иваныч их всех и положил?

— Неа… евонный только главарь да ещё шестеро. Не перепутать: его штуцер, как в башку попадёт — так она и вдребезги! Правда, ещё троих подранил, ну, уж этих-то мужики опосля дострелили. А так-то он им просто голову высунуть не давал, постреливал иногда, чтобы не рвались особо. Ну, кто слишком резвый был да шумный, тот в лобешник-то и схлопотал. Остальные и притихли, ждали, когда у Иваныча патроны кончатся.