Александр Конторович - Черный проводник Страница 22

— Ролдугин также упомянул одно любопытное словечко… В процессе выхода его в Россию полковнику приходилось разговаривать с некоторыми людьми, из числа тех, что обеспечивали им свободный проход через границу. Так вот, однажды один из таких людей в разговоре сказал: «Повезло тебе, дядя, — сам Франт провожает! Этот, ежели за дело взялся, — до конца обязательно доведёт!»

— Значит, Франт… А настоящее его имя каково?

— Увы, Абрам Аронович, это мы пока установить не смогли…

Даурский погранотряд

Кожин с сомнением оглядел стоящего напротив него человека. Обыкновенный китаец, таких на той стороне навалом. Именно из таких и вербовали контрабандисты большинство носильщиков, так что на подобных типов Михаил успел уже налюбоваться вдосталь.

— Сам, говорите, вышел? — повернулся он к старшему наряда.

— Так точно, товарищ лейтенант, сам. Сразу руки поднял и к вам попросился.

— Именно ко мне?

— Сказал — к командиру вашему. Очень нужно.

— Хорошо, можете быть свободны.

Пограничник козырнул и, повернувшись кругом, вышел из комнаты. Начальник заставы повернулся к задержанному:

— Итак, вы меня увидели. Зачем это вам было нужно?

— Я пришёл, чтобы передать вам послание.

— От кого?

— От господина Ляо.

Китаец неплохо говорил по-русски, только в отдельных словах чувствовался акцент.

— Что же он хочет мне сообщить?

— Он предлагает вам договориться.

— На предмет?

— В последнее время на границе стало худо. Много новых людей, стрельба… Есть убитые, у многих из них остались семьи.

— Их никто не заставлял сюда лезть. И стрелять тоже никто не уговаривал. Мои бойцы не открывают огонь первыми, вы это знаете.

— Сейчас с той стороны границы много солдат… Не стоит поднимать большой шум. Стрелять тоже не надо, неизвестно, как воспримут это солдаты…

— Ну, так и не лезьте сюда! И стрельбы не будет.

— Господин Ляо хочет закончить тут своё дело. Мы совсем уйдём из этих мест, тут стало плохо… солдаты тоже нас не любят.

— Буду только рад этому.

— Господин Ляо просит вас… некоторое время не трогать его людей. Мы только выполним свои обязательства перед серьёзными и уважаемыми людьми. И сразу уйдём. Это ведь и для вас будет лучше, не так ли?

— Господин Ляо обратился не по адресу. Я таких вопросов не решаю.

— Он сказал, что будет весьма благодарен. Вам лично.

— Меня такие предложения не интересуют. Можете так ему и передать.

— Я не смею, конечно, вам советовать… но… вы совершаете ошибку. О которой можете потом горько пожалеть… вы ведь не первый начальник заставы в этих местах…

Кожин вскочил с места и схватил парламентера за ворот куртки. Затрещала плотная ткань.

— Передай своему господину — он тоже не первый бандит в этих краях! Я имею в виду — зарытый в землю бандит! Пусть не думает, что у него две головы — может потерять и единственную!

Оттолкнув китайца, лейтенант вызвал часового:

— Довести до границы и дать пинка! Заблудился этот тип, не понял пока, куда попасть ему надобно…

Выскочив на улицу, Кожин только головою покачал. Ну и ну! Совсем контрабандисты оборзели! Надо будет Иванычу рассказать. А то он опять собрался на свои заимки — сказал, что месяца три там бродить будет. Попросил поселить к нему в дом нескольких бойцов — оказывается, это было в порядке вещей, так и раньше иногда поступали. Понятное дело, когда хозяин дома, никто туда и не сунется, а вот как уйдёт на охоту… Правильно, а я это проведу по бумагам как пикет, заодно и данный участок границы перекроем. Вообще-то говоря, пикет там надо постоянный ставить, неправильно — на гражданского человека заботу о границе возлагать. Не его это работа. Ладно, вот Иваныч вернётся, с ним и посоветуюсь, может, какое место получше подскажет.

— Миша?

Машенька! Надо же, как незаметно подошла!

— Ты прямо как лисичка подкрадываешься! Тебя и не слышно совсем!

Девушка смущенно потупилась:

— Скажешь тоже… Я просто иду.

— Но очень тихо! И так легко — шагов и не слышно вовсе. А что интересного у тебя сегодня? Рукав краской запачкан… дай угадаю! Опять на озеро рисовать ходила?

Маша кивнула:

— Туда.

— Далеко это…

— А я на лошади! Так гораздо быстрее!

— Да я не это в виду имел… нехорошо, что ты туда одна ходишь.

— Так поехали вместе! Больше-то не с кем…

«Ох, глаза твои хитрющие! Не с кем… да тут желающих — только свистни! Только дядю сурового и опасаются… Однако же… ведь никогда раньше так не говорила! А что? И съезжу! Только попозже…»

Раздавшийся в сенях топот сапог заставил Шведова поднять голову. Рука его скользнула под стол.

