Кухарка тайного советника - Красовская Марианна Страница 24

— Мне сорок, — холодно ответила я, одеваясь и испытывая непреодолимое желание прикрыться от этих любопытных глаз, обшаривающих мое тело с ног до головы.

— А и не скажешь, — вздохнула Софья. — Сложение у вас изящное, и вообще… с таким-то ростом вы как королева ходите.

Знакомый взгляд. Девочка явно комплексует по поводу своего роста. Я это прошла лет этак в четырнадцать, но у меня потом школа моделей была, психолог и куча поклонников. Я навсегда поняла, что рост — это преимущество и красота. А ей, видимо, никто самооценку и не думал поднимать. А ведь у нее и матери нет, а льер Лисовский не отличался особой разговорчивостью. Мне, пожалуй, даже понятно, почему Софья такая бедовая — это все попытки доказать окружающим, что она чего-то да стоит.

Впрочем, в психотерапевты я к ней не набивалась, я кухарка, она хозяйка. Поэтому лучше молчать, послушно кивать и накидывать теплый плащ, игнорируя недовольное бурчание в животе. Лиска, бледная от волнения, ждала нас в карете. Рядом с ней на сидении стояли три больших корзины, из которых так соблазнительно пахнуло копченой грудинкой, что я едва не захлебнулась слюной.

На улице уже рассвело, не так уж и рано, как я думала. Интересно, а как Софья меня нашла? Неужели спустилась в кухню и поинтересовалась у поварих? Они-то знали, где я теперь живу.

Семья Лиски жила недалеко от овощного рынка, всего в двух кварталах. На первый взгляд мне показалось, что все не так уж и плохо: доходный дом добротный, трехэтажный. Довольно большой, чистый двор, где можно спокойно оставить карету. Широкая лестница с коваными перилами в подъезде. Комнаты, где жило искомое семейство, были на третьем этаже, под самой крышей. Что ж, это ведь куда лучше, чем в подвале?

Лиска шла первой, она смело толкнула обшарпанную дверь, проходя в длинный коридор, заваленный всяким хламом: мешками, ящиками, сломанными тележками и санками. Я даже велосипед на стене поискала глазами, до того было похоже на советскую коммуналку! Да здесь даже пахло также: щами из кислой капусты, плесенью, мышами, какой-то тухлятиной… Я поморщилась, а непривычная к таким запахам Софья немного побледнела и достала из рукава белый платочек, который поднесла к носу.

Странно, я думала, что она покрепче. Между прочим, большая часть ее приятелей воняет ничуть не лучше, особенно, когда обувь снимают.

— Мама, это я! — крикнула Лиска, долбясь в одну из дверей.

Дверь ей открыла измученная женщина с серым лицом. На руках у нее был орущий младенец.

— Здравствуйте, лирра, — вежливо сказала Софья — чистенькая, свеженькая, в дорогом бархатном плаще и отороченных мехом высоких перчатках. — Я льера Лисовская. Мы принесли еды и хотим вам чем-нибудь помочь.

На лице у женщины отразилась злость и смущение, ей явно был неприятен наш визит, но она не посмела нас прогнать.

— Проходите, — хмуро ответила она и посторонилась.

Я прошла внутрь и побледнела. Мне стало дурно. Я словно в прошлое вернулась. Жестяной таз на грубо сколоченной табуретке, продавленная кушетка в углу, где сидят трое мальчишек, кастрюля с чем-то вонючим на крошечной дровяной плите в углу, мокрые пеленки и ветхие рубахи на веревке под потолком.

— Лирра Ольга, что с вами? — толкнула меня в бок Софья. — Ольга?

Ее голос звучал как в тумане. У меня в глазах потемнело, не хватало воздуха. Меня подхватили под локти с двух сторон, подвели к окну, усадили на стул. Софья прикоснулась пальцами к моим вискам, успокаивая, погружая едва ли не в транс.

Господи, я не хочу домой! Никогда больше! Я боюсь своего прошлого! Пусть у меня нет больше Маши, но есть Лиска, есть девочки-поварихи, есть свой маленький домик, есть колючий взгляд Лисовского. Какое счастье, что я здесь, а не там! Здесь нет никого, кто может ударить в спину. Никого, кто ткнет носом в прошлые ошибки. Здесь мне даже пить не нужно, чтобы забыться и почувствовать себя человеком!

