Княжич, князь - Глеб Корин Страница 37

— Теперь ответствуй по-человечески: что случилось?

— Муж мой…

— Государевой Гильдии торговый человек Татимир, — тут же продолжил князь Стерх, безжалостно давя в зародыше, как и давеча на торжище, изысканную драматическую паузу.

— Да, князюшко. Он это, он самый… — подняв на него глаза, поспешно добавила: — Из ума исступился намедни. Как есть из ума исступился. Да ты сам погляди, князюшко! Сам-то погляди! У-у-у…

Она принялась тыкать пальцем куда-то за спину князя Стерха. Снова горестно завыла, только уже значительно тише и осторожнее, закачалась из стороны в сторону:

— И как жить-то дальше буду-у-у… Горе-горькая я-а-а, сирота горемычная-а-а…

Оказалось, что Государевой Гильдии торговый человек Татимир успел между тем бросить свой топор, взобраться на край бассейна и встать на нем, широко расставив ноги. К четырем весело журчащим струям присоединилась пятая — такая же прозрачная, но желтоватая цветом, с красиво поблескивающими на солнце золотистыми искорками.

Князь Стерх поморщился, отвернулся от увиденного:

— И давно он такой?

— От самого утречка. Ни с того ни с сего началося.

— Говоришь, от утречка и ни с того ни с сего. Понятно. За лекарем посылали?

— Нет, князюшко. Тебя дожидалися.

— Меня? — искренне удивился князь Стерх. — Но откуда ж вам было знать в точности, намеревался я сюда прибыть или нет?

Купчиха испуганно охнула и запоздало прикрыла рот ладошкой.

— И потом: чем же я-то болящему помочь смогу? Никогда прежде за собою лекарских талантов не примечал. Хотя с другой стороны, отчего бы и не попробовать — а вдруг?

Тронув коня, он подъехал сзади к Государеву гильдейцу, продолжавшему наполнять бассейн с прежней сосредоточенностью, но ослабевающим напором. Скользнул рукою за голенище сапога, достал оттуда свернутую плеть. Одним взмахом расправив ее в воздухе, другим взмахом несильно перетянул купца поперек и пониже спины. Тот заверещал, изогнувшись и схватившись руками за мгновенно проступивший темно-розовый росчерк. Потерял равновесие, с шумом обрушился в воду.

— Теперь слушай меня очень внимательно, Государевой Гильдии торговый человек Татимир, — сказал князь Стерх, лениво поигрывая плетью. — Извещен я, что сие скоморошье представление вовсе не от утречка началось, а лишь только после того, как покинул я дом хорошо ведомого тебе Государевой Гильдии торгового человека Дана-Варфоломея. Подтверди либо опровергни: действительно ли ведом тебе таковой? — повысил он голос.

Уже успевший схорониться на корточках за бортом бассейна купец закивал столь же старательно, как и его супруга до этого. Что-то сипло заблеял в ответ, но поперхнувшись словами вкупе с попавшей в рот и теперь угодившей не в то горло смесью жидкостей, зашелся в надсадном кашле, побагровел. Залитые набежавшими слезами выпученные глаза его неотрывно и завороженно следовали за мерными покачиваниями плети в княжьей руке.

— Впрочем, как же тебе-то да не ведать? — рассудительно продолжал князь Стерх. — Как-никак, одноделец твой. Можно сказать, побратим альбо даже молочный братец. Когда из купели сей выберешься, оботрешься да приоденешься, отправляйся к нему. Он тебя обо всём осведомит дотошнейшим образом, ибо я нынче повторять раз за разом одно и то же подустал изрядно. После совет станете держать, как вам обоим жить дальше. Уразумел? Встань, ответствуя князю своему! Поздно стыдиться-то!

Купец поднялся из воды на трясущихся ногах, прикрывая обеими ладонями свой срам. Говоря по правде, это было излишним: нависавший живот надежно скрывал находящееся под ним.

— Уразу… мел… Прости меня, княже, за это… за всё… Убоялся я. Смертным страхом убоялся…

— Кого — меня или князя Ягдара?

— Вас… обоих…

— Лжешь. Никогда доселе я тебя в страх не повергал. А вот некие сведения от неких же людей о князе Ягдаре вполне могли довести до такового состояния. Отчего решил ты спрятаться за выдуманным безумием. Верно говорю?

— Да, княже…

— Вот и ладно. Позволяю опять присесть: пусть пострадавшее место хорошенько отмокнет, всё ж полегче станет, — сказал князь Стерх, сворачивая и возвращая плеть за голенище сапога. — Почтенная Убава-Мелания! А ведь ты права была: лекарское дело мне вполне по плечу оказалось. Не просто излечить удалось, а прямо-таки исцелить чудесным образом. Еще попрошу тебя — ибо супругу твоему сейчас не до прав и обязанностей главы дома, — распорядись, чтобы вынесли сюда малый столик со стольцом да толику листов бумаги с письменными принадлежностями. Мне вдруг на ум пришло несколько посланий составить.

Хозяйка засуетилась, затопталась угодливо:

— Дак как же так-то… Может, для того лучше в дом пожелаешь препожаловать, князюшко?

— Нет. В дом препожаловать не пожелаю. Что-то душно мне сегодня, свежего воздуху, простору вольного хочется… — уже успевший покинуть седло князь Стерх широко обвел рукою красоты внутреннего дворика. — Да и благолепие здешнее к тому располагает. Посему будь добра, почтенная Убава-Мелания: просто исполни в точности просьбу мою. Не будет ли это слишком сложным для тебя? Нет? — она отрицательно и судорожно замотала головой. — Вот и ладно. Поставят же пусть вон туда…

Статная фигура с громким шуршанием дорогих синских тканей и удивительной резвостью исчезла в дверном проеме. Неожиданно ставший властным голос зазвучал изнутри, сопровождался он топотом многих ног и смешанными звуками возни. Заказанное довольно быстро было вынесено наружу, размещено между одной из колонн и мраморной цветочной вазой. После нескольких гримас, взмахов рук да сердитого шиканья купчихи это крыло крытой колоннады вместе с прилегающей частью двора мгновенно обезлюдело.

— Исполнено! Милости просим, князюшко! — пригласила она почему-то громким шепотом. Поклонилась несколько раз подряд и также почему-то на цыпочках поспешила отойти к противоположному крылу. В нем уже испуганно таились согнанные ею же в кучу дворовые и домашние слуги.

Присев к столику, князь Стерх стремительными движениями пера принялся заполнять кудрявыми строчками вначале один лист бумаги, а тут же вслед за ним — другой (народонаселение двора, включая хозяйку и хозяина в бассейне, затаив дыхание, издали во все глаза завороженно наблюдало за этим действом). Помахав последним листом в воздухе, чтобы побыстрее высохли чернила, взглядом и движением головы попросил Кирилла спешиться, подойти поближе.

— Просьба малая будет к тебе, княже, — тихо проговорил он, скручивая потуже послания в два свитка. — Вот этот передашь сыну моему Боривиту, что сейчас именем княжьим суд ведет. А вот этот — ключнику Гордею. Отстегни отворот кафтана, размести за ним оба, но так, чтобы после не перепутать. Справишься?

— Конечно, княже, — удивленно сказал Кирилл, при этом попутно отметив, что если негромкая речь явно не предназначалась для сторонних ушей, то сама передача посланий была отчего-то вовсе не скрываемой и даже подчеркнуто демонстративной.

— Вот и ладно. Теперь опять по коням.

Князь Стерх вскочил в седло. Обводя взглядом двор, возвысил голос:

— Засим достойного продолжения дня тебе, Государевой гильдии