Распахнувшаяся дверь звучно долбанула о стену.

— Иваныч!

— Ты чего, Петя, взъерошенный такой? Прямо лица на тебе нет? — Рука хозяина дома, до сего момента скрывавшаяся под столешницей, легла на стол. — Да садись ты, в ногах правды нет!

— Да где ж она есть?!

— Что стряслось-то? Толком говори!

Старшина грузно опустился на лавку. Снял фуражку и скомкал её в руке:

— Машка…

— Что Машка?

— На озеро поехала… и пропала.

— Ну… мало ли… она натура увлечённая, могла и завернуть куда в сторону.

— Не то все, Иваныч… она не одна поехала. Кожин с нею был.

— Так чего тогда дергаешься? Он парень крепкий, да не с пустыми руками небось поехал-то?

— Того и опасаюсь. Китаеза к нам с той стороны приходил. Ляо его прислал. Просил придержать нас на время, а командир ему в морду сунул. Да выгнал. Вот и смотрю я…

— Вот как? — Шведов повертел в руках ложку. — На озеро кого послал?

— Да, дежурный наряд. Только что-то их долго нету.

— А сам, значит, ко мне наладился… Что ж не в отряд?

— До них ехать сколько? Да и чем они помогут? Пока суд да дело…

— Не тяни, Петя! Что-то ты ещё знаешь, так говори!

— Боюсь я, Иваныч! А ну как с прежним командиром станется? А с ним Машка… Да и вообще… нечисто что-то в округе стало. Опять же — солдаты эти, черт их приволок. Сто лет их тут не было — явились!

— Видел кого?

— Так, чтобы точно — не скажу. Но сам знаешь…

— Знаю.

На улице заржала лошадь, послышались голоса. Храмов, вскочив на ноги, бросился к окну:

— Наряд вернулся!

Вошедший в комнату боец был мрачен. Не говоря лишнего слова, он вытащил из кармана револьвер:

— Вот, на дороге подобрали.

Хозяин дома протянул руку:

— Давай-ка его сюда… так… стреляли из него недавно, три пустые гильзы в барабане. Что там ещё интересного было?

— Кусты примятые, трава. След от копыт — пяток лошадей точно там побывал.

— След куда?

— Туда, — мотнул головой боец в сторону границы.

— Кровь, вещи какие-нибудь?

— Нет. Ничего такого не нашли.

— Свободен.

Проводив взглядом ушедшего бойца, старшина повернулся к собеседнику:

— Ну?

— Что — ну? Ляо это, больше некому. Сам же это чуял, чего за лейтенантом никого тайком не послал? Молчишь? Ну и что теперь делать будем? К пограничникам ихним ехать?

— Без толку это… Разве что в отряд…

— Не крути, Петя! Ты ко мне приехал, ведь уже тогда чуял что-то! Чего тебе надо — прямо сказать можешь?

— Помоги, Иваныч!

— Чем?! У меня тут что — полк солдат в тайге запрятан?

— Иваныч… Христом богом прошу!

— Чем, Петя?!

Старшина некоторое время сидел молча.

— Я ведь не слепой, Александр Иванович… тоже вижу кой-чего. Один ты тут — это верно. Однако ж контрабандисты мимо тебя не ходят.

— Так одного раза хватило небось?

— Не так. Боятся они тебя — то так, не спорю. Однако причина в том другая есть…

— И какая же?

— Не велено им.

Хозяин дома помолчал.

— Иваныч! — вскочил с места старшина. — Что хошь проси! Ребят подниму, пулемёты дам! На себя всё приму!

— Сядь! — голос Шведова изменился. Он побарабанил пальцами по столу. — Отведи наряды от границы. Оставишь людей только у Горелой пади и у реки, там, где переправа. Туда — по пулемёту. Дежурную группу держи в готовности. Начиная с вечера. В отряд ничего не сообщай, понял?

— Понял. Но…

— Не твоя забота. За мной никому не ходить. Увижу — вернусь. Трех человек держи тут, на всякий случай.

Та сторона границы.

Место, не обозначенное на карте

Сидевший на поваленном дереве хунхуз, положив на колени винтовку, напевал себе под нос что-то монотонно-заунывное. Скоро вечер, в лагере приготовят ужин. Сегодня обещали хорошее мясо — такое бывает нечасто. Надо полагать, это оттого, что к хозяину пожаловали гости. Два важных японских офицера, в сопровождении пяти солдат. Они приехали сюда на машинах, а это значит, что приехавшие — очень уважаемые люди! Разве кому-нибудь другому дали бы ездить по этим местам на машинах? Почаще бы появлялись такие важные господа, может быть, и нас тогда бы кормили хорошо?