— Все хорошо, Ольга, вас больше никто не обидит, — мягкий, нежный голос Софьи донесся будто издалека, помогая мне вынырнуть из вязкой тьмы. — Лис, постой рядом с Ольгой. Я пока с твоей мамой поговорю.

Я вцепилась в тонкие холодные пальцы Лиски, глубоко дыша и стараясь не смотреть по сторонам, только вздрагивая от пронзительного плача младенца. Софья сделала всё сама: познакомилась со всеми детьми, попросила мать сказать, что нужно детям в первую очередь, пообещала каждую неделю посылать ей мясо и овощей, дала немного денег на врача для одной из девочек и угостила всех орехами в сахаре. Под конец женщина даже расплакалась, благодаря добрую льеру за милость и доброту.

Потом мы выходим на улицу, и Софья внимательно заглядывает мне в лицо и спрашивает:

— Что это было, лирра Ольга? Почему вам стало так дурно?

Глава 19

Прошлое — в прошлом

Я молча посмотрела на Софью, покосилась на Лиску и вздохнула.

— В прошлом, льера, я была в похожей ситуации. С ребенком и в полной нищете. Вспомнилось мне.

— А у вас ребёнок есть? — ошарашенно спросила Лиска.

— Нет. Моя дочь умерла, — я отвернулась, закусив губу. — Но вообще странно, что мне так нехорошо стало. Я обычно держу себя в руках.

— Это потому, что я менталистка, — равнодушно прокомментировала Софья. — Лирра Лилия была не рада нашему приходу, я немного пыталась ее успокоить, вот вас и накрыло. Льер Гродный говорил мне, что у вас неадекватная реакция на ментальное воздействие, оказывается, вы и направленное на кого-то другого чувствуете.

Я вздохнула. Только этого мне еще не хватало! Теперь Гродный прицепится ко мне, как репей. Не было у меня этой вашей магии, и ладно. Зачем мне все эти сложности?

— Я такой нищеты никогда не видела, — призналась Софья. — У них, наверное, и на проверку денег нет. Вот Лиска — хоть и слабенький, но маг, а может, и еще кто-то? Я подам заявку в департамент, пусть детей всех проверят, если кто-то маг — то отправят учиться за счет государства. Хорошо, что мы сходили. И вам, Ольга, спасибо. Если бы не вы… Да и вообще… спасибо.

— Лирра Ольха, вы наш добрый ангел! — прижалась ко мне Лиска, и мне пришлось отвернуться, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы.

— Нет, Лис, я не ангел. Я делала много плохих вещей в прошлом. Не называй меня так.

Софья ощутимо ткнула меня кулачком в бок, делая страшные глаза. Действительно, эко меня накрыло-то!

Надо поесть!

— Лиска, а пойдем в таверну! — предложила я девочке. — Я не завтракала, ты растущий организм — надо перекусить!

— А можно мне с вами? — жалобно спросила Софья. — Я честно-честно буду вести себя неприлично и могу даже салфеткой не пользоваться!

Мы с Лиской рассмеялись и позволили ей пойти с нами, благо, что время раннее, до полудня в увеселительных заведениях алкоголь не наливают, а значит, и сомнительного контингента там нет.

Софья оказалась действительно неплохой девушкой — возможно, излишне порывистой, резкой в суждениях — этакой революционеркой. Замуж бы ей или работу какую… а то слишком много воли ей отец дает, вот такие студенты когда-то на моей родине были движущей силой всех переворотов. Я нисколько не удивлюсь, если эта девица рано или поздно попробует бросить бомбу в царя… в смысле, короля, потому что она так яро интересовалась политической ситуацией в стране и так сердито критиковала власти, что пришлось ей напомнить, что ее отец — государственный служащий. И вообще, революция — это не выход.

Это вход… причем задний вход. Жопа, если говорить прямо.

Мы тряслись в карете, а я зачем-то говорила льере, что есть миллион способов решать проблемы ненасильственным путем. Да вот хоть бы и семья Лиски: ведь можно помогать тем, кому сложнее в жизни, заниматься благотворительностью на местном уровне. Я бы еще много сказала, да девочке рано слушать такие разговоры, а льера Софья начала как-то слишком сильно горячиться, обличая пороки общества, да и мы приехали.

Я вышла, немного подумала и прошла к большому дому. Настало время познакомиться с льерой Гдлевской поближе.